Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

успел тут наалхимичить, не хватило времени, и оставалось надеяться на магическое чутье и везение. Ведь запущенные в комнату чары никакой угрозы не обнаружили.

Я обошёл перевёрнутое кресло и наклонился, словно мог заглянуть за длинное возвышение кровати. Именно за ним кто-то ворочался и стонал.

— Назовитесь?!

В ответ недовольно засопели.

— Чё, особливый, за добавкой пришёл? Так ща отсыплю! Греби сюды! — в подтверждение щёлкнул запорный механизм малого арбалета.

— Весельчак? — признал я, сразу вспомнив своих мучителей из пыточной на Тролльем рынке. — Мне добавка без надобности. Наоборот, поблагодарить пришёл. В прошлый раз-то не успел.

— Себе оставь, мне колдунские подачки побоку.

Я двинулся подальше от тусклого света из окна, чтобы не попасть в зону обстрела, продолжая присматриваться к теням и укромным уголкам, в которых ещё можно было затаиться.

— А где твой приятель Кривый?

Весельчак закашлялся, будто подавился собственным смехом.

— Тебе, колдунчик, его не достать.

— В Полуночной бездне? — догадался я и медленно опустился на пол.

Проверил можно ли влезть под кровать и поднялся. Глухо! Придётся искать другой подход.

— Все там будем, — отозвался последний лжеалхимик. — Сейчас Кривый разведает, и мы с тобой отправимся.

Его предложение мне не очень понравилось.

— А что, у тебя есть то, что поможет меня с собой прихватить?

— Для тебя, колдунчик, всякого вал. Сам подбирай как хошь с безносой встретиться — подсоблю!

Переднюю часть кровати закрывал обрушенный балдахин, поэтому увидеть Весельчака никак не получалось.

— Балт, всё в порядке? — раздался из коридора голос тролля.

— Не входить! — завопил я и предусмотрительно бросился на пол.

Тонкая стрелка пролетела над головой, с треском вонзившись в деревянную панель стены.

— Ты ещё здесь? За Кривым не умотал? — кряхтя, просипел Весельчак.

Я чуть было не бросился туда, где он прятался, понадеявшись, что времени на перезарядку арбалета у него не хватит, но он меня опередил, перебросив через кровать какую-то склянку. Осколки разлетелись в стороны, а следом за ними брызнул алхимический огонь. Впился зеленым языками в старинный ковер и начал пожирать его замысловатые узоры. На то, чтобы бесшумно откатиться в сторону потребовалось несколько секунд, зато получилось себя не выдать.

— Что-то жареной колдунятиной завоняло, — захихикал бандит. — Неужто окочурился, особливый? Больше не спляшешь мене, как тады?

Он сделал паузу, видимо прислушиваясь, и продолжил.

— Жалько. Мне прям понравилось, как ты хныкаешь на дыбе: «Я не они… Не надо. Нет. Не буду. Не заставляйте», — передразнил последний лжеалхимик.

Я продолжал молчать, обползая гигантскую Редзянову кровать. Зелёное алхимическое пламя уже слямзало половину ковра и подбиралось к тумбочке. Если эту заразу не остановить, через пару минут разделается со всей мебелью и перейдёт к самой комнате. Закусит полом, стенами и всем до чего только дотянется.

— Чё, так просто взял и сдох? — не верил своему счастью Весельчак. — А Морок грил, шо опасный тип! Зря пужал чёли? Ну ничё, его время тожа прийдёт. Отольётся ему моя дырка в брюхе.

Он заворочался и застонал, скорее всего пытаясь встать.

Я высунулся из-за балдахина ровно настолько, чтобы первым его увидеть и ждал, поглядывая на разрастающееся зелёное пламя. Пар уже рассеялся и его место занял зловонный дым от истлевшего до жирной гари ковра и старинной лакированной тумбочки.

Последний из столичной банды, всё ещё кряхтя, наконец-то поднялся и показался в тусклом свете окна. Подготовленное оглушающее заклятье сорвалось с моих пальцев и вонзилось точнёхонько в его голову. Заставив свалиться обратно за кровать.

— Румпель! — закричал я.

Тролль влетел в комнату, словно только и ждал моего разрешения. А следом за ним ввалился и сам Редзян. Они подскочили к кровати, осматриваясь и соображая, что же здесь произошло.

— Свяжи этого, как ты умеешь. Только осторожнее, он ранен.

— Моя тумбочка горит, — тихо проговорил пан Мнишек, равнодушно разглядывая погром.

— Прости, не знаю как потушить алхимический огонь, — пожал плечами я, косясь на тролля.

Тот уже почти спеленал Весельчака и прислонил к кровати. Повернулся. Присмотрелся в темноту за окном и сообщил:

— Там второй на клумбе лежит. Не двигается.

— Мёртв, скорее всего, — поделился я. — Но лучше бы, конечно, проверить. Можешь сходить?

Румпель перевёл взгляд на Редзяна, потом на меня, и кивнул.

Мнишек же, всё так же безучастно пялился в разгорающийся пожар, поэтому пришлось рявкнуть.

— Очнись! Надо уходить. Алхимический огонь водой не потушишь.

— Конечно, — вздрогнув от моего крика, согласился он. — Надо смешать серную пыль с сапроколлой. Получится лакричная пена. Она потушит. У меня где-то была.

Редзян раскрыл секретер и зазвенел пробирками.

— Вы хорошо в этом разбираетесь? — удивился я.

— Ааа! — отмахнулся он. — Увлекался в молодости. Агнешка хотела разгадать фуарентийский манускрипт, а я стать великим алхимиком. Она умерла, а я… должен был обеспечить дочь. Поэтому и занялся купеческими делами.

— Понятно.

За сегодняшний вечер, мне удалось узнать о Мнишеке больше, чем за несколько прошедших лет. Он почти казался обычным человеком со своими проблемами, тайнами, болью и печалью. А не бесчувственным королём контрабандистов, которого боялись во всех приморских городах Растии. Мне даже стало жаль его. Ведь понять безудержную тоску по единственной любви всей жизни, страх за судьбу дочери, разрушенные мечты и туманные перспективы будущего — способен каждый. Это близко любому нормальному человеку.

— Готовить лакричную пену учат прежде всего, — продолжал рассказывать Редзян, всё ещё копаясь в секретере. — Формулу знает каждый подмастерье. Пожары то в алхимических лабораториях, дело частое. И уметь их потушить должны все.

Он наконец что-то смешал в огромной колбе, встряхнул и направил её на тумбочку, словно арбалет. Пена взметнулась разноцветными клубами. Западала хлопьями на дымящиеся остатки ковра и обугленную мебель у кровати.

Я же, услышав шаги, отступил к дверям. На пороге комнаты показался Бырь и ещё два стражника.

— Забирайте! Только верните пану Румпелю его ремень.

Сержант кивнул. Мол знаем, проходили. А я повёл всё ещё осоловевшего Мнишека вниз в приёмную залу. Он никак не мог отойти от навалившихся проблем и часто моргал, словно что-то застряло у него под веками.

— Мне надо уезжать, — обратился я к Адели. — Вы тут справитесь или оказать посильную помощь?

Она виновато взглянула на отца.

— Благодарю, но не стоит.

— Пан капитан, — подлетел один из стражников. — А второго с