На распутье - Александр Фомичев

— В том числе и?.. — властитель Птичьего острова выжидательно зыркнул на Ратибора.

— В том числе и! — рыжебородый богатырь кивнул в сторону груды распростёртых позади окровавленных тел, среди которой виднелось и туловище Олафа Чернобрового. — В том числе и!..

Глава 25

Удачно все сложилось!

Медовый дом Олафа Чернобрового, бывшего правителя Хеддинберга. Спустя сутки после его убийства

— Признаться, Крылатый, — Торстейн в который уж раз добро отхлебнул из кубка с медовой брагой, — поначалу мыслил я сдать тебя Олафу с потрохами, ибо уж больно отчаянный, а скорее, даже бредовенький план по его низложению я услышал из твоих сладко-велеречивых уст! Но огромный куш, что ты мне предложил за участие в свержении конунга, в конце концов перевесил все сомнения. Южные земли за Хмурым кряжем испокон веков моему клану принадлежали! И я просто не мог упустить возможности их вернуть, решившись-таки, на сие сумасбродное нападение. Эх, как там говорится? Кто не рискует, тот опосля не пирует в бражном зале, вот! Тут ты, уважаемый, конечно, нашёл у меня слабину; грамотно надавил на зудящую припухлость, коя мне дрыхнуть спокойно по ночам не давала. И ведь получилось всё, а⁈ Срослось как нельзя лучше! Олаф даже не заподозрил, как мы с тобой сгутарились за его спиной! Давай же хряпнем за то, чтоб Чернобровому не досталось в чертогах Одина места за его столом! Пущай на полу располагается, аки пёс, хе-хе! Ну и бесспорно, также выпить надобно за… Локи!.. Ведь без покровительства бога хитрости, обмана и коварства нам бы вряд ли удалось задуманное!.. Так что осушим по новой, до дна чаши из черепов наших врагов! Скол! — вскочивший на ноги Трёхпалый зычно проорал на всю трапезную общепринятый у викингов тост, означавший банальное пожелание здоровья.

Стандартная здравица, в который уж раз за сегодня прозвучавшая в длинном доме, ещё вчера утром принадлежавшем Олафу Чернобровому, ожидаемо отозвалась дежурным одобрительным рёвом пирующих данов. Торстейн же, несколькими глотками опустошивший свой кубок с брагой до дна, тяжело плюхнулся назад, одновременно от души хлопнув сидящего рядом Крылатого ярла по плечу. Вальгард, не особо разделявший всеобщее веселье, ибо гибель Анники и Гудбранда стала для него очень тяжёлым ударом, явно прибавив немало седых волос, довольно сдержанно поддержал очередной тост своего союзника, умеренно приложившись к рогу с хмелем.

— Кумекается, надо бы нам поблагодарить ещё одного бога, а именно Перуна, — неугомонный Трёхпалый, тут же сцапавший примостившийся по центру стола объёмный кувшин с пивом, покосился на восседающего чуть правее от него Ратибора, справно вгрызающегося крепкими белыми зубами в лакомую грудинку молодого бычка, забитого утром по случаю празднества. — Ибо не иначе как славянского громовержца я вчера воочию лицезрел в этом самом зале! То, что вытворял русич с булатом в лапах, просто невероятно! Никогда не видывал ничего подобного! Рыжий медвежара десятка четыре с половиной чернобровцев точно положил в одну харю! А скорее и поболее! Да наши матёрые берсерки по сравнению с ним, что птенцы неоперившиеся! Бошки врагов подскакивали с плеч аж до потолка! У-у-ух! Некоторые, казалось, даже подвисали в воздухе на сопутствующих кровяных фонтанчиках! Ха-ха, клянусь Одноглазым, не брешу! Вон, отметины от соприкосновений оных на верхотуре то сим, то там прекрасно заметны! А чей-то черепок, похоже, до сих пор с центральной балки не сняли! Гляньте, гляньте!.. Вон с той, с широкой поперечной перекладины, ха-ха!.. То-то я думаю, откель мне утречком в плошку с мясом кровушкой капнуло!..

— Что, прям так хорош ентот рус? — недоверчиво хмыкнул сидящий напротив Ратибора викинг, здоровенный детина лет тридцати на вид. Это был Ингемар Востроглазый, троюродный брат Вальгарда. Споро осушив очередной жбан с элем до дна, дальний родственник ярла бросил несколько ревнивый взор на невозмутимо трапезничающего дюжего ратника. Будучи сложения вполне себе мощного, Ингемар с тайной завистью скрепя сердце в глубине души вынужден был принять очевидный факт, что этот рыжегривый потапыч будет покрупнее и покрепче, чем он сам. И значительно.

— Он бесподобен! — убеждённо воскликнул в ответ Торстейн. — Я сам поначалу не мог поверить своим ушам, когда Крылатый предложил сделать на него ставку! Но ведь выгорело, а⁈ Да ещё как! Русич справился!.. А вы, я слышал, ещё попутно словили возвращающегося из набега Кубальда, правую руку Олафа?

— Да! Нос к носу столкнулись с его драккаром прям у залива! Правда, как-то очень неудачно тот на охоту сходил: из трёх судёнышек, что с ним отправились для вылазки на прибрежную Русь, вернулось лишь одно, причём изрядно потрёпанное! — Востроглазый ёрнически хохотнул. — И от его воителей осталось меньше трети. Добро все израненные. Видимо, знатно лошадкам холки за морем намяли. Посему, сам понимаешь, добили мы их без особых проблем. Правда, Кубальд подыхать на палубе не пожелал; зарубил троих наших, а после за борт сиганул. Поплыл в сторону Косого мыса. Пытались из луков достать этого любителя не к месту искупаться, да, кажись, промазали; ныряет хорошо, и под водой, как рыба, рассекает наш Кубик. Но поди, всё равно не доплыл до земли: до берега прилично выходило, а водичка-то ещё, чай, прохладная!.. Хотя точно, к сожалению, не могу сказать, окочурился он или нет, ибо его бездыханного тела мы так и не узрели. Тут, конечно, надо признать: воин Кубальд отменный; на чеканах, лопочут, равных нет ему. Лучший берсерк Чернобрового. Нам свезло, а вот Олафу нет, что рядом с ним не оказалось такого грозного рубаки в час расплаты.

Медовый дом снова гудел с утра пораньше. На этот раз, правда, в составе пирующих произошли существенные изменения: наряду с дружиной Трёхпалого бражный зал занимала ватага ярла Вальгарда Крылатого, властителя Птичьего острова.

Внезапное нападение на Хеддинберг увенчалось успехом; покамест Ратибор заперся давеча в трапезной вместе с основными силами Олафа Чернобрового, почти четыре десятка лучших воинов буревестников, раскидав наваленные сверху для видимости дары конунгу, выбрались из специально для этого приспособленных, потайных трюмов трёх кнорров, на коих и прибыл русич в город. Быстро перебив скучающую малочисленную охрану на пирсе, явно не ожидавшую столь нахрапистого вторжения, «крылатые» бойцы заранее обговорёнными взмахами горящих факелов тут же подали условленный безмолвный сигнал, что у них всё получилось и причал свободен от неприятеля. Затем, дождавшись стремительно летевших к Хеддинбергу пять драккаров Вальгарда во главе с самим ярлом, попутно взявших на абордаж