Крещение огнем - Гарольд Койл

Жак наклонился над мертвым гвардейцем и взял у него мик­рофон. Потом повернулся к мексиканцу и вручил микрофон ему.

—     Тогда давай позабавимся. Вызови "Майк-один Виктор три- два" и скажи, что ты находишься... — Лефлер замолчал и, светя себе фонариком, стал искать на карте нужную точку. — АГа, вот мы где. Скажи, что ты находишься в точке "Квебек-пять-два", а цель — мексиканские броневики — находятся рядом с "Браво Танго-ноль-один-пять". Запомнил?

Мексиканец пожал плечами.

—     Нет проблем. — Включив микрофон, он приготовился по­вторить позывные.

Но француз остановил его, прикрыв микрофон ладонью.

—      Только, когда будешь говорить, амиго, постарайся, чтобы голос звучал испуганно и взволнованно. Говори так, будто на тебя напали. И проси, чтобы стреляли УОБДД, без пристрелки. Постарайся как следует.

И снова мексиканец ответил кратко и бесстрастно:

—     Нет проблем, босс.

Стоулт, стоявший за спиной у сержанта, наконец понял, что происходит. Вместе с пониманием пришло недоверие. Несколь­ко мгновений он стоял неподвижно, будто прирос к полу коман­дного пункта, молча наблюдая и слушая, как Уикас орет на ко­мандира орудийного расчета, чтобы тот расталкивал своих лю­дей и готовился открыть огонь. Командир, как и лейтенант Сто­улт, не сразу поверил, что им сейчас предстоит выполнять на­стоящую боевую задачу. Стоулт как раз собирался вмешаться и спросить Уикаса, стоит ли открывать огонь, не испросив на то разрешения командира батальона, когда "Чарли-восемь-восемь Браво" снова вышел на связь. Кен промолчал и стал следить, как сержант записывает поступающие данные. Лейтенант отме­тил, что голос, который их сообщил, был другой — более низ­кий, и звучал он гораздо спокойнее и сдержаннее. Но это про­должалось недолго. Из динамика послышались ружейные выст­релы, громкий вскрик: "Дьявол!" — после чего все смолкло. Атака явно продолжалась.

Услышав за спиной грохот выстрелов, мексиканец вздрогнул от неожиданности и выронил микрофон. Когда же он обернулся с вытаращенными глазами, то увидел Лефлера, который, ухмы­ляясь до ушей, держал в руке дымящуюся винтовку, взятую у мертвого гвардейца. '

—     Какого черта ты это сделал, идиот проклятый?

Француз расхохотался.

—     Дружище, в твоем голосе маловато испуга. Вот я и решил тебе немножко помочь.

Нагнувшись, чтобы поднять микрофон, и не спуская с Лефле­ра глаз, мексиканец предупредил его: еще одна такая шутка, и он воткнет дуло винтовки ему в задницу.

Когда из динамика снова донесся голос "Чарли-восемь-восемь Браво", в нем слышалось неподдельное отчаяние. Получив ко­ординаты цели, Уикас стал вводить данные в компьютер систе­мы управления огнем. Стоулт в первый раз за все время вмешался.

—     Бак, может, стоит все же сначала связаться с начальством и получить "добро", а потом уж стрелять?

Не оборачиваясь и не прекращая вводить данные, сержант отмахнулся от лейтенанта, буркнув, что время не ждет. Но Сто­улт не отступал:

—     Бак, мне это не нравится. Нужно сначала доложить о том, что произошло. Цель находится по ту сторону границы.

Уикас резко обернулся и с искаженным от гнева лицом за­орал на Стоулта:

—    Пойми, лейтенант, там гибнут люди! Наши люди! И кроме нас, им некому помочь. Будь я проклят, если стану сидеть здесь и ждать, чем все это закончится!

Не ожидая ответа, Бак снова повернулся к компьютеру и за­кончил ввод данных. Потом встал, взял в одну руку микрофон рации, соединявшей его с артиллерийским расчетом, а в дру- гуНо — микрофон той рации, по которой он говорил с Чарли- восемь-восемь Браво. Когда старшина расчета доложил, что пер­вый залп дан, Уикас передал его сообщение Чарли-восемь-во­семь Браво. Кен стоял у него за спиной и молча слушал.

Мелкие поражающие элементы первого снаряда усовершен­ствованных обычных боеприпасов двойного действия (УОБДЦ), разорвались метрах в пятидесяти от "Линкса" лейтенанта Мар- ти. Когда прямо перед машиной один за другим загремели взры­вы и заплясали слепящие вспышки, водитель от неожиданности резко вывернул руль вправо. От этого внезапного маневра Авгу­стин потерял равновесие. Потребовалось всего несколько се­кунд, чтобы он снова оказался на ногах, а водитель справился с тяжелой машиной. Но эти секунды оказались роковыми: три следующих снаряда взорвались прямо над "Линксом", осыпав его градом бронебойных поражающих элементов.

Стоя возле "хамви" Салливана, Лефлер и наемник-мексика- нец следили за первым артиллерийским залпом. Когда три вы­стрела накрыли двигавшийся к реке "Линкс", мексиканец с ши­рокой ухмылкой обратился к Лефлеру:

—       Ну, что я говорил, босс? Морская пехота Соединенных Штатов всегда попадает в цель с первого раза!

Француз хмыкнул в ответ:

—    Так-то оно так. Только у нас в легионе никогда не тратили четыре снаряда, когда достаточно одного.

Подняв к глазам бинокль ночного видения, позаимствован- ны»; у убитого гвардейца, француз стал разглядывать противопо­ложный берег реки.

—     А потом, амиго, ты выполнил свою задачу только наполо­вину. Там есть еще одна патрульная • машина — в трехстах мет­рах западнее того места, где только что подбили движущийся броневик. Ну-ка, посмотрим, как ты умеешь корректировать огонь.

Мексиканец, гордый своим достижением, несмотря на заме­чание Лефлера о лишних снарядах, приготовился выйти на связь с просьбой о корректировке.

—     Так ты говоришь, триста метров? Ты уверен?

—      Да, триста метров точно на запад, — не опуская бинокля, ответил француз.

Наемник-мексиканец только закончил давать корректировку для следующего залпа, когда вспышка, а за ней — след трасси­рующих снарядов возвестили о том, что второй "Линкс" мекси­канцев открыл ответный огонь. Опустив бинокль, Жак обратил­ся к спутнику:

—      Пожалуй, нам пора сматываться.

Первый снаряд взорвался чуть левее "хамви" Салливана, и мексиканец бросился на землю. Подняв голову он увидел, что Лефлер стоит на том же месте, глядя на запад.

—     Ладно, ты доказал, что мозги у тебя варят. А теперь давай убираться отсюда, пока их не вышибли.

Вторая огневая задача была выполнена быстрее и легче. Лед тронулся. Они вступили в бой. По-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке, Стоулт молча следил, как сержант Уикас переда­ет просьбу о корректировке огня. Безучастно стоя рядом, лейте­нант начал задумываться: почему получилось так, что он пере­стал владеть ситуацией? Да он и не владел ею. Он отдал всю инициативу в руки сержанта, который без раздумья сделал то, что привык делать молодым солдатом во Вьетнаме и после, во время многочисленных учебных боев: получив просьбу об огне­вой поддержке, с готовностью выполнил ее. "Вот ужас-то будет, ужас и трагедия, если все это — ошибка, ужасная трагическая) ошибка. И кто тогда будет за нее отвечать? Кто?" — Кен все еще раздумывал об этом, когда командир артиллерийского взво­да объявил, что дан второй залп.

Заметив, что первый снаряд не попал в американскую маши­ну, командир второго "Линкса" прервал доклад командиру пол­ка и приготовился корректировать огонь своего стрелка. Он слы­шал в наушниках шлемофона крики командира, но, не обращая на них внимания, стал спокойно давать указания стрелку. У него будет сколько угодно времени для доклада, когда они расправят­ся с вражеской машиной.

Приготовившись, стрелок нажал на спуск и, закрыв глаза, вжался лбом в прокладку прицела. Почувствовав выстрел и от­кат, а потом обратное движение, он открыл глаза и, затаив дыха­ние, стал следить, как трассирующий снаряд по дуге поднимает­ся вверх и медленно начинает спуск. Только увидев, как второй снаряд поразил вражескую машину, и она исчезла в слепящем пламени взрыва и густых клубах пыли и дыма, он расслабился и снова начал дышать. Откуда ему было знать; что весь экипаж "хамви" давно мертв. Не знал он и того, что его вздох — последний: Лефлер очень точно определил расстояние и центр корректировки огня. 155-миллиметровые гаубицы, сделали свое дело.

Стоя на бровке оврага, где были спрятаны их "пикапы", фран­цуз оглянулся на запад. Когда вторая патрульная машина мекси­канцев загорелась, он обратился к своему спутнику: — Видишь — ровно триста метров, как я и говорил.