Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо - Наталья Горбачева

– Вот беда-то, – покачал головой психиатр. – Если вы не хотите, чтобы все вернулось… Понимаете, Ирина перевозбуждена, ей нужен покой.

– Вы считаете, что… Настя не должна у нас жить?

– Ох, как неразумно вы поступили, – только и ответил врач. – Не знаю даже, что теперь лучше: жить ли ей у вас или все-таки подыскать девушке другое жилье… И то, и другое может спровоцировать сильное ухудшение психического состояния супруги. Пока присматривайте за Ириной, следите, чтобы она принимала все лекарства.

Когда Галанов вернулся в квартиру, жена плакала:

– Я забыла про развод, Сереженька! Почему ты мне не напомнил? Теперь она уйдет к мужу, наша Настенька, с нашим ребеночком…

Но вскоре вернулась хмурая Настя. Молча она прошла в свою комнату. Галанова оживилась, осторожно приоткрыла дверь и ласково спросила:

– Настенька, ты развелась с ним?

– Он сказал, что жаждет увидеть штамп о разводе в своем паспорте, – отрезала Настя. – Развод через месяц.

После нескольких поездок на фабрику Люба категорически отказалась заниматься делами и предложила сделать на мужа доверенность. Гриша отказался, но волей-неволей взял на себя руководство, разрываясь между фабрикой и складом. Когда Калисяк представил бухгалтерские отчеты – оказалось, что их объем на порядок превосходил складскую документацию. Возвращаясь домой, Гриша всякий раз докладывал Любе, что дела фабрики в запущенном состоянии, но та отвечала, что так и думала, и прибыли семье Жилкиных не видеть, как собственных ушей. А после этого она еще жаловалась Наталье Аркадьевне, что Гриша стал каким-то алчным. Хочет иметь много денег…

Чтобы разобраться в отчетности, Гриша решил нанять бухгалтера, а пока…

– Зачем Прорва купил линию для разлива воды? – удивлялся он.

– Чтобы разливать воду, – отвечал Калисяк.

– А почему линия до сих пор не работает?

– Из-за отсутствия воды. Речь идет об уникальной родниковой воде. Вам это должно быть известно лучше меня.

– Мне? – сделал огромные глаза Гриша.

Ну как же! Платон Лобов ведь ваш тесть? Он и зарубил проект. Потому что эта чудо-вода находится под лобовским садом. Вот в этой папке – вся документация. Продать землю Лобов не захотел. Шеф ему предлагал хороший вариант. Все без толку, только инфаркт заработал. Вот такие пироги: шеф на том свете, машины стоят на складе и ржавеют. А воды как не было, так и нет.

Калисяк и внушил Грише, что успех работы фабрики напрямик зависит от воды Лобовых.

Гриша явился в Бережки и стал вентилировать вопрос через Леню. Леня ничего утешительного не сказал, лишь сообщил, что отец никогда не продаст свою землю. Но самое плохое было то, что сад и земля под ней принадлежали теперь Насте.

Выяснив про воду, Гриша завел другой разговор с Любой.

– Фабрика может быть очень прибыльной! И тебе придется вникать в ее дела!. Потому что это касается твоих родителей. И их сада… Не делай такие глаза! На земле твоих родителей, как раз под садом, есть прекрасная, можно сказать, минеральная вода…

– Странно… Родители ничего об этом не говорили…

– Еще одна семейная тайна, – разозлился Гриша. – А ты поговори с ними. Если у нас будет эта вода… Ты не представляешь, какие это перспективы!

– Гриша, даже не проси… Об одной семейной тайне… Гриш, а по-другому как-нибудь нельзя?

– Нет, нельзя! Все расчеты Прорвы строились вокруг этой воды! Автоматическая линия уже закуплена. Не хватает только воды… Прибыль будет огромная! Знаешь, сколько офисов в Москве? И все заказывают воду. Мы задавим конкурентов себестоимостью. Нам-то она достанется, считай, даром! Что плохого в том, что я хочу сделать фабрику рентабельной?

– А что плохого в том, что я уважаю решение родителей? Они этого не хотели…

– Они не хотели, чтобы это делал Прорва! И в этом ничего удивительного. А теперь фабрика принадлежит тебе…

Наталья Аркадьевна внимательно следила за разговором. Когда Гриша ушел спать, Люба спросила у нее:

– Вы заметили? Для Гриши деньги стали важнее всего.

– Это не так, Люба, – чуть подумав, ответила свекровь. – Как всякий мужчина, он старается обеспечить свою семью.

– Думаете, я к нему несправедлива?..

– Думаю, что у вас начинается тяжелый период жизни. Каких еще не было…

– Да что вы! – отмахнулась Люба. – Я Гришку знаю как облупленного. Его надо правильно корректировать – и порядок!

Родиона Козловского Гриша теперь почти совсем не видел и старался с ним не разговаривать – участки их работы на складе были разграничены, и каждый занимался своим делом. Волей-неволей пришлось разговориться, когда Гриша стал потихоньку таскать в складской офис пухлые тома фабричной документации и потихоньку разбираться в них.

– Правильно делаешь, что сам все проверяешь. Людям нельзя верить, – сочувственно сказал Козловский, наблюдая за совладельцем. – Гляжу, хорошую тачку я тебе привез: директорского ранга… Что скажешь, хозяин?

– Я не хозяин, – сухо ответил Гриша, не отвлекаясь от своих бумаг.

– Будешь!

– Сколько раз тебе повторять, фабрика принадлежит Любе.

– Это формальность. Главное – кто у руля… Если тебе понадобится помощь, то я… Ты же знаешь, у меня большой опыт…

Гриша поднял наконец голову и выразительно посмотрел на Козловского.

– Гриш, ну что ты смотришь на меня, как Ленин на буржуазию! – обиженно произнес тот. – Я же вижу, что ты зашиваешься, а у меня есть пара-тройка идей, как сделать твою фабрику суперрентабельной и…

– В прошлый раз, когда ты так говорил, меня чуть в тюрьму не упекли, – перебил его Гриша. – Оставь свои идеи при себе.

– Ладно… – согласился Козловский, зная, что пробьет и его час.

Вскоре оказалось, что на фабрике нечем платить зарплату рабочим.

– Денег нет, – объяснил Калисяк.

– Как нет? Куда же они делись? И почему я узнаю об этом последним?

– Во-первых, бухгалтер вам уже докладывала о временных затруднениях. Во-вторых, я не хотел беспокоить вас раньше времени. Надеялся, что деньги на счета поступят…. Но пока что-то не сложилось, – рассудительно сказал Калисяк, потом сбился на упаднический тон. – Эх, ладно: не хотел вам говорить… думал, все образуется. Но если уж совсем откровенно, дела наши плохи.

Гриша оторопел и даже сел в столь им нелюбимое директорское кресло, для значимости.

– Юрий Демьянович, ты же сам говорил, что наши соки и джемы не хуже, чем у других, а в чем-то – даже лучше…

– Плохая конъюнктура, – просто ответил Калисяк.

– А чего это она вдруг так поплохела?! – завелся Гриша. – Юрий Демьянович, ты мне сказки не рассказывай! Учти, я не первый день в бизнесе! Ты же сам говорил, что у фабрики был приличный доход – и что же с теми деньгами случилось?