Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо - Наталья Горбачева

– Совсем не сержусь, – справился он с собой. – Конечно, пусть поживет…

Рая ждала ее на курсах со своим огромным рюкзаком.

– Зарецкий ключи не отобрал? – увидев Лику, спросила она.

– Не-а. Сказал только, что надо было предупредить: мол, квартира не его, он просто присматривает. А так он… совсем не возражает, чтобы ты пожила. Если мне это не в тягость, – совершенно по-детски отчиталась Лика. – И конечно, я сказала, что ты мне совсем не в тягость…

– Ну, спасибо… – пожала плечами Рая. – Лика, а может, не надо? Похоже, я не очень вписываюсь в план Зарецкого. Он же на тебя глаз положил. Вдруг это твоя судьба?

– Какая еще судьба, Райка! – воскликнула Лика. – Он знает, что у меня есть Миша.

Нет, ты подумай головным мозгом: с чего это вдруг Зарецкий дает тебе работу, квартиру? Ведь он если чем и прославился, то уж точно не благотворительностью. Ведь он тебе… тоже не очень противен?

– Не очень… – чуть задумавшись, ответила Лика. – Умный, обаятельный, щедрый… Ну, что, домой?

Лика не сильно задумалась о причинах благоволения к ней Зарецкого и тогда, когда выяснилось, что она сделала грубую ошибку в одном проекте, а он выгородил ее перед заказчиком, сам поехал разбираться, почему решили забетонировать дренажную трубу на проектном участке. Она, конечно, очень извинялась за допущенный ляп, но Зарецкий даже жалел ее, мол, девочка целыми ночами готовится к экзаменам, поэтому на работе приходится халтурить.

– Шутка, – добавил он. – Не надрывайся сильно. Двоечники уверены, что экзамен – чистая лотерея.

– Просто… мне грустно. Миша в Канаде, вот и… – совсем смутилась Лика.

– Надолго? – с радостным сочувствием спросил Зарецкий.

– Не знаю. Может быть, навсегда. Звал меня с собой.

– А учеба?

– Поэтому я и осталась. Хотя не уверена, что поступила правильно.

– Жалеешь о своем решении? Не надо… – Зарецкий нежно опустил руку на ее плечо. – Лика… у тебя еще будет время и на Канаду, и на большую любовь.

Он на своей машине довез расстроенную Лику до дома.

– Спасибо, что подвезли… – поблагодарила она.

– Спасибо, что выбрали нашу авиалинию, – в тон ей ответил Зарецкий. – В офисе можешь больше не показываться.

– Андрей… Я… Вы… меня увольняете? – испугалась Лика.

– Я хотел сказать: до экзамена в офисе не появляйся.

А сдашь экзамены – милости просим, – улыбнулся он и подумал, как она, по его мнению, должна была подумать: шеф влюбился – надо ковать железо, пока горячо. Но Лика совершенно искренне удивилась:

– Но как же не показываться! Сейчас столько работы! Вы один не справитесь. А материал я в прошлом году вызубрила и целую зиму занималась. И осень, и весну. А экзамен действительно лотерея… Вот не пройду, и вы меня уволите.

– Все в твоих руках! – намекнул он и по-отечески посоветовал: – Лика, ты все-таки еще позанимайся, чтоб комар носа не подточил, лады?

– Лады… – вздохнула она, не чувствуя его намека.

Из машины по дороге домой Зарецкий позвонил доценту Дроздову и попросил сделать ему два одолжения: протолкнуть в институт Лику и провалить Раису Кислицину.

– А это еще почему? – удивился Дроздов.

– Из стратегических соображений.

У Галановых Насте жилось неплохо. Ирина угадывала все ее незатейливые желания, отменно кормила, приговаривая: «Вам с малышом надо очень хорошо питаться», сама все делала по дому. Самое главное – много говорила о будущем малыше, называя его своим. И Насте это было особенно приятно.

– Спасибо вам. Вы такая… без вас бы я пропала, – благодарила Настя.

– Глупости. А завтра пойдешь на работу, я тебе с собой курочку вареную заверну. И бульончик в термосе.

– Я как раз поговорить хотела… Про завтра… Мне нужно будет отлучиться на пару часов… В загс… Надо подать заявление… на развод.

– Он не будет препятствовать? – не сдержала испуга Галанова.

Он считает, что ребенок не от него. Я ему сама так сказала, – грустно ответила Настя. – Так что теперь он со мной разведется с превеликой радостью.

– Это же замечательно!

Настя с удивлением посмотрела на Ирину, и та спохватилась, поняв, что сказала лишнее.

– Я хотела сказать… Хорошо, что развод будет быстрым, без нервотрепки. Тебе нельзя нервничать.

Вечером, когда Настя ушла в свою комнату, Ирина сказала мужу:

– Завтра отвезешь меня на рынок пораньше… А то мне не управиться…

– А что у нас завтра? – насторожился Сергей Александрович, видя нездоровое возбуждение жены. – Ты мне не говорила…

Ирина подсела к мужу, шепотом, чтобы не услышала Настя, объявила:

– Завтра у нас – поездка в загс. Настя разводится с мужем.

– А тебе зачем туда?

– Я должна поддержать ее. Надо проследить, чтобы муж не смог с ней поговорить. Подписали заявление – и до свидания.

– Ира, это не наше с тобой дело. Мы приютили Настю… Мы помогаем ей. Но ее отношения с мужем нас не касаются. В ее положении ей лучше помириться с мужем, – приводил разумные доводы Сергей Александрович.

– Разве он может стать нормальным отцом? Он… он даже не хочет этого ребенка! – возмутилась Ирина.

– Тогда тем более необходимо поговорить с ним, попытаться его переубедить. Ребенку нужна не только мать, но и отец…

– И они у него будут. Помнишь, когда нам сообщили, что у нас никогда не будет детей… а я сказала тебе: «Если очень-очень хочешь… и если долго-долго ждешь… если сильно-сильно веришь… ребенок будет». И я оказалась права.

Галанов спорить не стал, предложил:

– Ириш, давай попьем чайку, – и незаметно бросил в ее чашку таблетку сильного снотворного.

Поездку в загс Галанова проспала, а когда днем проснулась, поначалу и забыла о поездке. Через полчаса пришел вызванный Сергеем Александровичем пожилой психиатр, за десятилетие болезни Ирины ставший уже другом семьи.

Втроем сели пить чай. Ирина ни о чем другом не говорила, как только о будущем «ее ребенке». Мужчины осторожно поправляли: ребенок Насти… Она вдруг согласилась, но было ясно, что внутри Ирина непоколебимо оставалась на камне своей болезненной веры.

Потом психиатр выписал рецепты, и Галанов пошел его провожать. На улице врач сказал:

– На нее плохо влияет вся эта ситуация с вашей беременной жиличкой. Кто она такая?

– Вы же помните эту историю… – с беспокойством начал Галанов. – Мы взяли из детского дома девочку, а потом… вернули, потому что оказалось, Ирина беременна. А потом у Ирины случился выкидыш. Настя… та самая девочка, которую мы хотели удочерить. Она сейчас в затруднительном положении. Я думал, мы хоть как-то загладим свою вину…

– Вот беда-то, – покачал головой психиатр. – Если вы не хотите, чтобы все вернулось… Понимаете, Ирина перевозбуждена, ей нужен покой.