Окликни меня среди теней - Евгений Кривенко

От боли и обиды на глазах Русова выступили слезы, а кулаки непроизвольно сжались.

Тут же грохнуло.

Брайан вдруг замер, уронил цепь, а потом медленно поднес руки в черных перчатках к груди, где ширилось кровавое пятно, и упал лицом на землю.

– Ловко, - прокомментировал священник, склоняясь над ним. - Ему не следовало забывать, что в руках противника не палка, а ружье… Пожалуй, отпускать грехи не требуется.

Русов ощутил тошноту.

– Я не хотел, - пробормотал он. - Все получилось случайно.

– Не расстраивайся, - священник снова влез на телегу. - Он мог забить тебя до смерти. Хоть это и игра, а ощущения были бы не из приятных… А теперь я тебя оставлю. Двустволку держи наготове.

Он хлестнул лошадь и внезапно исчез. Русов обогнул баррикаду и пошел по улице.

Скоро он понял, почему напомнили о двустволке.

Волк в черной, пепельного оттенка шкуре вышел из-за дома и завыл, подняв морду к мрачному небу. Следом появились еще два и оскалили пасти на Русова. Тот попятился, держа волков под прицелом.

Но зверей становилось все больше, и он побежал: от такой массы не отобьешься. Волки следовали черной лавиной, от воя щемило сердце. Русова явно гнали к центру городка.

Вот и центральная площадь. Странное здание тускло блестит в сумраке - словно три составленных вместе ружейных ствола. Черная массивная дверь приоткрыта.

Русов вбежал и поспешно задвинул засовы.

И замер. Холодные мурашки поползли по спине, словно кто-то смотрел на него тяжело и недобро.

Русов стиснул двустволку и медленно обернулся.

В центре сумрачного зала высилось подобие трона из груды самоцветов. На нем сидел юноша с гривой черных волос: мускулистые руки сцеплены на коленях, покрытых синей тканью, а взгляд устремлен на стену из темного камня. Лицо и голый торс смуглы, словно обожжены огнем.

Сердце Русова сделало перебой. Вспомнил, что это за здание - храм Трехликого. Разглядел в угрюмом свете самоцветов тяжкую властность в лице, будто высеченном из камня.

Когда-то он видел это - на картине, а точнее репродукции с нее. Оригинал висел в галерее, где давно не бывало людей, где-то на берегу темной реки. Полусумасшедший художник верно изобразил того, кто оказался сейчас перед Руссовым… Или сидящий сам принял облик с гениальной картины Врубеля.

– Кто вы? - спросил Русов, все еще задыхаясь. Надо же, словно и в самом деле бежал.

– Человеческие имена не выражают сути, - демон не повернул головы, а голос отразился от стен и болезненно пронзил уши Русова. - Впрочем, ты из славянского племени, и твои предки почитали меня под именем Рароха.[12]

Дыхание Русова чуть успокоилось.

– Это же храм Трехликого, - пробормотал он. - Второй и третий лики я уже видел. Наверное, ты - Первый лик.

– Угадал, - ирония послышалась в голосе, а глаза впервые глянули на Русова, и тот отпрянул: янтарно-желтые, с вертикальным черным зрачком. - Ну, если ты такой сообразительный, то разгадай загадку. Посмотрим, чета ли ты Эдипу. Разгадаешь, получишь приз. Да и просто сможешь выбраться отсюда.

Русову стало не по себе. На него смотрели глаза не юноши - вековая тьма и ярость были во взоре.

Но его разбирала злость. Втянули в игру - то хлещут цепью, то насмехаются. Ну и ладно! Он дал отпор Брайану, даст и сейчас.

– Ты вроде могучий дух, - сказал он угрюмо. - Темный священник сказал, что происходишь от Единого. Разве я достойный противник? У тебя должны быть другие.

К удивлению Русова, в ответе послышалась горечь:

– Обещанной битвы не было. Иешуа предпочел уклониться. Он не борец, а скорее философ… Но мы отвлеклись. Вот загадка для тебя.

Собеседник помолчал, а потом тяжело, словно глыбы, стали падать слова:

«Свет пронзает тьму,

Тьма объемлет свет.

Свет - Ян, тьма - Инь,

Так устроен мир.

Так кто кому враг?».

Русов нахмурился.

– Больно философская загадка, - пробормотал он.

– А меня иногда называют софистом, - бесстрастно отозвался сидящий. - Но жизнь состоит из парадоксов, и не я так устроил. Ваш поэт давно подметил: «Ведь мы играем не из денег, а только б вечность проводить!»…[13] Ну как? Три попытки, как обычно.

– А если не стану отвечать? - с досадой спросил Русов. - Я ведь могу просто снять шлем.

– Снимешь шлем, будет сюрприз, - скучно ответил демон. - Но не бойся, я не собираюсь причинять боль. Возьму только душу, а их сейчас и так отдают задаром, так что валюта сильно обесценилась.

Русов хмыкнул, однако на душе заскребли кошки: ступать к какому-то Рароху ей не хотелось. И вообще, игра стала надоедать Русову. Он стал добросовестно думать, но в голове получилась каша из библейских историй и школьного учебника физики… Русов отчаялся и выпалил:

– Первый ответ. Свет и тьма одинаково созданы Богом, или возникли в результате Большого взрыва. Следовательно, они не враждуют, а дополняют друг друга.

– Сжульничал, - сухо прокомментировал собеседник. - Два ответа в одном. И оба неудовлетворительны: по сути, ты дал непредикативное определение, то есть повторил то же самое другими словами.

Русов моргнул, а Рарох после паузы злорадно добавил:

– Осталась одна попытка.

Русов не очень верил, что с душой придется расстаться, но стало неприятно. Вдобавок цепенящий холод начал сковывать затылок. Русов вспомнил, что в компьютерных играх всегда бывают подсказки, и стал копаться в памяти…

Тем временем сумрак в помещении сгустился, лишь угрюмо тлели самоцветы, а время словно замедлило ход. Внезапно Русову показалось, будто перед ним встал Некто - не то в черном плаще, не то с крыльями тьмы за спиной. Русов услышал шум, словно от могучего дыхания, и ощутил на затылке ледяной холод…

Кто-то стоял одновременно впереди и позади него!

Страх помог вспомнить подсказку, она была дана перед игрой.

– Хаос, - пискнул Русов. Справился с голосом и добавил: - Темный воин сражается с хаосом, и силы Света противостоят хаосу. Так что у них общий враг.

– Хм, - демон зевнул. Он снова смотрел на темную стену. - Ты сообразительный молодой человек. Как видишь, в общем мы союзники. Хорошо бы и другие это поняли. Ладно, еще увидимся. Получай свой приз.

Все исчезло, будто выключили свет.

Сердце Русова сжалось, опять сюрпризы. Огляделся: плотная темнота, лишь кое-где плавают светлые пятна.

– Эй! - неуверенно позвал он.

Нет ответа, но темнота стала редеть. Внезапно совсем рассвело.

На миг Русов обрадовался, снова сидел за столом. Потом радость сменилась тревогой: за столом он был один. И стол был другой, гораздо роскошнее, со столешницей из темно-зеленого камня. В центре стоял серебряный канделябр, и на нем горело множество свечей.