Окликни меня среди теней - Евгений Кривенко

Русов глубоко вдохнул. Он разогрелся от быстрой ходьбы, но теперь снова ощутил озноб. Издали казалось, что рядом с Джанет ковыляет девочка-подросток, едва доставая девушке до плеча, но теперь Русов понял, что это взрослая женщина, хотя и низкого роста. В нарядном платье, странно легком для холодного осеннего дня. Оружия не видно, а женщина худая - кажется, ткни пальцем и повалится.

Уолд тоже выглядел как обыкновенный бомж…

Русов сошел с тротуара, уже не заботясь, что могут услышать. Укороченную двустволку на всякий случай держал так, что приклад касался бедра - можно быстро упереть и выстрелить. Отец много чему научил на лесных привалах.

Женщина застыла, а потом обернулась. Синхронно с нею повернулась Джанет. Русов сглотнул: ее лицо было спокойно, но глаза смотрели невидяще.

– А, вот наконец и молодой человек пожаловал.

Голос женщины прозвучал добродушно, но улыбка была ехидной. И лицо - маленькое, с заостренным носиком и водянистыми глазами - добрым не выглядело. Однако каштановые волосы были аккуратно завиты, и на ведьму с седыми космами женщина не походила.

– Меня зовут Юджин, - принужденно представился Русов. - Почему вы забрали мою девушку?

– Я ее забрала? - женщина удивленно повернулась к Джанет. - Ты плакала, тебе было плохо, и я тебе утешила. Но разве заставляла идти, мое золотко? Скажи ему.

Почему-то от звука ее голоса у Русова пробежали мурашки по спине.

Джанет лучезарно улыбнулась:

– Я прогуляюсь с Ренатой до ее дома, Юджин. Она прекрасная женщина, но одинока и скучает. У нас еще много времени.

– Ты никуда не пойдешь! - заявил Русов, едва не стуча зубами. - Ехать до дома далеко, дядя будет беспокоиться.

Джанет продолжала улыбаться, будто ничего не слыша, а Рената вскинула подбородок. Словно девочка, надевшая нарядное мамино платье, но лисье личико сморщилось от злости, а глаза потемнели.

– Не указывайте тут, мистер! Довели девочку до слез и еще командуете…

Что-то было в ее голосе и взгляде… Власть, безмерная тяжесть, цепенящий холод… Русов почувствовал, как все реже трепыхается в груди сердце. В глазах потемнело, не было сил поднять ружье, стволы будто налились свинцом. У женщины и в самом деле был дар, хотя иной, чем у Уолда…

И город, и озеро куда-то исчезли. Словно темная пелена опустилась перед глазами. У Русова возникло ощущение падения в бездну. Ощущение было столь сильно, что внутри все сжалось и заледенело. Он падал стремглав: остановилось время, не стало света, и лишь смутно Русов различал в этой пропасти бледную полосу, за которой - он с ужасом чувствовал это, - его ожидало полное небытие. Показалось, будто некто в черном поднимает белую полосу, как шлагбаум на пути во тьму.

Но на пути в темный колодец, кружась по удлиняющейся спирали, его догоняли слова:

«У тебя светлое пламя… только сейчас красноватое… от страха».

И следом:

«Мы одной крови… ты и я».

Мысли продолжали течь, хотя и замедлились. Неужели он пропал, и сейчас эта женщина уведет Джанет? Но Джанет не хочет идти! Просто ее воля сломлена. Пусть она была жестока к нему, но ей хочется жить и быть счастливой…

Русов напряг всю волю. Он словно сбрасывал с плеч непомерный груз. Словно пробивался к отдаленному мерцанию сквозь черный лед… Наконец с неимоверным усилием вынырнул. Снова увидел мертвенно-синюю воду и холодный свет, но это был свет его мира. Перед ним стояла низкая скособоченная женщина - красивое платье свисало с худых плеч, а в блеклых голубых глазах был страх.

– Ты ведьма, - хрипло сказал Русов. - Тебя надо застрелить.

– Ты ее любишь! - с ненавистью выговорила женщина. - Только любовь может противостоять моей силе. А вот меня никто не любил. И ты меня не суди. Ты здесь чужой.

Способность чувствовать понемногу возвращалась к Русову.

– Откуда ты знаешь? - удивился он.

– Ты сам сказал, что я ведьма. Видишь, я не боюсь холода и могу отправлять души в ад. С тобой вот не получилось. Зачем ты обидел девушку?

– Это она обидела меня, - пробормотал Русов.

– Ты дурак! - На лице Ренаты (наконец-то он вспомнил имя) появилась ехидная улыбка. - Ей надо было уйти со мной. Она спасет твою жизнь трижды. А ты предашь ее!

– Постой, - ошеломленно сказал Русов. - Ты видишь будущее? Нам предсказала одна женщина…

– Ее мать? - Рената кивнула на безучастную Джанет. - У нее было мало силы. Она не получила дара и видела смутно.

– Ты говоришь, как Уолд. - Русов снова почувствовал озноб.

– Ты знаешь Уолда? - прищурилась Рената. - Вот в ком много силы, но он не пользуется ею, дуралей.

Ее лицо чуть разгладилось, на губах возникла мечтательная улыбка, а в глазах плеснулась синева.

– Любовь… - протянула она. - Старое слово, холодное слово, печальное слово. Не я первая так говорю.

Со странным выражением поглядела на Джанет:

– Она будет любить тебя всю жизнь, и ждать даже потом.

– А я? - глупо спросил Русов.

– Ты? Я сказала, что ты предашь ее, - сухо сообщила Рената. - Потом будешь жить долго и умрешь богатым. Хотя… - ее губы искривились, - может быть и так, что переживешь ее всего на семь дней. Если повезет, конечно. Зато это она получит в дар мощь Владык. Она, а не ты!

Русов растерянно смотрел на хрупкую женщину, потом отвел глаза. Грязная набережная, заброшенные здания, мертвые небоскребы…

Он в чужой стране, на краю Лимба!

– Я не понимаю тебя, - сказал устало. - Что ты сделала с Джанет?

– Она спит, - пожала плечами Рената. Ее ключицы выпирали из-под платья, и Русов подумал, что она недоедает. - Скоро проснется. Ничего не будет помнить, и ничего ей не говори… Когда-нибудь ты поймешь. Уж не знаю, повезло тебе или нет.

Она повернулась и пошла прочь.

Кем она была, когда грозная сила пролилась на Землю, одним неся смерть, а другим жуткие дары - девочкой или уже зрелой женщиной?.. Наверное, она несчастна, и ее можно понять. В заброшенных универмагах можно отыскать красивые платья, но от одиночества так легко не избавиться. Даже Уолд как будто обрадовался спутнику в ночном лесу. Вот и она ухватилась за Джанет…

У Русова заболела голова, он поискал взглядом и сел на причальную тумбу.

А Рената, не пройдя и десятка метров, вдруг стала, обернулась и вытянула голову на тонкой шее. Словно лиса принюхивалась.

– Надо же, - хрипловато сказала она. - Я чую жалость. Это не любовь, но тоже редкость в нынешнем мире. Я часто ходила по следу, но это всегда был душный запах страха и ненависти, или острый запах отчаяния. Я благодарна. Позови Ренату, когда тебе будет совсем плохо.

– Как? - спросил Русов, чувствуя полное отупение.