Драко Малфой и Невозможное счастье - Джуд

— Твой план пошел к черту, Малфой, — пробурчал он, пытаясь встать — ноги его не слушались. — Он вообще не реагирует — сидит там, как пень старый… Это бесполезно. Скорее всего, от него уже вообще ничего не осталось. Он мертв, Малфой. Старик мертв. И твой господин — тоже.

— Мертв? — тихо повторил Люциус. — О нет, мой юный друг, этот старый дурак не может быть мертвым. Слышишь меня, ты, надежда и опора колдовского мира! — Люциус метнулся к Дамблдору и навис над ним, как нависает ворон над гнездом куропатки. — Я уничтожу все. Я могу. Магглы уже знают. Они уже начали новую охоту на ведьм. Я разожгу новые костры инквизиции на этой гребаной планете! О да, кто-то уцелеет, чтобы скрываться и не сметь даже взять в руки волшебную палочку, а потом, лет через четыреста, может быть, писать утешительные книжечки о том, что магам на кострах было не больно! Просыпайся, старый ублюдок, или клянусь, я уничтожу всех, до последнего сквиба!

Ксавье покачал головой и скривился. Словно заметив этот жест, Люциус, не оборачиваясь, приказал:

— Де Флер, поди сюда.

Ксавье подошел и встал напротив, по другую сторону Дамблдорова тела.

— Скоро сюда на всех порах примчится твой любимый ученик Гарри Поттер, — доверительным шепотом, склонившись к самому уху Дамблдора, проговорил Люциус. — А мы пока начнем… Де Флер, — он поднял голову, и Ксавье сделал небольшой шажок назад — таким огнем горели светлые глаза Малфоя. — Из тебя получился очень скверный посланец. Давай попробуем еще раз.

Ксавье не увидел, как взлетела палочка — движение было слишком быстрым. Он увидел лишь ее кончик, нацеленный ему в лоб, и едва успел потянуться за своей, когда прозвучали два слова:

— Авада Кедавра!

Ксавье де Флер осел на пол. Стало очень тихо.

А потом тяжелые, морщинистые веки неподвижного старика медленно дрогнули.

Коридор, в который попали Гарри и Драко, по счастью, был совершенно прямым, никакие боковые ветви никуда не уходили, но был он, видимо, очень длинным, и все время шел под уклон.

— Любит же мой папочка подземелья, — ворчал Драко, шедший впереди — коридор был узким. Гарри за его спиной фыркнул.

— А ты, можно подумать, нет.

— Только для дела! — возразил Драко.

— Ну, так и он для дела, — усмехнулся Гарри. Малфой только фыркнул.

Они шли очень быстро, но Гарри, тем не менее, не оставляло ощущение, что они опаздывают. Словно кто-то звал его — чей-то знакомый, давно не слышанный голос…

— Дамблдор, — пробормотал себе под нос Гарри и сам удивился тому, что сказал.

— Что? — Драко притормозил, оборачиваясь.

— Ничего, что-то под ноги попало, — ответил Гарри. — Не останавливайся.

— В других обстоятельствах это звучало бы уместнее, — пожаловался Драко. Гарри рассмеялся.

Наверху, тем временем, пошел дождь. Четыре фигуры стояли вплотную друг к другу, укрытые одним водоотталкивающим заклинанием. Джулия клевала носом.

— О чем молчим? — негромко спросила Паркер у Снейпа, когда молчать стало слишком тяжело. — Жалеешь, что не сможешь явиться героем на белом коне?

— Ха-ха, — ответил Снейп. Впрочем, без особого сарказма — он был слишком встревожен.

— Мне не по себе, — пробормотала Гермиона. — Очень не по себе… А что если они опоздают?

— К чему? — спросила Сольвейг. — К вольдемортовой побудке? Этого, боюсь, не предотвратить, если у Люциуса все получится.

— Если они намерены только вытащить Сольвейг, то все в порядке, — пробормотала Гермиона.

— Что значит — если? — удивилась Паркер. — Они и намерены. А что, нет?

— С учетом того, что это Поттер… — медленно проговорил Снейп. — Вполне возможно, что в его планах заодно и разделаться с Вольдемортом.

Сольвейг пожала плечами.

— Столько раз пытались, что боюсь, это банально невозможно.

Гермиона вздохнула.

— Вольдеморт должен как бы родиться заново. Это не то же самое, что было с Квиррелом, например, не просто паразитирование на чужом теле. Это именно что новое рождение. Так что теперь его можно будет и убить. Я так думаю. Если убить его новое тело.

Паркер смотрела на нее в полном шоке — пожалуй, если бы Гермиона не была в таких растрепанных чувствах, ее бы это выражение лицо крайне порадовало.

— Черт, не будут же они убивать Сольвейг! Что за бред!

— Не будут, — согласился Снейп. — Если успеют раньше Люциуса. А если нет… то что им останется?

Теперь они уже бежали. Гарри обогнал Драко, и теперь тот видел его спину — светло-серую футболку в мокрых разводах. Свитер, одно из произведений миссис Уизли, Гарри скинул раньше, тогда же Драко сбросил и свою мантию.

Они бежали; бежалось легко — коридор уходил вниз и постепенно расширялся, и к тому же, становилось светлее, и скоро Драко загасил палочку.

Малфой не знал плана Гарри и даже не задумывался над ним. Наверное, он подаст знак, что нужно сделать. А если нет… впрочем, Драко не думал о том, что будет после этого сумасшедшего бега по подземелью. И будет ли что-то. Он знал, что больше не позволит Гарри уйти одному — совершенно точно.

Свет становился ровнее и ближе. Пахнуло дымом — и магией, старой, но при этом знакомой… на вкус? Запах? Драко помнил, откуда он знает это ощущение — такое же колдовство, вязкое, как болотная вода, заполняло гробницу Реддлей ровно семнадцать лет назад. Семнадцать? Ну да, сегодня 5 апреля, день рождения Сольвейг.

Открытие так поразило его, что он захотел остановиться и окликнуть Гарри… но тот вдруг замер сам, и Драко понял, что они на месте.

Они стояли перед аркой, за которой мерцал свет и звучали слова заклинания. Гарри замер лишь на мгновение, и в это мгновение не было времени ни на объятия, ни на прощальные слова. Он просто обернулся и посмотрел на Драко — миг, не более того, и взгляд, короткий, как этот миг.

А потом обернулся и кинулся в арку. Если бы кто-то наблюдал за ними со стороны, он бы вовсе не заметил заминки. И Драко, не медля, кинулся за Гарри.

Необычайно обострившимся взглядом он отметил все — Дамблдора, приподнимавшегося с больничной каталки, чье-то тело на полу и разметавшиеся золотые волосы, Финнигана, почему-то съежившегося в углу, Люциуса с воздетыми руками и выражением торжества на лице, и Сольвейг, неподвижно застывшую в пентаграмме.

«Опоздали!» — мелькнула короткая мысль. В этот момент Люциус замолчал, и в помещении вдруг стало темно, словно все накрыли покрывалом, только фосфорически светились линии на полу.

А Гарри уже летел к пентаграмме, и все замедлилось, а голова Драко работала быстро-быстро, и за те доли секунд, что Гарри мчался к их дочери, Драко вдруг понял, что тот хочет сделать, и что самое ужасное, понял, что придется сделать ему…