Разоренное гнездо - Алла Холод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты большой мальчик, надеюсь, знаешь, что делаешь.
– Знаю. Нужно, чтобы ты мне немного помог. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть знакомые в частном детективном агентстве? Сможешь ты их поднять в экстренном порядке? Срочность заказа будет оплачена.
– Смогу, наверное, если там все живы-здоровы.
– Пусть завтра кто-то из них подъедет ко мне, я дам ключ от Соловьев, адрес и подробные инструкции.
– Есть, сэр! – буркнул Борька. – Это все?
– Не совсем, позвони мне завтра часов в девять утра и не обращай внимания на то, что я буду тебе плести.
– Туманно, – заметил Боря.
– Я маякну тебе эсэмэской, когда пора будет звонить.
– Будет сделано, теперь все?
– Пока да, – сказал я и нажал отбой.
Борька нашел детективов, видимо, сразу после моего вчерашнего звонка, потому что парнишка из агентства позвонил мне, когда еще не было и семи. Я тихонько прошмыгнул на улицу, предельно четко проинструктировал его и вернулся к себе в кабинет, где провел ночь.
Рита, как я и ожидал, выплыла в кухню в девять утра, стала возиться с кофемашиной, а я маякнул Борису и пошел ставить чайник. Жена явно не была настроена на эскалацию конфликта, довольно мягко ответила на мое приветствие и собиралась что-то сказать, когда заиграла моя трубка.
– Да, Оксана, – ответил я и выждал короткую паузу, чтобы продолжить, – не могу сказать, чтобы очень хорошо, болит горло, хотя я вроде бы не простужался. Я помню, но слегка сомневаюсь в своем здоровье. Так что встречи по вопросам продажи сегодня на тебе. Ты ситуацией владеешь, просто объясни, что я плохо себя чувствую. И потом мы не торгуемся, поскольку и так дешево. Ладно, может, я еще и не заболел, сейчас выпью чаю с медом, померяю температуру и решу, поеду ли в офис. Если просто недомогание, то, конечно, я буду. Запахи пока чувствую, вот жена кофе варит, обоняю вроде бы. Ну ладно, пока, спасибо.
Произнеся эту впечатляющую тираду, я отыскал белый мед, положил себе на блюдце и уселся за стол, чтобы намазать его на изрядный кусок батона.
– Ты все-таки продаешь бизнес? – не выдержала Рита.
– Подумываю, – уклончиво ответил я.
– То есть вчера ты заявил мне о разводе, а сегодня я узнаю, что ты продаешь свое имущество? Это так надо понимать?
– Не драматизируй, – ответил я и встал, чтобы налить чай в большую чашку, – и вообще, ты странная какая-то. Я же не спрашиваю тебя, куда ты тратишь деньги, которые находятся на твоем счету. Кому ты ссужаешь или даришь крупные суммы. Или твои деньги не подлежал разделу как имущество, нажитое за время брака, а?
Рита вспыхнула. За долгие годы совместной жизни я ни разу не видел, как она краснеет, и даже не подозревал, что у нее есть такое свойство.
– Ладно, не буду тебя смущать, неважно себя чувствую, пойду немного полежу.
Рита поняла, что я каким-то образом получил доступ к информации с ее банковской карты, может, даже вспомнила про якобы оброненный телефон, и теперь не знала, что мне ответить, готовых аргументов у нее не имелось. Да я в них и не нуждался. Мне было важно, чтобы она заподозрила меня в желании сбросить свои активы – этот процесс контролировать она никак не сможет. Разговаривать при ней якобы с моей заместительницей Оксаной было слишком топорно: человек, который хочет скрыть факт продажи имущества, никогда не станет вести подобные переговоры из дома, да еще и в присутствии жены. Но другого способа поставить ее в известность я не придумал и решил: пусть она считает, что это моя бравада, что я хочу ее лишний раз позлить. Пусть думает, что бунт на корабле вошел в кульминационную стадию и у нее совсем нет времени на раздумья и урегулирование вопроса иным путем. Хотя каким другим путем-то? Расстрелянное зеркало до сих пор хранится в моей кладовке. А тело моего сына Алекса скоро будет выдано его родственникам для захоронения. Вот вам и другие пути. Их нет. Их никто не искал.
Я решил объявить о своей самоизоляции еще до того, как Марго уйдет на работу, и около десяти утра сказался совсем больным, напялил маску и объявил, что хотел бы исключить вирус. Изображая крайнюю слабость, я послал жену к родителям, чтобы она взяла у них ключи от дачи в Соловьях.
– У тебя же были свои, – заметила Рита.
– Были, и сейчас где-то есть, но где именно, вспомнить не могу, а искать нет сил. Если ты торопишься, я схожу сам.
– Не надо, я сбегаю, – слишком, на мой взгляд, торопливо ответила она, – но зачем тебе ехать в Соловьи? Побудь пока в кабинете.
– Ну да, тоже мне самоизоляция, – скептически ухмыльнулся я, – а туалет, а ванная? Есть же места общего пользования. Нет, я поеду, не хватало еще, чтобы тут все из-за меня заболели.
– А если тебе станет там плохо?
– Я позвоню.
– А чем ты будешь питаться?
– Из ресторана привезут. Собери мне пока сухой паек: чай, мясные упаковки, сыр, галеты, положи остатки белого меда, еще что-нибудь… А потом мне привезут что-то горячее.
– Ладно, полежи, я сейчас сделаю.
Рита протянула руку пощупать мой совершенно нормальный лоб, но я резко отдернулся:
– Ты с ума сошла? А вдруг это ковид?
Она собрала мне сумку, в которую положила зарядку для телефона, бутылку виски, две литровые бутылки воды, парацетамол на случай температуры, белый мед, вяленую говядину, упаковку черри, сыр и галеты. Сумка получилась тяжелая, я отнес ее в машину, бросил в багажник.
– Пап, только обещай, что ты не заболеешь! – прокричала Алиса, которой мать запретила прощаться со мной поближе.
– Ребенок, я просто на всякий случай, мало ли что… Всем привет, надеюсь, что не заболею и все это ненадолго.
Я помахал девочке рукой и сел за руль.
Глава 5
Погода снова начала налаживаться, в Соловьях пахло весной, верещали птицы, даже небо, которое в последние дни было затянуто тучами, похожими на грязно-серые комья использованной ваты, как-то очень быстро очистилось, предоставив простор для легких облачков, немедленно воспользовавшихся пространством, пригодным для бега наперегонки. В поселке было неспокойно, по пути от шлагбаума мне несколько раз встретились небольшие группы соседей, которые о чем-то возбужденно переговаривались и даже размахивали руками. Здесь что-то затевалось, и как только я приблизился к своему домику, стало понятно, что именно: на перилах веранды меня ждало приклеенное скотчем объявление об общем собрании жильцов поселка.
