Нострадамус - Алексей Пензенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чаще, и в сердце вошло исступленье; выше, казалось,
Стала она, и голос не так зазвенел, как у смертных,
Только лишь бог на нее дохнул, приближаясь.
И вот оракул, охваченный пророческим энтузиазмом, оглядывает события мировой истории…
Глава вторая
ВСЛЕД ЗА ГЕРОДОТОМ
Главный источник вдохновения Нострадамуса кроется в прошлом. В письме Генриху II пророк писал: «Я рассчитал почти столько же событий грядущего времени, сколько и [событий] прошедших лет, включая и настоящее». И это неудивительно – ведь XVI век не имел представления об исторической эволюции. Согласно натурфилософским представлениям, история шла и идет по кругу, подобно сезонным изменениям в природе, пока ее ход не будет прерван Всевышним.
История служила и источником живого знания; ведь если она повторяется, то знающий прошлое может предвидеть и будущее. Об особенностях восприятия истории в ту эпоху хорошо написал российский историк Ю.П. Малинин:
«Ориентация на этические ценности не позволяла видеть в истории развития, изменения, не говоря уже об историческом прогрессе. Ясно ощущались лишь те исторические рубежи, что наметило христианство. Картина событий, разворачивающаяся в историческом времени, казалась лишь повторением одних и тех же ситуаций, где проявляются одни и те же человеческие свойства. „При нашей жизни, как мы знаем, ничего не произошло такого, подобного чему не было бы раньше, и поэтому, – пишет П. уане, – воспоминание прошлых событий очень полезно как для того, чтобы утешить, наставить и укрепить себя против несчастий, так и для того… чтобы воодушевиться и обрести силы для благих дел“. В прошлом видели почти что современную себе жизнь, только с другими персонажами, и потому неудивительно, что считалось, будто знание истории наделяет непосредственным предвидением будущего и дает ключ к любой жизненной ситуации, к разрешению любой проблемы. И когда, например, канцлер на Генеральных штатах 1484 года заверял депутатов в том, что новый король Карл VIII будет управлять страной наилучшим образом, то аргументировал он [это] только тем, что у короля „достаточно предвидения, приобретенного чтением и познанием прошлого“. По этой причине историческое знание в ту эпоху приобретало в глазах людей исключительную ценность».[133]
Поэтому неудивительно, что в катренах Нострадамуса мы в изобилии встречаем аллюзии на минувшие исторические события – от глубокой древности до первой половины XVI столетия.
Так, в четверостишии 1—40 речь идет о событиях 1254–1263 годов:
La trombe faulse dissimulant folieFera Bisance un changement de loys:Hystra d'Egypte qui veult que l'on deslieEdict changeant monnoyes & aloys.
Обманчивая труба [Раскола], несущая безумие,Принудит Византию к изменению законов.Из Египта придет желающий отпущения грехов;Он издаст эдикт, изменяющий деньги и пробы.
В 1204 году Византийская империя, почти целиком захваченная крестоносцами, временно прекратила свое существование. Французский король Людовик Святой, попавший в плен к мусульманам в Египте, был выпущен за выкуп на свободу и, вернувшись в 1254 году во Францию, причастившись и исповедовавшись, издал ордонанс, регулирующий правила чеканки монеты. Почти одновременно, в 1261 году, никейский узурпатор Михаил VIII Палеолог разгромил крестоносцев, отбил у них Константинополь и восстановил Византийскую империю, возложив на голову корону ромейского автократора – императора. Греческая православная церковь, более полувека бывшая в подчинении у римского папы, вновь расправила крылья: на земли Византии вернулся «восточный закон». С точки зрения Запада, конечно, это было не освобождение, а раскол (схизма).
В катрене 1—53 Нострадамус сводит воедино центральные события первой половины XVI века – Реформацию и испанскую колонизацию Америки. Американское золото позволило Испании на короткое время стать самой богатой страной Европы. Вскоре, однако, избыток золота на рынке привел к «революции цен», инфляции и экономическому банкротству государства:
Las qu'on verra grand peuple tormenteEt la loy saincte en to tale ruine:Par autres loyx toute Chrestiente,Quand d'or d'argent trouve nouvelle mine.
Увы! Увидят большой народ в беспокойствеИ святой закон в полном упадке,И весь христианский мир от других законов,Когда будет найден новый источник золота и серебра.
В катрене 1—57 мы встречаем цитату из античного романа:
Par grand discord la trombe tremblera.Accord rompu dressant la teste au ciel:Bouche sanglante dans le sang nagera:Au sol la face ointe de laict & miel.
Из-за великого раздора прогремит труба [войны],Соглашение нарушено; [раздор] поднимает голову к небу.[Его] окровавленный рот тонет в крови,В землю лицом, намазанным молоком и медом.
В «Сатириконе» Петрония (CXXIV, 1) этими же словами дано аллегорическое описание раскола между Цезарем и Помпеем:
Вот загремела труба, и Раздор, растрепав свои космы,Поднял навстречу богам главу, достойную ада:Кровь на устах запеклась, и плачут подбитые очи…
В оригинале Петроний пародирует «Фарсалию» Лукана, но ирония римского писателя осталась незамеченной Мишелем Нострадамусом. Как и Петром Кринитом, автором уже упомянутой книги «De honesta discipline, откуда Нострадамус явно позаимствовал этот фрагмент.
Последняя строка отсылает к другому литературному произведению, более близкому по времени написания к эпохе Нострадамуса – «Декамерону» Боккаччо: «Затем султан приказал, чтобы Амброджиоло тотчас же привязали в каком-нибудь высоком месте города к колу и на солнце, вымазали его медом и не отвязывали до тех пор, пока он сам не упадет, что и было сделано… А Амброджиоло в тот день, как был привязан к колу и вымазан медом, к великому своему мучению, был не только умерщвлен, но и съеден до костей мухами, осами и слепнями, которыми изобилует та страна».
Боккаччо, со своей стороны, воспользовался расхожим фольклорным сюжетом: неверный муж, вымазанный медом и молоком, в наказание за измену привязан к дереву на съедение насекомым.
Этот же мотив – пытка насекомыми за прелюбодеяние, – появляется в катрене 6—89:Entre deux cymbes piedz & mains estaches,De miel face oingt & de laict substante:Guespes & mouches, fitine amour faschesPoccilateur faulcer, Cyphe temptee.
[Он стоит] меж двух сосудов, со связанными руками и ногами,С лицом, намазанным медом, напитанным молоком,Мучимый осами и мухами из-за тайной любви.[Палач], прикинувшись виночерпием, выльет чашу.
Здесь пытка обретает изощренный характер: мучитель делает вид, что собирается утолить жажду жертвы, но перед ее носом опорожняет чашу на землю.
Катрен 1—86 отсылает читателя к войне между римлянами и этрусками в 508–507 годах до н. э.:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});