i 77717a20ea2cf885 - Admin

  Её лицо преображается. Глаза проваливаются ещё больше. Кожа натягивается, разглаживаются морщины, выпирает шрам над левой бровью.

  Не забыть: у меня потом полчаса. Нужно успеть сделать что-то важное...

  Воск хороший, и свечи горят медленно, бездымно. Я по-прежнему смачиваю ей губы и протираю лицо. Держу руку, трогаю ступни - они уже остыли. Но хочется думать, что она всё ещё чувствует, и что от моих касаний ей легче.

  Несколько раз зову её по имени. Нет ответа. Хрипы усиливаются.

  Когда часы подают голос в очередной раз, застывшее лицо внезапно искажает судорога.

  Бьёт четыре часа. И вслед за последним ударом приходит полная тишина. Дыхания нет. Свечи гаснут.

  Не успеваю отследить, когда исчезает чёрная дымка с её лица: сейчас оно чисто, лишь желтоватого оттенка. На столе покрывается трещинами и распадается хрустальный шар. Как и сэр Майкл, целую её в лоб. Ты меня встретила в этом Мире, я тебя проводила.

  Спасибо за всё.

  На месте дверного проёма пробегает рябь, словно отдёрнули прозрачную занавеску. Дверь со скрипом отворяется: заходите, кто хотите.

  Последняя шутка?

  Сэр Майкл тяжело переступает порог. C тревогой всматривается мне в лицо, переводит взгляд на высохшую куклу, ещё недавно бывшую Галой, и прикрывает на миг глаза.

  А открыв, неверяще смотрит куда-то позади меня.

  Он застывает на месте, как вкопанный, поэтому Маге приходится потеснить его, чтобы пройти, и тоже озадаченно уставиться за мою спину.

  - Ну, и что это за явление? - наконец говорит он.

  Должно быть я в шоке: не каждый день у меня на руках умирают ведуньи, да ещё так тяжело умирают... Только этим могу объяснить, что до сих пор пялюсь на них, ничего не понимая. Затем догадываюсь обернуться. И в дверях напротив - вижу девушку. Она абсолютно голая, она щурится на свет, она пытается тереть глаза, будто только что проснулась.

  - Господи, - только и могу сказать я. Потом до меня доходит.

  За время пребывания в коконе она истончилась до такой степени, что, кажется, вот-вот надломится в талии. Личико посветлело, глаза смотрят почти осмысленно... Почти.

  - Сэр Майкл, - говорю, - это же она. - Это же ей Гала... Рубин...

  Он уже набрасывает на её узенькие плечи куртку. Обнимает, словно прикрывая собой. И я, наконец, отмираю. Таймер.

  - Полчаса. У нас есть полчаса, так Гала сказала. Я успею что-нибудь найти из одежды. Сэр Майкл, да усадите её, она же едва на ногах держится!

  И бегу в ту дверь, откуда девочка появилась, и мечусь в поисках нужной комнаты. Вот спальня, вот шкаф, отсюда Гала вытряхивала одёжку, дабы найти мне что-нибудь взамен изгвазданной рубахи. Распахиваю створки.

  Бельё искать некогда. Брючки, юбки... вот эту беру юбчонку, длинную, с запахом: одевать быстрее, да и сподручнее. Девочка, похоже, неадекватна, хорошо ещё, что ходит самостоятельно.

  А ведь если бы она не очнулась, я бы про неё и не вспомнила. Никто не хватился бы. Не слишком ли многих я забываю в последнее время?

  Блузка не годится, она на пуговицах, лучше взять футболку и свитер. Наугад выхватываю из коробки какие-то балетки, тяну с вешалки куртку. Всё. Бегом!

  Девочка сидит в кресле. Сэр, конечно, уже водрузил ладонь ей на лоб и внимательно вчитывается. Налетаю на них как вихрь, и ему приходится мне помогать: приподнимать, опускать, поворачивать безвольное тельце. Потому что одно дело - одеть ребёнка, и совсем другое - почти взрослого человека, который, хоть и хрупкого телосложения, но почему-то неповоротлив, с весьма негибкими длинными конечностями. Впрочем, девочка послушно подставляет руки и ноги, просовывает голову в горловину футболки... Ну, хоть что-то. Приходит черёд обуви.

  - Сколько у нас времени? - спрашиваю, запыхавшись, у Маги. На сэра Майкла надежды мало, у него внимание полностью переключено на новый объект заботы.

  - Минут двадцать съели, - отвечает Мага. - Пора уходить. Зная Галу, могу сказать, что скоро здесь заполыхает.

  Сэр Майкл тянет девочку к выходу, но она смотрит непонимающе; тогда он просто выносит её на руках.

  Мага смеряет меня взглядом, будто прикидывает на вес.

  - Сама пойдёшь, или как?

  - А... - я даже теряюсь. - Иду, конечно.

   Он приостанавливается у двери, пропуская меня, и вдруг спрашивает:

  - Она тебе что-нибудь передала? Успела?

  Пристально вглядывается. И я, наконец, ближе к дневному свету, тоже могу толком его разглядеть. Высок, почти красив, странно белокож; про таких говорят: "Всё лето в подвале просидел!" Жгуче-чёрные кудри вкупе с жуковыми глазами только оттеняют бледность. Не иначе, гость с Восточного сектора. Конь у него арабских кровей... Да что я себе придумываю!

  Он, не дождавшись ответа, хватает за руки, выворачивая, осматривает запястья. Что-то выискивает. На холодных цепких пальцах блестят чернью серебряные холодные кольца.

  Я настолько шокирована его бесцеремонностью, что и сказать ничего не могу. Молча пытаюсь высвободиться. Он, как мне кажется, разочарован; отпускает меня, и, не глядя больше, выходит.

  На пороге я оборачиваюсь в последний раз. Прощай, Гала.

  Аккуратно прикрываю за собой дверь. И та снова срастается со стеной.

  - А где Ян? - ищу глазами. Сэр Майкл распутывает поводья Василька, девочка стоит рядом, не сводя с него глаз.

  - Отправили домой твоего родственника, вместе с собакой, - цедит Мага. Он как будто и не спешит. - Майкл, давай-ка, я тебе подсажу это чудо природы. А твою Ванессу как-нибудь доставлю, не беспокойся.

  С его помощью сэр бережно усаживает девочку впереди себя. Я потихоньку пячусь, потому что очередь вроде как за мной, а сидеть за спиной у неприятного мне человека, да ещё на таком агрессивном звере, побаиваюсь. А ну, как взовьётся на дыбы - ведь сбросит, и не заметит. А впереди, как больную не станет меня Мага сажать, да он вообще, похоже, не собирается со мной церемониться. Лучше я пешком побегу...

  - Куда! - пресекает он мои поползновения. И словно пригвождает меня к земле одним своим словом.

  Одновременно с этим сэр Майкл бросает:

   - Поторопитесь! - и выезжает со двора, оглядываясь в нашу сторону.

  - Так, - жёстко говорит Мага. - Нет времени ни тебе ломаться, ни мне тебя уговаривать. Через две минуты тут всё рванёт. Давай быстро!

  И я вижу в его тёмных глазах отражение языков пламени, что уже пляшут за оконными стёклами.

  Он стряхивает для меня стремя, и протягивает руку. Левую! А я вчера полдня училась забираться с правой! Хмурится, склоняется ко мне, предлагая локоть. Собравшись с духом, вдеваю кое-как ногу - стремя выше привычного, хватаюсь за этот локоть и за запястье, рывком подтягиваюсь. Он, как пушинку, забрасывает меня на конский круп. Поспешно цепляюсь за плечи и чувствую под верхней одеждой что-то твёрдое.

  - Села? Там наплечники, руки будут скользить. Держись за пояс, - говорит он. И бросает коня вперёд. Ну, за что успела, за то и схватилась. Не зря он торопится: практически сразу до нас доносится мощный хлопок, и в спину ударяет жаркая воздушная волна.

  Мага оборачивается. Я от его движения едва не слетаю.

  - Молодец, Гала. Хороший последний штрих. Красиво.

  И ещё долго сзади нас в небе отсвечивает зарево пожара.

  Глава 11

  Если кто решит, что пребывание за мужской спиной приятно и внушает чувство защищённости - ошибается. Не спорю, в большинстве случаев - может, и так, но только не в том, когда пытаешься за эту спину держаться, а конь под тобой так и норовит наподдать крупом. Я то и дело стучусь лбом в твёрдые лопатки Маги, в последний раз он даже недовольно дёргает плечом.

  Мы уже достаточно далеко от горящего дома, причём с подветренной стороны, ни дыма, ни гари до нас не доносится. А обернуться ещё раз - глянуть в белёсое небо, ужаснуться зарницам средь бела дня - я не рискую, чтобы не свалиться на полном ходу. Какой же там бушует ад, если даже сейчас, ранним вечером, от языков пламени плясало над домом зарево...

  Сэра мы нагоняем достаточно быстро, но ему не до нас: у него новый объект внимания. Признаться, я даже немного взревновала, видя, как трогательно обращается паладин с этим объектом, а уж когда девочка, сомлев, прикрыла глаза и утомлённо склонила голову ему на грудь, и сэр обнял её покрепче и начал сдерживать Василька, чтобы не растрясти драгоценную ношу... К стыду своему, признаюсь: мне стало обидно за себя, обделённую. Но тут же я мысленно двинула себя по башке. К кому ревновать удумала? Малышка только-только очнулась, да как у неё вообще сил хватило не то, что к людям выйти, а просто встать на ноги? Ведь в чём только душа держится: от той, что я увидела в первый раз, половина осталась. А наш дорогой сэр не по специализации - по характеру своему Паладин, защитник и спасатель, и это полудитя-полудевушка сейчас нуждается в нём больше всех нас взятых.

  И, если уж откровенно, Ваня, тебе тоже перепало и внимания, и заботы. Забыла себя со сломанной шеей? Помнишь, как кое-кто твою головушку у себя на коленях держал, гладил, шептал ласково?