Герой туманной долины - Пола Гарнет

под руку, глядя, как сильнее растягиваются уголки губ. — Не может быть!

И она вдруг стала той прежней Деллой — подскочила на месте, громко засмеялась, воздев руки к вечернему небу, принялась кружиться вокруг довольного юноши, глядящего прямо перед собой на покрытую брусчаткой дорожку, бегущую вдоль реки.

Он не оборачивался к подруге, только крепче переплетал их пальцы, когда она касалась его руки, прокручивал в голове в сотый раз два четверостишия, которые пришли к нему утром, которые впопыхах записал, сначала их смысл даже не поняв.

Шеннон начал тихо их зачитывать.

И всюду я ищу знакомые, родные лица,

Особенно в толпе столь неприметной, серой,

Которая стремительной волной заполонила улицу,

Что с детства грела сердце верой …

Делла остановилась, уставилась на него с недоумением, которое с каждой строчкой, долетавшей до ее слуха, сменялось мягкой улыбкой. Она понимала, о чем он читает, вероятно, догадывалась и о словах, прячущихся за наспех рифмованными строчками.

А он все так же смотрел поверх ее головы, стараясь не возвращаться к серым глазам, которые стремились его поглотить.

Как думаешь ты, странник, можно ли

Быть близким с кем-то до минуты встречи?

Я буду честен — да!

Особенно с того мгновенья жизни,

Когда шумит в ветвях осенний вечер…

Он замолчал, опустил взгляд на свои ботинки. Делла стояла слишком близко.

Кто-то однажды создал их родными. Кто-то, кто точно знал, как сильно они понадобятся друг другу в определенный момент жизни.

— Не говори ничего, ладно? — попросил Шеннон, пытаясь стереть с лица смущенную улыбку, которая так запросто выдавала то, что он пытался скрыть. А скрывать уже и не следовало вовсе.

Девушка сделала еще один шаг вперед, привстала на носочки и, еле касаясь лба парня, убрала упавшую на его глаза кудрявую челку.

— Красиво, — прошептала она.

— Что именно?

— Ты.

— Вообще-то, я должен был тебе это сказать, — усмехнулся Шеннон, не понимая, почему как у подростка трясутся колени и так сильно горят в вечерней прохладе щеки.

— Пока соберешься, я состарюсь, — шире улыбнулась Делла, подмигнув.

«А ты права…» — подумал Шеннон, осмелившись посмотреть ей в глаза и стараясь взор больше не отводить.

Пришла его очередь подступать ближе и кончиками пальцев прикасаться к ее лицу. Он заправил выбившуюся прядь светлых волос за ухо Деллы и замер, рассматривая рассыпавшиеся у носа веснушки, подрагивающие ресницы, с которых еле заметно осыпалась тушь, и острый подбородок, который она постоянно вскидывала, когда задумывалась.

Казалось, что она не дышала — замерла как мраморная статуя. Или, быть может, само время остановилось? Шеннон этого не знал, но точно знал, что поступил правильно, когда, поддавшись порыву, мягко обхватил ее лицо руками и прижался своими губами к ее.

Его глаза закрылись сами собой и быстрее застучало в груди сердце, ликуя. Чуть холодная рука Деллы легла на его разгоряченную шею.

Дом, забытый всеми. Бродячий пес, неугодный старым хозяевам, брошенный, немного потрепанный, но горячо любимый здесь, на этом заросшем берегу за густым лесом. Гуляющий по глади озера ветерок, осенью поднимающий к небу листья, танцующий маленькими торнадо между деревьями. Высокое крыльцо под навесом, стоящие на столике чуть завядшие цветы, сорванные на лугу совсем рядом. Повешенная на крючок затертая бейсболка и дребезжащий в шутку пикап в сарае за домом.

И он сам, с нежностью глядящий на девушку, сжимающую в руках его удочку, заправившую вельветовые брюки в резиновые сапоги, смеющуюся и указывающую на дергающийся поплавок.

— Спорим, не выйдет? — спрашивает она, усмехаясь.

— Даже спорить не нужно, — с улыбкой отвечает ей Шеннон, уворачиваясь от шутливого тычка в бок и тут же подхватывая норовящую свалиться в воду Деллу, запутавшуюся в собственных ногах.

Он резко отстранился, моргнул, прогоняя видение, которое превратилось в желтоватую дымку, и в недоумении уставился на девушку.

Мысли жужжащим роем зашумели в голове, пытаясь друг друга перекричать, пытаясь вытеснить друг друга на переднем плане, а Шеннон все молчал, глядя на поджавшую губы Деллу, которая пыталась спрятать улыбку и не показать свое счастье, просматривающееся без труда.

— Почему я увидел свою мечту? — тихо спросил юноша, мотая головой, прижимая ладони к покрасневшим щекам девушки. — Почему я увидел ее так же, как видел мечты других?

Брови Деллы на мгновение взметнулись вверх, но почти тут же опустились, а рот приоткрылся от удивления. Но Шеннон видел — она поняла все то, что ему пока было недоступно.

— Уверен, что свою? — тихо спросила она, закусывая губу. Вуаль печали легла на ее лицо. — Такая глупость, правда? Дом на берегу озера, раненый пес, рыбалка, с которой мне лучше не связываться… Ну кто о таком мечтает?

— Я, — прошептал Шеннон, стирая слезу, сорвавшуюся с нижних ресниц Деллы и скатившуюся по щеке. — Я о таком мечтаю.

— Правда?

— Еще и не верит мне, — попытался пошутить он, но вышло скверно: руки продолжали дрожать и сбивалось дыхание от непонятной дрожи внутри. Так обычно все трясется, когда недостающие кусочки большой и значимой мозаики занимают свои места в самом центре красивой картинки. И только тогда вся проделанная работа обретает смысл.

— Откуда ты такой взялся?

— Из Туманной Долины.

А перед глазами все так же, как во время поцелуя, стояла картина жизни, которую он лелеял в сердце долгие годы. Жизни, которой все это время жаждала та, что стояла напротив.

Вот почему он не увидел ее мечту тогда, в клинике Лейлы, вот почему мог без боли к Делле прикасаться и почему именно это желтое свечение однажды выхватил взглядом среди заполонившей улицу разноцветной толпы.

Они одинаково горели. Они одинаково желали.

— Я был уверен, что ты мечтала о театре… — проговорил Шеннон на выдохе, прижимаясь губами ко лбу Деллы, которая быстро утерла слезы. На этот раз слезы неподдельной радости.

— Нет, мистер Паркс, — покачала головой она, всматриваясь в его растерянные, но счастливые глаза. — Кажется, все это время я мечтала о тебе…

Сердце забилось быстрее и сильнее задрожали коленки, но он только крепче прижал девушку к себе.

И в минуту, когда его