Нет причин умирать - Хиллари Боннэр

– О. Так я тебя разбудил. Прости, – ответил Ник.

– Да ладно. Все нормально. – Теперь настала очередь Келли волноваться, несмотря на невыносимую головную боль. – Ну а ты что? Я просто уверен, что у тебя должна быть очень серьезная причина, чтобы звонить мне в такой час.

– Прости, папа. Мне просто нужны твои мозги…

Да и для этого тоже не лучшее время, подумал Келли. Его мозги чувствовали себя так, словно были окутаны толстым слоем липкой грязи. Он предпочел не перебивать, чтобы сохранить то малое количество энергии, которое у него осталось.

– Я сейчас вожусь с одной очень большой штукой, – продолжал Ник, – я сидел за компьютером всю ночь. В систему Минобороны попал «клоп» и вызвал суматоху, потому и такая срочность. Я проследил его источник до Вашингтона и только что наткнулся на статью в Сети о точно таком же «клопе» – написанную твоим приятелем оттуда, о котором ты часто говоришь. Ты знаешь Терри Уоллиса, он же чувак из вашингтонских «Таймс», не так ли? Похоже, «клоп» чуть было не испортил всю пентагоновскую сеть, а этот Терри, кажется, знает о нем чертову уйму. Я очень хочу свериться с ним, а если мне придется ждать до утра, то там уже будет середина ночи. И я, собственно, хотел узнать, нет ли у тебя его номера телефона?

– Понятно. Значит, ты решил, что лучше разбудить посреди ночи меня, чем Терри Уоллиса?

– Ну, ты же мой отец. Я подумал, что ты скорее меня простишь.

Келли не мог не улыбнуться.

– Ах ты хитрюга, – сказал он. – Не вешай трубку, я посмотрю для тебя его номер.

Когда-то они с Терри Уоллисом, одним из старых друзей с Флит-стрит, который все еще был востребован крупнейшей национальной газетой, довольно регулярно поддерживали отношения. Его вашингтонский номер был записан на обороте настольного блокнота. Все дело заняло у Келли не более секунды.

– Огромное тебе спасибо, пап. Возможно, ты спас не только Минобороны, но и мою жизнь.

– Будь здоров.

Прямо сейчас у Келли не было желания обсуждать спасенные жизни, и он был рад закончить разговор, который по крайней мере помог ему немного прийти в себя. Попытка вести разговор, пусть даже очень поверхностный, вроде бы только пошла ему на пользу.

Он решил, что речь его почти пришла в норму и что звонок Карен Медоуз будет ему теперь под силу. Хотя он и знал, что она не будет счастлива услышать его голос посреди ночи.

Он набрал ее домашний номер. Пальцы все еще дрожали, но по крайней мере делали то, что им сказано. И примерно после десятого звонка она ответила очень сонным и недовольным голосом.

– Да, – проворчала она.

– Карен, это я. Мне жаль, что пришлось звонить тебе так поздно…

– Да, тебе должно быть жаль, мать твою… – Она пробормотала что-то еще, что Келли не мог толком понять, пока не стала выражаться на языке, который Келли отлично понимал. – И сейчас не так поздно, сейчас так рано, Келли. Уже без четверти два утра, твою мать!

Келли проигнорировал это извержение ругательств. Ему просто было не до того.

– Послушай, кое-что случилось, и тебе надо об этом знать. Тебе действительно…

– Что? Сейчас? Посреди ночи? Ты совсем спятил. Да и вообще, я так поняла, что ты не хотел видеться со мной до завтра. Я поняла, что у тебя был ужин с дочками Мойры сегодня вечером.

Келли знал, что больше нет смысла играть в эти игры.

– Я солгал.

– Да. Ты ублюдок. Я вообще-то поняла.

– Ты поняла?

– Я звонила Дженифер.

– Проверить меня?

– На самом деле с опозданием.

– Прости, но, поверь, у меня на самом деле была очень серьезная причина.

– У тебя всегда находятся очень серьезные причины, разве не так?

– Может быть. Но на этот раз все на самом деле очень серьезно.

– А-а. – Короткая пауза на том конце провода. – С тобой все в порядке, Келли?

Келли казалось, что он справлялся со своей речью довольно хорошо. Что же она почувствовала? Однако Келли решил, что тут тоже ничего удивительного. Вполне возможно, что Карен Медоуз знает его лучше, чем единственный сын. Да и в любом случае он, возможно, все еще слегка глотает слова. Хотя Келли не мог быть в этом уверен, так как в голове его звучало легкое эхо, которое немного искажало произносимое.

– Да. Я более или менее в порядке. Но кое-что случилось. Что-то, чего я никак не ожидал. Мне необходимо поговорить с тобой об этом.

– В такое время?

– Да. Честно говоря, Карен, я не могу ждать. Я просто не могу ждать.

– Послушай. Это никак не связано с… – Она остановилась. – Ну… понимаешь… с тем, что случилось в тот вечер?

– Что?

На мгновение он перестал понимать, о чем она, черт возьми, говорит. Затем до него дошло. Она, должно быть, говорит о том поцелуе. Ради всего святого, подумал он.

– Нет. Это последнее, о чем я мог бы подумать.

– О'кей. О'кей. В таком случае тебе лучше приехать.

– Нет. – Келли помотал головой, произнеся это слово, и резкая боль стрелой вонзилась между глаз, прошла по всем нервам до основания позвоночника. Нет, он действительно больше не сможет водить. Во-первых, состояние его зрения все еще далеко от нормального. – Послушай. Я не думаю, что мне следует садиться за руль. Ты сможешь приехать ко мне?

– Ты же не пил, Келли? – спросила она вдруг, и голос ее теперь действительно звучал встревоженно.

– Нет. – Он выдавил из себя подобие сухого смеха. – Но кое-что произошло, что может иметь даже более серьезные последствия. И не только для меня.

Наступила короткая пауза. И когда она заговорила снова, то больше не уклонялась. Он понимал: зная, на какое сумасшествие он способен, Карен также знала и то, что он не будет просить ее приехать к нему посреди ночи, если у него не будет на это серьезной причины.

– Максимум через час буду у тебя, – сказала она.

Она натянула джинсы и старый свитер. Затем полезла в шкаф за своим старым и очень ею любимым свободным джинсовым пальто от Армани с фирменной металлической эмблемой. Для такой поездки нужна удобная одежда, подумала она. И, будучи целиком захвачена коротким разговором с Келли, все же, надев выцветшее голубое пальто, словно сочащееся стилем и качеством, она испытала удовлетворение.

– Таких больше не делают, – пробормотала она сама себе.

Когда Карен ехала через набережную и опустевший центр города, она пыталась представить, что же, черт возьми, могло такое случиться, что заставило Келли позвонить ей в два часа ночи и потребовать аудиенции. Особенно настораживало то, что раньше, что бы с Келли ни случалось – а она, разумеется, была права: с ним опять что-то случилось, – он всегда предпочитал поначалу скрывать это от нее.

И с голосом у него было что-то не так. Она жалела, что упомянула об их маленькой слабости. Но в любом случае у нее было предчувствие, что весь этот инцидент все равно скоро забудется.

На улице Церкви Святой Марии ей пришлось встать чуть в стороне от дома Келли, главным образом потому, что большой «вольво» был уже припаркован снаружи и так, что блокировал собой часть дороги. Келли открыл входную дверь даже раньше, чем она успела позвонить. Карен могла только предположить, что он, должно быть, смотрел из окна и ждал, когда она приедет. У нее были заготовлены всякие подшучивания, но они все вмиг исчезли, когда она его увидела.

Слева на лбу красовалась огромная и, судя по всему, болезненная шишка. Она была отвратительного желто-красного цвета, и повсюду вокруг нее были маленькие синяки. Оба его глаза были отекшими и бесцветными. И казалось, ему было трудно сфокусировать взгляд. Карен была просто в шоке.

– Боже мой, – сказала она. – Твою мать. Что же произошло с тобой?

– Долгая история, – ответил он. – Заходи. Я сделал свежий кофе. Думаю, он нам обоим понадобится.

Он повел ее в гостиную, жестом пригласил сесть на стул около камина и стал разливать кофе из дымящегося кофейника. Она ждала с несвойственным ей терпением. Все равно ей нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Ну? – спросила она, когда Келли наконец уселся по ту сторону камина от нее.

– Как ты видишь, у меня тут небольшие приключения.

– Да, это уж я точно вижу. Ты не думаешь, что мне следует отвести тебя в больницу?

– Нет. Я в порядке. Правда.

– Что за хрень произошла?

– Я думаю, кто-то попытался убить меня, – начал Келли. – И не имею понятия, почему он не закончил свое дело.

– Дерьмо, – сказала она.

Келли кивнул в знак согласия.

– Точно дерьмо, – сказал он. – Я напуган, Карен, смело признаюсь в этом.

И он начал рассказывать ей все, специально оставив лучшую часть на потом. Даже находясь в таком ужасном состоянии, Келли сохранял журналистское чувство драматургии, если надо было рассказать отличную историю. В первую очередь он спросил Карен, не видела ли она статьи в «Вечернем Аргусе» о смерти еще одного молодого стрелка из Хэнгриджа, который был убит в Лондоне недалеко от дома семьи ключевого свидетеля Джеймса Гейтса, тоже убитого.