Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

беременности, и даже если бы эту карту ему принесли и дали бы в руки, то все равно смотреть бы не стал. Он совершенно не желал знать правду. Вот он, законный муж, и формально и юридически ближайший ей человек по родству, и кажется, все о ней знает, она при нем ходит голая, в свое время с ней было даже можно было, по теперешней моде, пойти и наблюдать величайшее женское таинство – роды, но все же существовала какая-то грань, которую он перейти никак не мог. И не потому, что он был какой-то уж очень щепетильный – напротив, как любой врач он был в определенной мере даже циничен в отношении подобных вопросов. Просто он не желал перешагивать эту грань в своих собственных интересах. Так некоторые или даже очень многие люди не любят и не хотят знать неприятной правды. Они обычно переключают канал телевизора или закрывают глаза, когда им показывают такую неприятную правду: нищету, дома ребенка, инвалидов и прочее подобное.

У каждого человека внутри своя вселенная, свой мир, и он в ней самый главный бог. Вселенные всех людей, и особенно женщин и мужчин существенно различаются. У Виктоши, как и у любой женщины, существует свой личный мир, который переживает отдельные эпохи, такие как детство, юность, замужество за NN, затем вроде бы и короткий, но оглушающий период одиночества и поиска нового партнера, и затем эпоха совместной жизни с Борисковым. Точно также люди переживают и исторические эпохи, которые сами себе же и создают (а кто же еще?), машут флагами, кричат: "Слава великому Сталину! Смерть врагам народа! Слава КПСС!", а потом они меняются, и им уже кажется странным, как такое с ними вообще могло быть. Возможно, что с тем, с кем ей хотелось жить, у Виктоши просто не сложилось. Совершенно не исключено, что и замужество за Борисковым она воспринимала в какой-то степени как личную неудачу. Ведь получилось так, что практически все ее ближайшие подруги жили куда как богаче ее. И, главным образом, за счет мужей, хотя семейные проблемы были у них у всех. С другой стороны, Борисков знал, что, например, любовных романов Виктоша вообще не читала. Значит, что-то ее и устраивало в их совместной жизни, поскольку запойное чтение таких романов, говорят, является неким индикатором общей женской неустроенности. Выходит, поженились они с Борисковым, если считать по ее паспорту и по некоторым другим признакам, через год-два после ее развода с неким Аликом. И тогда получается, что с первым мужем она прожила самое большее года три. Впрочем, по нынешним меркам не так уж и мало. Наверняка и в рот у него брала. Борискову тут же вспомнилась давнишняя история: к нему на прием пришли уже пожилые бездетные супруги, видно, что любящие друг друга, с тем, что во время любовного акта у них появились некоторые физиологические проблемы: сухость во влагалище и боли у нее, у него же – обычные мужские: аденома предстательной железы, простатит и, как следствие, недостаток потенции и спермы. Многолетний любовный ритуал был нарушен. И это их испугало, поскольку жили они всю жизнь без детей, и секс было то единственное, что их связывало. Нет, впрочем, оставалась, конечно, духовная связь, но это было уже вне отношений полов. С юности же у них был острый всепоглощающий секс. Сначала это была страсть, которой они оба упивались. Потом это был почти каждодневный привычный ритуал перед сном, и когда он был нарушен, им обоим стало страшно. То единственное, что их объединяло, рушилось на глазах. В духовном же единении была некоторая необязательность и что-то жалкое. Духовно объединяются не любовники, а скорее зрители в филармонии. Борисков тогда поначалу не мог никак понять, зачем им это все нужно. Потрахались уже сколько? – наверно, тысячи раз – да и хватит, пора и меру знать. Самому Борискову тогда было, наверно, лет тридцать и у него была молодая жена. Тогда ему все это казалось странным: ведь все здесь понятно и ничего тут кардинально не сделаешь – возраст. Они тогда казались ему очень старыми.

Вообще в старшей возрастной группе – скажем так, за пятьдесят – нередко попадались очень странные пациенты. Некоторые из них обращались к врачу словно в поисках эликсира вечной молодости. Борискова такие люди пугали. Он всегда сам ощущал неудобство за этих людей. И непременно находился какой-нибудь обещавший его изобретатель. И во все времена находились те, кто в это верил. Или молодую кровь вливать, или семенники от обезьяны пересаживать, или гормоны колоть – что, впрочем, по сути, почти одно и то же. Была одна такое пациентка – обратилась только что после проведенной пластической операции. Глядя на нее, было такое ощущение, что очень подержанную машину просто покрасили сверху, отполировали и теперь издалека она смотрится очень даже ничего. При ближнем же рассмотрении были видны очень серьезные проблемы со здоровьем. Опять же запах. Ее саму особенно мучил собственный же запах. А человек не должен своего запаха никак ощущать, и тем более он не должен быть ему противен.

Жизляй по этому поводу имел такую теорию:

– С годами происходит нарушение обмена веществ, образуются метаболиты, организм зашлаковывается и отсюда появляется очень специфический запах старости. Поэтому с возрастом и начинают сильно душится. Понюхай юную девушку – ее собственный запах так прекрасен, что никакие духи не нужны. Ее можно и подмышкой нюхать и где хочешь, и тебя не стошнит.

Ну, с юными девушками он тут явно перегнул. Если их какое-то время не помыть, они тоже будут пахнут будьте нате! Еще бы и казарму вспомнил с молодыми бойцами!

В итоге Борисков опоздал на работу почти на десять минут. Начмед, кстати, тоже опоздал: парковались с ним почти одновременно, – выходит, наверно, где-то рядом и стояли в пробке. Недалеко ставила свою красную "тойоту" гинеколог Анна Львовна Балашова, богатая и успешная женщина. Рассказывали, этой зимой ей родственники из Израиля прислали с оказией пятьдесят долларов, чтобы помочь в тяжелой ситуации с похоронами матери. После прочтения приложенного к деньгам письма у Анны создалось ощущение, что они оторвали этот полтинник от себя с огромными неимоверными усилиями и теперь ждут от нее благодарности. Возможно, у них и действительно и были некоторые финансовые проблемы, но Анна в этом сомневалась – Лев, двоюродный брат, там работал врачом. Он и здесь-то в свое время не бедствовал. Все это могло бы показаться анекдотом, но между тем это была истинная правда. Она даже хотела сразу