Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

двух группах никак не отличалась, и отсюда сделали вывод, что можно производить только массаж, ведь все равно ведь какие-то сокращения грудной клетки происходят, и кислород как-то в легкие поступает. На это тут же, как и обычно бывает в медицине, была высказана масса противоположных мнений.

Жизляй сказал, что он лично согласен с американцами:

– Вот так будешь дыхание делать рот в рот, а у него, например, кавернозный туберкулез, СПИД или гепатит С. Возможно заразиться? Да запросто!

И тут же рассказал историю, как какие-то его знакомые заразились. Таких историй у него было великое множество. Еще и добавил к этому:

– Говорят, что за границей врач просто может отказаться проводить реанимационные мероприятия без объяснения причин. У нас же ты это обязан делать в любом случае в течение тридцати минут, а иначе тебе могут предъявить обвинение.

– Ничего ты не обязан! И вообще главное это грамотно записать в документы, что ты их производил, – тут же был на это ответ кого-то из клинических ординаторов.

К слову был и такой случай. На отделении прошлой зимой лежал терминальный бесперспективный больной с раком почки, который вот-вот должен был умереть, но никак не умирал. Был он тоже откуда-то с юга, отчего постоянно окружен многочисленными родственниками. Шансов у него не было никаких, но родственники хотели, чтобы он все-таки оставался в больнице. Все, и врачи и родственники, уже устали ждать, когда же он наконец умрет, а он все держался. Так продолжалось, наверное, уже месяц. Но однажды ночью на пост медсестры пришел его сосед по палате и сказал, что с ним все плохо: "Сосед-то мой помер!" Сестра, нисколько в этом не усомнившись, позвонила дежурному врачу, который только-только прилег. Тот сказал, полагая, что и так все ясно: "Свяжи его и выкати к лифту! Я утром все запишу". Медсестра, зевая, как и полагается, бинтом связала покойнику руки на груди, накрыла простыней, вместе с кроватью выкатила из палаты и поставила до утра к грузовому лифту. Утром появилась санитарка-буфетчица Антоновна, которая подняла на лифте котел с кашей, и, выехав с тележкой в коридор, стала орать: "Отдыхающие, кому каши?" – "Мне каши!" – раздался голос из-под простыни, и оттуда высунулась рука за тарелкой – как-то он там распутался. Антоновна от неожиданности села прямо в котел. Был страшный скандал. Медсестру тогда уволили, а врач получил выговор. А больной тот протянул еще целых две недели.

Один больной с лейкозом тоже очень долго умирал, и уже вроде как умер, и тут сидевшая рядом с ним жена вдруг заорала, напугав все отделение: "На кого ты нас покинул!", и тут он вдруг открыл глаза, схватил ее за руку и внятно сказал: "Что ты плачешь, у тебя же есть дети!" Все были потрясены силой такой любви, вернувшей человека на миг с того света, однако потом оказалось, что врач незадолго перед этим ввел больному преднизолон, чем продлил ему жизнь на несколько минут.

На конференции присутствовали и две врачихи с кардиологии. Они сидели прямо за Борисковым и разговаривали о нарушениях ритма. Борисков как лицо заинтересованное прислушался. Оказалось, там, у них на отделении, у одной больной случались какие-то наджелудочковые тахиаритмии, ей сделали УЗИ сердца и будто бы нашли в перегородке между предсердиями маленькое отверстие. Существовал очевидный риск инсульта, и надо было внутривенно капать перекись водорода и смотреть, проходят ли в отверстие пузырьки, чтобы уже точно знать, есть оно или нет. Тут же рассказала она и про одного доктора с кафедры, который имел схожие проблемы, но это были уже эпизоды трепетания предсердий, и, будучи по делам в Америке, во время такого приступа он обратился в тамошний госпиталь, но там восстанавливать ритм ему не стали, поскольку, несмотря на все его уверения, не было точно известно, когда этот эпизод случился, и все пять дней ему там просто постоянно капали только гепарин, за что потом взяли с него шесть тысяч долларов. Впрочем, по возвращении в Питер, это нарушение ритма тут же в больнице и купировали. Американцы, конечно же, поступили юридически грамотно: а вдруг бы он там у них помер от тромбоэмболии? И риск такой был. И немаленький.

Под конец представили нового врача на ультразвуковую диагностику. Профессор Терещенко в клинику привел своего сына, закончившего медицинский университет и после этого еще и клиническую ординатуру и специализацию по ультразвуковой диагностике. Посадили его на хорошее хлебное место: эхография сердца и другие аппаратные исследования. Наверняка сразу же будет писать диссертацию. Было ясно, что врачебные профессии, как впрочем, и другие, постепенно становятся клановыми, гильдийными, кастовыми, как уже и было в прошлом. Из поколения в поколение передаются профессии: сапожники, политики, артисты, писатели, художники, врачи. Есть некоторые секреты специальности, есть возможность помочь на ранних и самых трудных этапах – пробиться, раскрутить имя, а далее оно уже само будет работать. По наследству в нынешнее время передавались даже кафедры в государственных ВУЗах, музеи, чиновничьи должности, даже сами государства – вещи, казалось, не имевшие никакого прямого отношения к частной собственности, но тоже наверно бывшие неплохими кормушками, которые отдавать кому-то чужому было бы жалко. Кланы врачей, банкиров, певцов, артистов и так далее – в какой-то степени веяние нового времени. В чем-то возвращение к средневековью – к гильдиям. У Борискова даже была такая пациентка – глава какой-то там гильдии то ли кузнецов, то ли кожевенников. Сама она была по образованию юристом, защищала их права, и пользовалась как председатель гильдии какими-то особыми льготами и к тому же получала необыкновенно большую, – конечно, с точки зрения Борискова, – зарплату. Летом они всегда снимали в одном и том же месте на Канарских островах домик и проводили там с семьей целый месяц. И Борискова туда тоже звали отдыхать. Они считали, что у него на это есть деньги.

Борисков тогда высказался об этом Жизляю, ожидая его немедленной негативной реакции. Но тот только пожал плечами:

– А что в этом плохого? – Он вечно что-то жевал.

– Ничего, исключая то, что доступ в такие кастовые места для людей из некаст мягко сказать несколько затрудняется. Ключевые посты контролируется и за продвижение вперед и вход в касту всегда требуют денег! – сказал Борисков.

– А почему все должно быть легко? Помнишь, что сказать великий древний философ Гераклит: "Все возникает через борьбу!" – это мы еще при коммунистах учили. Он ведь был чуть не первый материалист, этот самый Гераклит. Заметь, в любой сказке и в любой легенде герой всегда проходит некое испытание. Еще мне нравится надпись,