Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

на светофоре, из одной выскочил мужик, и кинулся, буквально стал биться в дверь другой машины – видимо его подрезавшей. Оттуда раздался страшный крик и визг. Что там орали, было непонятно. Дверь внезапно распахнулась, оттуда высунулась женская нога в колготках и туфле и попыталась лягнуть мужика. Потом эта девушка вышла из машины и стала на него орать. Они так ужасно орали друг на друга, что Борисков, сидевший в машине, стоявшей сзади, даже испугался, что дойдет до смертоубийства, однако не дошло и до рукоприкладства. Оба, поорали, поорали, на какое-то время полностью застопорив движение и, наконец, разъехались. Сидевший за рулем парень, житель Афин, увидев изумление Борискова, рассмеялся, сказав, что тут это обычное дело.

Высадив мужика у гостиницы, Борисков понесся на работу, однако на ближайшем перекрестке возникла неожиданная ситуация – две фуры притерлись. Стояли там почти пятнадцать минут, еле протискиваясь мимо них. Очень длинные эти минуты утром, когда опаздываешь. Борисков заглянул в соседнюю машину и обалдел. Там сидела некогда уволенная из клиники врачиха по фамилии Литвинова. Уволили ее по одной простой причине: она была дура, да к тому же еще и внаглую брала с больных деньги: что-то такое им продавала прямо на своем рабочем месте. После увольнения она сначала работала врачом в медпункте крематория. Потом Борисков с ней еще раз случайно заочно столкнулся: она лечила больных по телефону. Разговаривала, тут же ставила диагноз, назначала гомеопатические горошки, курьер привозил их больным на дом, забирал деньги. И такие пациенты находились. Было это, по сути, чистое мошенничество. Впрочем, есть мнение, что гомеопатия никому еще не делала вреда, но никто не может доказать, как это работает.

Пока стоял в пробке, Борисков позвонил на вторую работу – в частный медицинский центр "Парацельс", чтобы узнать, есть ли запись больных на вечерний прием. Там звонку обрадовались: запись есть, и к тому же VIP, поэтому директор центра просил ни в коем случае не опаздывать и обслужить очень внимательно, то есть, как он любил говорить, "облизать". Борисков сказал: "Конечно, все будет сделано!", но сам чуть не застонал. Он надеялся, что вдруг записи вообще нет, и тогда можно будет вечером спокойно отдохнуть, хоть в себя прийти. У него был план заехать к Маше. И очень хотелось, и было страшновато. Теперь работа допоздна была поводом, чтобы не к ней заезжать, а, с другой стороны, тянуло. Всегда, когда звонил ей в дверь, сердце колотилось: Маша в зависимости от настроения могла и турнуть. В последнее время у нее постоянно были негативные эмоции и плохое настроение, особенно когда ему надо было уходить. История с Софьей словно повторялась. Борисков всегда этого момента ухода боялся и до последнего его оттягивал. С Машей они сошлись совершенно случайно. Борисков иногда об этом жалел, но иногда не жалел. Иногда с ней было очень хорошо, особенно когда она не доставала разговорами об их отношениях. У нее был сын Павлик пятнадцати лет, который учился в Суворовском училище. Павлик, может быть в силу особенностей возраста, тоже был парень с закидонами. Мать он ни во что не ставил. Возможно, это общая черта детей: считать, что им родители должны по жизни и чего-то не додали. Об отце Павлика Борискову вообще ничего не было известно. По крайней мере, он никак не проявлялся.

Да, была еще и Маша, но утверждать, что Борисков очень много женщин любил в жизни, было бы слишком сильно сказано. И жен ни разу не менял. Как женился в свои двадцать пять, так и жил с одной женой Викторией уже, считай почти двадцать лет. А ведь говорят, что у голливудского актера-красивчика Рудольфо Валентино было десять тысяч женщин. У Борискова же за всю его жизнь было разве что три любовницы, так и то с кучей проблем и нервов. А хотелось-то всегда простого: пришел, расслабился, отдохнул и ушел, но так никогда не получалось. И вечные женские слезы: "А что будет дальше?" С другой стороны их тоже можно понять: они все-таки живые женщины, а не проститутки. Они хотят семью, детей.

Ни для кого не секрет, что у незамужней женщины нередко имеется любовник – женатый мужчина, который иногда приходит к ней переспать, обычно – в выходные, но никогда на ней не женится. Впрочем, Борисков знал такую ситуацию, когда все было как раз наоборот. Один из знакомых ребят, Миша Плотников, довольно долгое время был любовником замужней женщины.

Миша сам одно время утверждал, что общаться надо исключительно с замужними женщинами, потому что, – хотя и существует, конечно же, некоторый понятный риск (внезапное появление мужа), – но зато нет и всякой ненужной истерии типа: "Ты женишься на мне когда-нибудь?" и нет проблемы контрацепции и неожиданной беременности. Замужней женщине нужно получить от тебя только чувственность, обожание, обязательный многократный оргазм – и все. Ей некогда с тобой болтать – надо скорее бежать назад – в свою семью, к мужу и детям. Тут не до розовых соплей! И именно он, Миша, попал в лапы, точнее сказать, под туфлю одной очень волевой замужней дамы, которая к тому же являлась владелицей и директором некой торговой фирмы. Производство было довольно обширное, в том числе в ее ведении был и цех по пошиву рабочей одежды, включая медицинские халаты. Халатами она регулярно снабжала самого Мишу, а тот один халат и Борискову подарил на Новый год.

Надо сказать, с Мишей эта дама делала, что хотела. Все эти известные трюки с привязыванием к кровати, с наручниками, переодеваниями в кожаные трусы, в пионеров и школьников – все это они переделали. Считай, прошли всю Камасутру постранично. Миша как-то даже серьезно потянул мышцы на шее, ходил на физиотерапию. Была одна проблема: эта любвеобильная дама была настоящая фанатка мобильной связи. Даже непосредственно во время секса она в обязательном порядке отвечала на все входящие звонки. Если даже в самый решающий миг (иногда оставалось буквально чуть-чуть до конца) у нее звонил телефон, она тут же отпихивала любовника или спрыгивала с него сама, откапывала со дна сумочки трубку (на тумбочку почему-то никогда не клала), обстоятельно отвечала на звонок, потом ложилась снова и командовала Мише: "Продолжай!" И при всем том самому Мише звонить ей на работу или на мобильный телефон было строжайше запрещено.

К тому же она еще ухитрялась чуть ли не из постели звонить своим детям: "Подогрейте суп!"; мужу: "Пока, дорогой, до встречи, целую!" Затурканному же любовнику, уже одетая, подкрашивая губы перед зеркалом в