Перезагрузка - Миика Ноусиайнен

приходится думать, какие упаковки брать, чтобы было как раз на одного. Жилье выходит дорого, как и еда. С другой стороны, исчезают конфликты из-за того, кому убирать квартиру и что смотреть из «Нетфликса».

Часть друзей пришлось поделить. Из самых близких Теро и Ээва, а также Симо и Анника отошли Эсе, мне достались Элина с Лаури и Ноора с Пеккой. Многие друзья Эсы за годы нашего брака стали и моими друзьями, но теперь на Первое мая меня не пригласят к ним на традиционный весенний пикник. Хотя все равно тем, кто обременен семьями, не до встреч.

Музыкальные диски делить проще, теперь ведь все легко найти в «Спотифай» [72]. Я взяла себе «Нирвану», Перл Джем и «Саундгарден». Они напоминают о жизни еще до Эсы. Все остальное назло оставила ему. Те диски, с которыми связаны общие воспоминания.

Отправляюсь в ближайший магазинчик – надо ведь что-то есть. Стою перед стеллажом с сырами. Упаковки – одна другой больше. И тут замечаю Ярк_ ко – мужчину мечты Сини, которая ведет блог «Перезагрузка». Он выбирает соус на полке с чипсами.

Если верить постам в блоге, Яркко чуть ли не всю еду выращивает сам, а в магазине покупает разве что тофу и облепиховый сок. Однако теперь у него в тележке, помимо картофельных чипсов и простокваши, еще замороженная пицца и упаковка пива из шести банок. У всех у нас есть свои тайны. Тайна Яркко – стремление к обычной жизни. Он оплачивает покупки на соседней кассе и одновременно со мной выходит из магазина. Перед входом его ждет молодая красивая женщина не старше двадцати пяти лет. Если бы Яркко был на кассе с ней, им не продали бы пиво без паспорта.

Может, родственница? Вслед за ними иду к дому. Остановившись перед светофором, Яркко обнимает юную красотку и целует в губы. Объятия явно не родственные. Это отношения любовные. Вот он, момент истины, хотя, судя по постам Сини, они супруги – не разлей вода.

Перед тем, как зайти в подъезд, смотрю, как Яркко со спутницей исчезают за дверью дома напротив. Они ничего не скрывают. Взбегаю к себе в квартиру, и, с трудом унимая дыхание, хватаю смартфон. Захожу в инстаграм, смотрю последние обновления Сини.

В разделе «истории» Сини разместила видео с завтрака на круизном пароме. На фото, помеченном сегодняшним днем, она с детьми улыбается перед домом, похожим на жилище Пеппи Длинный Чулок. «Великолепный отдых мать+дети в Стокгольме #семья#любовь #материнство #юнибакен [73]».

За неимением в инстаграме эмодзи «кошмар», ставлю лайк, хотя все во мне этому противится. Иду в спальню, откуда квартира Сини и Яркко видна как на ладони. Успеваю в тот момент, когда Яркко опускает жалюзи. Сквозь них я не могу наблюдать соития, но в состоянии представить себе финал. Знает ли об этом Сини? Отдыхает ли она в Стокгольме, все еще пребывая в своих идиллических грезах?

Я начинаю кое о чем догадываться. В постах Сини столько пафоса семейных ценностей и дифирамбов доверию и любви, что никакие отношения этого не выдержали бы. Да и кто станет так превозносить свою семейную жизнь, если с ней все в порядке?

У меня возникает мысль рассказать обо всем Сини. Хочется вырвать ее из призрачного мирка, где все выставлено напоказ и должно казаться идеальным. Жизнь – не всегда идиллия. Реальная жизнь – это череда мечтаний, которые никогда не сбываются.

Через пару дней я захожу в минимаркет за посылкой. В дверях сталкиваюсь с Сини. Она, вся в слезах, выскакивает мне навстречу с пакетом из интернет-магазина под мышкой. Взгляд падает на заголовок в газете: «Скандал в семействе популярной блогерши».

Бедная Сини не выходит у меня из головы, и я постоянно заглядываю в ее профили в социальных сетях. Ни малейших признаков жизни. Для таких, как Сини, это означает смерть. Их девиз: «Жить – значит постить в блоге». И то же надо высечь по-латыни. Однако в одиннадцать вечера на ее странице все-таки появляется новая публикация.

Пустые сплетни и ложь

В некоторых (не буду называть) изданиях были опубликованы злобные измышления об отношениях моего мужа с молодой женщиной, известной фотомоделью. Я ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, что породило подобные слухи, но могу заверить, что они не соответствуют действительности.

У нас все хорошо. Мой дорогой и любящий муж Яркко по-прежнему вырезает мне на завтрак сердечки из огурцов и убаюкивает по вечерам своими поцелуями. Дни между этими вечерами – настоящая сказка. Дорогие мои читатели, оставляю гнусные измышления на совести их авторов. Яркко – не тот мужчина, который оставил бы семью ради модели, рекламирующей бикини. Это благородный человек и прекрасный семьянин.

А я даже не злюсь на распространителей этих гадких слухов. Пожалуй, мне их немного жаль, и я стараюсь относиться к ним с любовью. Потому что не хочу давать шанс негативу. Ему нет места в моей жизни. Для меня негатив – это просто позитив со знаком минус. Мы любим друг друга.

Мне жаль Сини. Беспомощно цепляться за надежду даже унизительнее самых неприятных обстоятельств, в которых ты можешь оказаться. Сини сложно принять тот факт, что, когда делишься с людьми радостью и успехом, надо делиться с ними и горем, и неудачами. Нельзя выбирать только хорошее. Об этом знают спортсмены, политики, а теперь, в эпоху социальных сетей, – и простые люди. Ничто не интересует людей так, как разрушенное счастье.

Слабым утешением может служить лишь то, что подруги по несчастью выражают Сини бесконечную симпатию. У огромного числа подписчиц супруги отправились в погоню за юными задницами. Сини выражают поддержку в ситуации, которую она сама отказывается признать.

Противоположное мнение выразил только читатель под ником «Эки‑73». «Мне, как мужчине, может, быть не стоило бы это писать, но ведь такой модельке приятно запендюрить. Сама-то как думаешь?»

Безусловно, реалистичный взгляд Эки выделяется среди множества комментариев о том, как следует воспитывать детей разведенным родителям. Надеюсь, Сини всего этого не прочтет. Сейчас она ищет сострадания, а не советов. Но я знаю, что зря надеюсь. Разумеется, она все читает. И даже отвечает комментаторам. Однажды ответила и мне, когда я спросила код колера, в которой выкрашены стены в ее спальне.

Не знаю, где сейчас Яркко и дети, но похоже, что Сини в квартире одна. Она сидит на балконе с бокалом вина в руке. Я не могу оставить ее в одиночестве. Спускаюсь и жду перед подъездом, где живет Сини.

Вскоре подкатывает доставщик пиццы, и я вместе с ним проскальзываю внутрь. Звоню в дверь с красивой табличкой: «Hope lives here. And without hope we are hopeless» [74]. Надежды никогда