ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

Прекрасная незнакомка не рассердилась на графа. Она даже пообещала ему появляться в этой комнате раз в неделю, в тот самый день, когда состоялось их первое свидание.

Перед расставанием она взяла с графа клятву сохранить все происшедшее в тайне, предупредив, что если хоть один человек узнает об их любви, то он навсегда ее потеряет.

– Какую романтичную историю вы нам рассказываете, любезный граф! – послышались голоса дам, составивших главную часть слушателей. – Что же было дальше и какое отношение имеет бедный маршал ко всей этой истории?

– Маршал имеет к этой истории самое непосредственное отношение. Это будет видно из дальнейшего, – отвечал граф Прален, после чего продолжал:

– Их связь продолжалась пятнадцать лет, но красавица оставалась такой же молодой и прелестной, как и в день их самой первой встречи.

И хотя всякому ясно, что тут не обошлось без вмешательства сил мистических и недоступных разумению, все же счастье графа окончилось, как кончается все на этом свете! Граф тщательно хранил тайну, но графиня заметила, что каждую неделю, в один и тот же день, ее муж избегает супружеской спальни, а удаляется куда-то на ночлег. Графиня решила узнать, в чем дело. Она проследила его путь до уединенной комнаты, после чего возвратилась к себе, не сказав графу ни слова. Наутро же распорядилась сделать себе другой ключ от той двери и, дождавшись следующего условленного дня, вернее, условленной ночи, вошла в комнату, где и увидела графа с незнакомкой, крепко спящих. Графиня, будучи женщиной умной, не стала их будить, а вместо того сняла свой ночной чепец и положила его на виду, на смятой постели.

И после этого удалилась.

– Она поступила правильно! – был единодушный приговор женского общества, которое совершенно увлеклось повествованием графа.

– Проснувшись, красавица поняла, что о них стало известно, и залилась слезами. Граф, пробудившийся в свою очередь, увидел чепец своей супруги и тоже все понял. Красавица, плача, сказала, что должна покинуть его навсегда, потому что таково повеление судьбы. На прощание лесная фея – без всякого сомнения, таинственная незнакомка была ею – сделала графу три подарка. У него было три дочери, поэтому графу Оржвилье было подарено три талисмана, представлявшие собой волшебные предметы, обещавшие счастье и покровительство судьбы во всем тому семейству, которое владеет такой вещицей. Если же кому-то удалось бы похитить подарок феи, то похититель, напротив, подвергся бы преследованию рока и всевозможным несчастьям. После этого фея исчезла.

– И они никогда не виделись больше?! – воскликнула одна из молодых дам.

– Никогда, – отвечал граф, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Но что же за волшебные предметы подарила фея графу Оржвилье? – спросила г-жа Сенто, настроенная менее романтически. – И где же здесь Бассомпьер?

– Сейчас вы увидите сами, сударыня, – с поклоном отвечал граф. – Этими тремя талисманами были бокал, кольцо и ложка. Когда граф выдавал замуж своих дочерей, каждой он дал по одному талисману и по имению впридачу. Старшей дочери, вышедшей за господина де Круа, достался бокал и имение Фенестранж, второй, которая стала госпожой де Сальма, – кольцо и земля Фислинг, а третья дочь сделалась супругой Бассомпьера и получила ложку и имение Оржвилье.

– И что же, подарки феи действительно обладали приписываемой им волшебной силой? – спросила герцогиня де Роган, которая давно собиралась покинуть Париж и последовать за своим мужем в Венецию, но никак не могла осуществить свое намерение: Париж обладает особой притягательной силой и имеет свойство не отпускать от себя тех, кто не слишком противится этому.

– Судите сами, герцогиня! – воскликнул рассказчик, давая понять, что он подошел к самому драматическому моменту своего повествования. – Однажды господин де Панж, знавший эту историю, но не желавший поверить в волшебство или заклятие, как вам будет угодно, так вот господин де Панж похитил кольцо у господина де Сальма во время веселой пирушки и надел его себе на палец, со смехом уверяя, что не верит сказкам. И предсказание феи сбылось! Де Панж, имевший прекрасную жену, трех дочерей-красавиц, вышедших замуж и любивших своих мужей, а кроме всего прочего – сорок тысяч ливров годового дохода, был послан в Испанию. По возвращении оттуда он нашел свое имение разоренным, всех дочерей – оставленных своими мужьями, а жену – беременной от иезуита. Вскоре он умер от горя.

– Ах! – воскликнула герцогиня де Роган. – Ваша история, граф, подействовала на мое воображение.

– Итак, Бассомпьер обладал ложкой феи, – задумчиво проговорила г-жа Сенто. – И удача сопутствовала ему везде и во всем.

– Несомненно, сударыня, – вмешался герцог Ларошфуко. – Например, он всегда выигрывал по-крупному. Я вам могу засвидетельствовать, что маршал постоянно выигрывал у герцога де Гиза до пятидесяти Тысяч экю. Дело дошло до того, что однажды супруга герцога предложила Бассомпьеру пожизненный пенсион и десять тысяч экю, чтобы он только не играл более с ее мужем! И вы знаете, что он ответил?!

– Что же? – с улыбкой спросила г-жа Сенто.

– Он сказал: «Ах, сударыня, я от этого много потеряю!», – возгласил герцог и громко захохотал.

В кругу кавалеров тоже судачили о Бассомпьере. Только здесь, не будучи стеснены присутствием дам, рассказывали истории не столь безобидного свойства.

Глава тридцать шестая

Арамис и одна из «племянниц» богослова

Нам уже известно, что капитан гвардии его высокопреосвященства последовал совету своей жены и не удовольствовался подписью своего грозного покровителя на приказе. Нам известно также, к чему это привело.

Кардиналу доложили о бегстве дона Алонсо, и он пришел в бешенство. Его высокопреосвященство до такой степени потерял контроль над собой, что совершил вещь небывалую, а именно – пнул ногой одну из своих любимых кошек, которые совершенно свободно разгуливали у него в кабинете, забираясь на письменный стол, кресло, колени.

Когда его высокопреосвященство понял, что к этому бегству имеют отношение мушкетеры де Тревиля, он опрокинул чернила, замаравшие все пятое действие трагедии «Мириам».

Он проследовал на половину короля и обратился к нему с предложением распустить мушкетеров и отправить в отставку г-на де Тревиля.

– Вы ли это говорите мне, герцог?! – вскричал король. – Ведь вы же сами накануне уверяли меня в том, что необходимо готовить войска к походу против моего дорогого братца. Или он передумал лезть на рожон и распустил свою армию в Брюсселе?

– Увы, герцог Орлеанский пока не сделал этого, ваше величество, – с зубовным скрежетом признал кардинал.