Жизнь и идеи Бруно Понтекорво - Михаил Сапожников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Письмо Сахарова Бруно не подписал, письмо против Сахарова – тоже не подписал. Поэтому интересно, что есть документ, под которым он поставил свою подпись. Речь идет о письме в ЦК КПСС, которое подписали в 1969 г. двадцать видных советских интеллигентов, включая известных физиков Л. Арцимовича, А. Мигдала, А. Алиханяна, Р. Сагдеева, в котором они высказывали резкое несогласие со взглядами, выраженными в романе В. Кочетова «Чего же ты хочешь?». Почему?
«Основная мысль романа Кочетова, пронизывающая под тем или иным прикрытием каждую его главу, сводится именно к возвеличению Сталина. Дается понять, что после осуждения культа личности Сталина советское общество начало вырождаться и что вырождение продолжается в наши дни… В дни, когда партия настоятельно призывает к сплочению и единству советского общества, Кочетов совершенно отчетливо пытается посеять рознь между различными слоями этого общества, возбудить недоверие и вражду между ними… В романе содержится грубая, нечистоплотная карикатура и на советскую молодежь… Он грязнит самую большую компартию Западной Европы, компартию Италии, обвиняя ее деятелей в корыстолюбии, в антиморальном поведении, даже в принадлежности к фашистам во времена Муссолини».
Бруно привлекли именно для «защиты» компартии Италии. Так, по крайней мере, утверждает академик Р. Сагдеев в своих мемуарах [165]. Один из отрицательных персонажей романа – итальянский коммунист Бенито Спада, глашатай неправильных взглядов:
«Такие, как я, как раз и настаивают на том, что к коммунизму есть иные пути, не обязательно русского, советского образца. Мы хотим прийти к коммунизму мирным путем. Поэтому-то нам не годятся и советская литература, и советское искусство. Они воинственны, они пропагандируют один, свой путь. Они без диктатуры пролетариата не мыслят возможности строительства социализма.
Дико представить себе, что у нас в Италии, в стране тонкого художественного вкуса, в стране передовой науки и техники, власть может оказаться в руках рабочих, в руках батраков Сицилии и Сардинии. Это же некультурные, темные люди, которых долгими годами надо просвещать. Могу ли я, окончивший два высших учебных заведения, подчиняться таким правителям?»
В книге нехорошего еврокоммуниста бросает жена, из итальянской компартии его в конце концов исключают. Так что упрек в полном очернении светлого облика ИКП не совсем верен.
Интересен конец письма 20-ти:
«Мы не считаем, что нужно запретить этот роман. После полувека своего существования советское общество не нуждается в подобных мерах, чтобы защищать себя и выдвигаться вперед. Даже таким, как Кочетов, не стоит затыкать рот. Но мы думаем, было бы хорошо, если бы партия и советская печать высказали свое мнение по поводу подобного произведения» [166].
На самом деле роман уже тогда инициировал две пародии: «Чего же ты хохочешь?» и «Чего же ты, кочет?». В наши дни текст Кочетова сам читается как чистая пародия:
«Заказали на всех пицци – народное, очень распространенное кушанье, напоминающее открытый пирог с начинкой из разной разности. Можно заказать пицци с помидорами и другими овощами, можно – с острым сыром, можно – с “плодами моря”: креветками и ракушками».
В 1969 г. советскому читателю надо было объяснять, что такое пицца.
Я вспоминаю об одной встрече с Бруно в эпоху ранней перестройки. Тогда все были увлечены трансляциями со Съезда народных депутатов СССР, публикациями «Огонька» и митингами прогрессивных сил. Один из таких митингов, если не ошибаюсь, «Демократической России», проводился в самом большом конференц-зале Института, и все приличные люди спешили принять в нем участие. Я тоже бежал по коридору, встретил идущего навстречу Бруно и радостно спросил: «А Вы, Бруно Максимович, разве не идете на митинг “Демократической России”?» Бруно мгновенно ответил: “Дем. Россия” – так это же Каутский! Все это мы уже проходили».
56. Лошади Понтекорво
История конюшни Тито Понтекорво требует эпического размаха. Эта сага точно отражает российскую действительность, где все есть – энтузиасты, возводящие дворцы-конюшни, зависть окружающих, обман государства и целая вереница других событий и приключений вокруг одного – простого человеческого чувства любви к лошадям и умения работать (https://t.me/bruno_pontecorvo_photo/42).
Я хорошо помню то время, когда на улицах Дубны появилась первая лошадь. Мы гуляли с сынишкой, которому в то время было годика три. Его восторг при виде такого необыкновенного, невиданного зверя был грандиозен. Именно дети в самом начале составляли наиболее преданную группу поддержки Тито Понтекорво по развертыванию того, что впоследствии получит название «Клуб любителей верховой езды». Мы жили в общежитии, где в коридоре стоял один общий телефон. Почему-то Тито часто пользовался именно им, чтобы обзванивать своих маленьких друзей. И тоже врезалось мне в память, что говорил он как раз с детьми, а не с их родителями, терпеливо объясняя все действия и правила, которые надо соблюдать, чтобы посещать клуб.
С первой лошади, которую Тито купил у цыган, развернулась огромная деятельность, в которую были включены сотни детей и взрослых. В отчете о работе клуба с гордостью отмечалось, что «ежегодно в нем занималось около 100 человек, 20 “трудных подростков”, 5 человек поступили учиться на зоотехников и ветеринаров». Количество лошадей со временем приблизилось к ста. Тито специализировался именно по ахалтекинской породе, доставая этих лошадей самыми различными способами. Говорят, что он даже купил жеребца, которого Насер подарил Брежневу. И все его стадо – потомки этого жеребца. Правда, Джиль Понтекорво упоминает [43] в качестве родоначальника другую лошадь – брата Анилина, знаменитого скакового жеребца 60-х годов. Особое удивление вызывало и вызывает то, как он смог организовать такое дело в начале 80-х годов, когда все, что можно, было не то чтобы запрещено, но по крайней мере не разрешено.
Недаром, когда началась эпопея вокруг конюшни и в лабораториях ОИЯИ стали происходить собрания коллективов, многие рабочие говорили, что вот если бы у них были такие руководители, как Тито Понтекорво, тогда бы и они жили так же хорошо, как и лошади Понтекорво. Этот лозунг «Хотим жить так, как лошади Понтекорво!» – был даже поднят на какой-то праздничной первомайской демонстрации.
А все началось после того, как Тито построил свою первую прекрасную конюшню. Даже сейчас, когда разнообразие архитектурных форм подмосковных строений и дач мало кого удивляет, здание
