Последние узы смерти - Брайан Стейвли

руки держала расслабленно и подальше от оружия. И взгляды игрушечных солдатиков Хобба старалась встречать по-доброму. Бывало, она сверкала глазами, сама того не замечая.

Остальные бойцы перешептывались, растерянно бормотали, будто молились. О чем молились, Гвенна понятия не имела. Может, чтобы она сдохла, никому не причинив зла.

– Меня зовут Гвенна, – представилась она, опустившись на пол.

Хобб остался стоять, так и нависал над ней. Остальные оборванцы рассыпалась по пещере, но должен же был кто-то сесть первым, не то они всю ночь простоят на ногах.

– Это мое крыло, – сказала Гвенна. – Извините за нескладное начало знакомства.

– Крыло? – Хобб сощурил глаза. – Вы кеттрал?

– Кто же еще? Вы думали, в Халову Дыру забрели в поисках клиентов три портовые шлюшки? Если сумеем не порубить друг друга, мы хотели бы вам помочь.

Из глубокой тени срывающимся от страха голосом крикнула Манта:

– У нее лук!

– Что? – удивилась Гвенна.

– Твой снайпер, – упорствовала женщина. – Ты приказала отложить клинки и луки, чтобы поговорить, а она все еще целит в меня.

– А, – махнула рукой Гвенна. – Я хотела сказать: все, кроме нее, могут расслабиться.

– А она?

– Анник не умеет расслабляться.

– Прикажи ей отложить лук, – прорычал Хобб.

– Ага, этого она тоже не умеет.

19

Пять дней всадники пробивались сквозь лиственничную чащу, а лес все не кончался. Для затянутых шрамами глаз Валина мир оставался непроницаемо темным, но он чувствовал холод яркого, как лед, ветра, отточенного о каменистые склоны гор. Ветер пробивал и кожаную одежду, и сукно под ней. Он нес запах снега и древних вползающих в горные долины ледников.

Гнездо однажды посылало его группу кадет в Ромсдальские горы на двухнедельные учения по выживанию. Ему тогда было всего двенадцать, но он хорошо запомнил черно-серые пики. Костистые горы вокруг Ашк-лана были сложены из чистого белого гранита, и реки там сбегали по гладким каменным изгибам, а скалы Ромсдаля крошились и раскалывались. На высочайших вершинах лежали шапки вечных снегов, а ниже их белого покрывала начинались мелкокаменистые осыпи и завалы огромных глыб, где легче легкого было вывихнуть ногу. Ромсдальские горы почему-то представлялись старыми, старше Костей, придавленными грузом веков и тяжестью мира. И даже на солнце не нагревались.

– Далеко мы продвинулись к западу? – спросил Валин.

Он чуял рядом Хуутсуу: ее пот, и кожаную одежду, и засохшую кровь на руках, – с утра она разделывала пару кроликов.

– Довольно далеко, – не сразу ответила она. – До реки два дня пути, а за ней уже город.

Валин мысленно сложил карту из сотен заученных наизусть в Гнезде.

– Эргад, – заключил он. – Это на северо-востоке Ниша, недалеко от истоков Хаага.

Он чуял безразличие Хуутсуу.

– Груды камней на камне. Теснота такая, что каждый живет в дерьме своего соседа. По крайней мере, в этом я схожусь с вашим личем – такие места следует жечь.

– Балендин там? – спросил Валин.

– Будет, не сегодня завтра. Он сейчас со своей охраной вступает в бой то там, то здесь. Там самая жаркая битва, поэтому он часто там появляется.

– И ты надеешься, что за ним туда придет на охоту Блоха?

Хуутсуу ответила не слишком уверенно:

– Твой друг-воин бьет в неожиданные места, но никогда – в сердце наших сил. Мы будем наблюдать из леса и надеяться, что он нас отыщет.

План Валина не вдохновил, но и другого он придумать не сумел. По словам Хуутсуу, ургулы много месяцев не могли взять след Блохи. Он с крылом попросту растворялся даже в глубоких снегах. Едва ли женщина ожидала, что, усилив отряд слепцом, добьется успеха, а о своем слухе и способности за милю учуять что угодно – хоть лису, хоть человека, хоть медведя – Валин помалкивал. Может, подобравшись поближе, он и сумел бы выследить крыло кеттрал, но не собирался выдавать свой секрет Хуутсуу.

– Мы едем на юг, – ответила на его молчание всадница. – Медленно. Он, ваш друг, скрывается в чаще. Высматривает такие отряды. Если сочтет нас подходящей добычей, объявится.

– Только вот, – заметил Валин, – как бы он не перерезал нам глотки, не дав объяснить, что вы перешли на другую сторону.

Хуутсуу помолчала.

– Мы не скотина, – сказала она. – Мы не аннурцы – не станем смирно ждать, пока нам режут глотки.

Внутри Валина шевельнулась, напряглась темнота. В памяти встали истерзанные лесорубы и звероловы: беззащитные мужчины и женщины, кричащие под ножами ургулов. Рука сама упала на головку топора, щербатая сталь охладила горящую ладонь.

– Они люди, – прорычал он, – а не скот.

– Они слабы. Мы нет, – фыркнула Хуутсуу. – Когда этот Блоха придет, мы будем готовы его встретить.

– Готовы? – Валин слышал гнев в своем голосе и не пытался его сдержать. – Если ты думаешь, будто, выносив троих детей и умея день напролет продержаться в седле, готова к встрече с Блохой, ты дура.

Он услышал, как оборачиваются к нему всадники, и, угрюмо усмехнувшись, заговорил громче:

– Я уж не говорю о тех засранцах, что следуют за тобой.

Кроме Хуутсуу, никто не говорил на его языке, но вызов распознавали сразу. Издевка не требовала перевода. Кони, уловив гнев и растерянность наездников, насторожились. Копыта скрежетали по каменным обломкам.

– Я заключила с тобой мир, – сказала Хуутсуу, – чтобы сразиться с этим личем.

– Ты, – огрызнулся Валин, – заключила со мной мир, потому что приняла за оружие. Ну так давай проверим.

Кровь билась у него в висках, в ушах, ревела, как пламя. Он и вторую руку опустил на топор:

– Проверим? Есть желающие?

Он, как камни, метал слова в зазубрины тишины.

– Остерегись, – резко одернула его Хуутсуу. – Эти воины повинуются мне, но ехать бок о бок с аннурцем им не по вкусу.

– Хочешь сказать, что не способна править своими людьми?

– Править! – Она выплюнула слово, словно оно горчило. – Это для императоров и их овец. Ургулы – свободный народ.

– Видел я вашу свободу. И шрамы от нее видел.

– Убога свобода, которая не оставляет шрамов.

Лагерь разбили до наступления ночи. В степях ургулы преспокойно скакали и в темноте, но северные леса с валунами и лезущими из земли корявыми камнями – опасная дорога даже для малорослых, твердых на ногу лошадок. Всадники собирали хворост для костра.

Его слабое тепло так и манило продрогшего от ночного морозца Валина, однако он не желал ночевать среди ургулов. Пока что никто не пытался его убить, но это не значило, что и не попытается. Может, ургулы согласны вместе с Хуутсуу искать Блоху. А может, и нет. Понимай он язык, знал бы лучше, но он не понимал и потому