Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1 - Семен Маркович Дубнов

новой школе гибель еврейства, последние — спасение и возрождение. В консервативной общине Франкфурта-на-Майне удалось открыть светскую школу («Филантропин») только в 1804 году. Победа просвещенных в таких случаях была полезна, поскольку новая общеобразовательная школа сметала с пути средневековый хедер или иешиву, но она ударилась в противоположную крайность, давая немецкое воспитание без еврейского. Вышедшие из нее питомцы, поступавшие в германские университеты, ассимилировались уже сознательно, считая это непременным условием своей будущей карьеры в качестве лиц свободных профессий. Еврейская молодежь мечтала о таких интеллигентных профессиях, в особенности о государственной службе. В наполеоновскую эпоху ей открывались широкие перепективы: в королевстве Вестфалей евреев уже принимали на государственные должности, а в Пруссии это ожидалось в близком будущем. И еврейская интеллигенция выбивалась из сил, чтобы стереть все границы между собою и немецким обществом и тем доказать свою гражданскую и политическую правоспособность.

ГЛАВА IV. УСТОЙЧИВОСТЬ СТАРОГО ПОРЯДКА В АВСТРИИ

§ 35. Общая политика и «терпимые» в Вене

Наиболее стойко выдержала натиск революции австрийская мо­нархия. Со смертью Иосифа II «просвещенный» абсолютизм усту­пил место непросвещенному, политической реакции. Колебание «тро­нов и алтарей» в годы французской революции только усилило со­противление всяким реформам со стороны столпов старого поряд­ка. Не расшатали его и наполеоновские войны, которые оторвали от Австрии только ее итальянские провинции и часть польских, но не коснулись центра государства. 1806-й год, изменивший государствен­ные формы в различных частях Германии, принес Австрии лишь нрав­ственное унижение, отняв у правителей из династии Габсбургов ко­рону «Священной римской империи» и формальный титул главарей германской нации. Никакая иноземная конституция не навязывалась консервативной стране Габсбургов.

По численности своего еврейского населения Австрия занима­ла второе место после России с ее польскими землями. Редкое в Вене и немецкой Австрии, еврейское население сгущалось в славянских и венгерских землях: в Богемии и Моравии (76 тысяч, по переписи 1803 г.), в Галиции (295 тыс.), в Венгрии с примыкающими Славони­ей и Триестом (85 тысяч). Фактически во всей империи было больше полумиллиона евреев в начале XIX века[51]. Их гражданское положе­ние регулировалось в различных провинциях тремя системами зако­нодательства, а именно:

1) в Вене и немецкой Австрии немногим при­вилегированным лицам, особенно представителям крупного капи­тала, давалась концессия на жительство и торговлю за определен­ную плату, а прочие имели только право временного приезда по де­лам;

2) в Богемии и Моравии законно проживающими признавались лишь еврейские семейства, входившие в ограниченную норму, сверх которой размножение запрещалось;

3) в Галиции и Венгрии сплош­ным еврейским массам не возбранялось естественное размножение, но вся жизнь их регулировалась ограничительными законами, исхо­дившими от центральных или местных органов власти.

К чувствительному ограничению личных и гражданских прав присоединялось часто грубое вмешательство во внутреннюю жизнь евреев с целью денационализации — наследие политики, насажденной «патентом терпимости» (выше, § 3).

После смерти Иосифа II австрийские реакционеры решили добиться отмены его акта, связанного с ненавистным для них де­визом «терпимость». Католические епископы обратились к ново­му императору Леопольду II (1790—1792) с жалобою на толерант­ное отношение к некатоликам в минувшее царствование и, в част­ности, на допущение евреев в христианские школы, могущее по­вести к совращению христиан в иудейство. Они ходатайствовали, чтобы терпимость к евреям не была общим законом, а зависела от усмотрения местных властей. Но правительство не решилось оз­наменовать начало нового царствования актом жестокости. На­чальник дворцовой канцелярии (Hofkanzlei) граф Коловрат в сво­ем докладе императору указал, что для престижа Австрии было бы вредно отменить эдикт терпимости, объявленный при всеобщем одобрения Европы, и ввести режим «жестокого насилия над совес­тью». Сановник доказывал своему монарху такие азбучные истины, что «принуждение не создает добрых христиан, а порождает только лицемеров, которые в душе презирают и хулят религию, принятую ими формально поневоле». Леопольд II отклонил ходатайство реак­ционеров. Но он скоро умер, и на престол вступил более склонный к реакции Франц II (1792—1835; с 1806 года, после утраты титула германского императора: Франц I).

Над головою этого монарха пронеслись величайшие историчес­кие бури: французская революция и громы наполеоновских войн, а коронованная голова ничему не научилась. Франц пуще всего боял­ся «новшеств» и сетовал на то, что «весь мир помешан на новых кон­ституциях» (totus mundus stultizat et vult habere constitutiones novas). Его уверили, что и реформы Иосифа II не исправили евреев, а толь­ко усилили их торговую деятельность и наплыв ловких коммерсан­тов в Вену. Рост евреев в столице тогда, очень пугал городской маги­страт и правительство Нижней Австрии. Выяснилось, что в 1789 году в Вене жило легально лишь около ста «терпимых» или привилеги­рованных семейств, между тем как за восемь месяцев того же года (май—декабрь) прибыло туда 7536 иногородних евреев, допущен­ных на короткий срок по делам. Среди привилегированных пре­обладали крупные купцы, фабриканты, банкиры или «вексельнегоцианты», ювелиры, поставщики казны и в особенности «минцлиферанты»; здесь славились своим богатством семейства Арнштейнер, Эскелес, Вертгеймер, Оппенгеймер. Гости же из Богемии и Моравии, Галиции и Венгрии приезжали обыкновенно для за­купки товаров в столичных складах и по другим торговым делам; им давался срок от двух недель до двух месяцев для окончания своих дел, за что взималась определенная такса. Само собою ра­зумеется, что стесненные в праве жительства иногородние купцы старались обходить эти стеснения: многие совсем не прописыва­лись в полицейамтах, другие по истечении законного срока пре­бывания ухитрялись оставаться в Вене нелегально, и таким обра­зом тысячи «временных» жителей столицы превращались в посто­янных. Для борьбы с этим «злом» был учрежден в 1792 г., по пове­лению императора, особый «Юденамт» (еврейская управа) при венской полицейской дирекции и была повышена плата за выдачу билетов на временное пребывание («Боллетен-таксе»). «Юденамт» зорко следил за всеми прибывающими в столицу евреями, ловил живущих без билета или с просроченным билетом, штрафовал и вы­сылал из города. Через это полицейское чистилище, темное гнездо чиновничьего произвола и взяточничества, проходили два поколе­ния бесправных евреев, имевших несчастье попадать в запретную для них столицу; учрежденный временно, в виде опыта, «Юденамт» про­существовал больше полувека, вплоть до революции 1848 года.

В силу давнего закона, санкционированного и псевдолиберальным «Толеранцпатентом», венские евреи не имели права организо­вать официальную общину с выборными представителями и стро­ить особое здание для синагоги. Они все еще пребывали в столице на правах «колонии». Для сношений с австрийскими властями эта ко­лония уполномочила нескольких своих нотаблей, которые в 1792 и 1793 гг., в связи с учреждением «Юденамта» и усилением репрессий, развили особенно интенсивную деятельность. Они подавали импе­ратору через гофканцелярию петиции, в которых выражали следую­щие