Лес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

— И Роберж вернулся к нормальной жизни?

Археолог двумя руками держала чашку кофе. Из длинных рукавов куртки едва выглядывали кончики пальцев. Она хрипло рассмеялась, обнажив пораженные кариесом зубы:

— No, muj er, no…[61] Ты и правда ни шиша не знаешь об этой истории. Роберж еле успел выйти из тюрьмы, как понесся в свою лечебницу и снес себе башку.

У Жанны резко заболел живот. Словно в него вонзилась пущенная откуда-то сбоку огненная стрела. Слова индеанки как будто разбудили дремавшую до того болезнь. У нее вдруг помутилось в глазах, потом все вокруг стало черным, потом…

Росамария стояла, склонившись над ней, со стаканом в руке. В стакане плескалась какая-то густая белесая жидкость.

— Что… Что с-случилось?.. — пробормотала Жанна.

— Ты хлопнулась в обморок, hijita.[62]

— Извините… Я ехала всю ночь…

Жанна приподнялась на локте. Она лежала на полотнище пленки и через куртку ощущала холод влажной земли.

— Выпей-ка. — Росамария протянула ей стакан.

— Что это?

— Атоль. Кукурузная мука, сваренная на воде с солью, сахаром и молоком. Это для начала. А потом я отведу тебя куда-нибудь поесть.

— Не надо… Мне пора ехать.

— Куда?

— В Атитлан.

— Ну да? И чего ты там забыла?

Жанна не без труда поднялась на ноги, присела за стол и поднесла стакан к губам. Она боялась, что ее сейчас вырвет. Ничего подобного. Она сосредоточилась на созерцании камней и керамических черепков, разложенных на досках. И в конце концов ей полегчало.

— Ну ладно. Я скажу, что ты там сделаешь, — продолжила Росамария. — Ты найдешь там человека по имени Ансель. Стопроцентный индеец. Тот еще тип. Торгует из-под полы древностями доколумбовой эпохи. Наладил бизнес по всей стране. Устраивает экспедиции в необследованные районы, в области Петен.

Жанна подняла глаза. Микстура потихоньку делала свое дело. Сероватый свет, земляные ямы, листы пленки — все как будто обретало резкость. Даже почва под ногами стала тверже.

— Зачем мне искать этого человека?

— Он был очень близок к Робержу. Не спрашивай почему. Священник и жулик — ничего себе парочка… Но если тебе нужны подробности этого дела, поезжай к нему.

Жанна попробовала встать, но Росамария надавила ей на плечо:

— В таком состоянии я никуда тебя не пущу. Тем более не дам сесть за руль. Машина у тебя есть?

Жанна кивнула.

— Я дам тебе своего шофера, Николаса. Он ладино. В любом случае для переговоров с Анселем тебе понадобится посредник.

Жанна еще раз кивнула, ни дать ни взять тупая ученица. Она внезапно почувствовала себя маленькой девочкой. Неумехой. Жалким созданием. Но, как ни странно, в то же самое время она ощутила себя обновленной.

— Вы сказали: ладино… А что это значит?

Росамария плюнула на землю:

— Худшая разновидность человеческого отродья. На пятьдесят процентов индейцы, на пятьдесят — испанцы, и на все сто — сволочи. Никогда не доверяй собственной крови! Эти ладино столетиями угнетали индейцев. Чинили самые страшные бесчинства. Отнимали у крестьян землю. — Она снова плюнула на землю. — Воры, насильники, убийцы!

Жанна не сдержала улыбки:

— И такого вот негодяя вы предлагаете мне в шоферы?

В этот миг на пороге показался высокий, уверенного вида мужчина. Лет тридцати, с бледной кожей и лысым черепом. Одет как американский студент. Кроссовки марки «Пума». Светло-кофейная лыжная куртка. Свитер с эмблемой Гарвардского университета.

— Познакомься с Николасом. Изображает из себя гринго, но на самом деле — чистый киче.

— Киче?

— Это одна из народностей, живущих по берегам озера. Самого красивого озера в мире, chiquita![63] Майя обитают там уже три тысячи лет. Ничто их не берет. Ни иезуиты. Ни протестанты. Ни ладино с их зверствами. — Она подмигнула ему. — Если хочешь что-нибудь найти, ищи на дне этого кратера!

52

Жанна ошиблась. Антигуа располагался вовсе не на возвышенности. Настоящее altas tierras[64] началось дальше. Гораздо дальше. Вот где была высота. И холод. Она сидела в машине и стучала зубами, обещая себе, что в Атитлане первым делом купит свитер или теплый платок, хоть что-нибудь, лишь бы спастись от здешних полярных температур. И это в тропиках!

Скрючившись на пассажирском сиденье, она созерцала окружающие пейзажи. По склонам вулканов протянулись языки леса — смешанного, наполовину хвойного, наполовину лиственного, — разительно контрастируя с черными потеками застывшей лавы. В низком небе плыли клочья облаков, съедая вершины гор и вулканов и застревая на верхушках деревьев.

Жанна наблюдала за индейцами, шагавшими по обочинам. В каждой деревне жители одевались по-своему. Но все носили косы — сложного плетения, раскрашенные в теплые цвета. В сером сумраке ненастья они казались бутонами, еще покрытыми утренней росой.

— Разве будет страна развиваться с такими придурками? Так и застряли в своем средневековье!

Жанна делала вид, что не слушает. Николас всю дорогу на чем свет костерил индейцев: и отсталые-то они, и двуличные, и тупые, и суеверные. Может, он и был киче, но вел себя как самый настоящий ладино, с презрительным высокомерием критикуя майя, к которым питал уважения не больше, чем к прячущимся под камнями тараканам.

Устав разоряться на тему расовой неполноценности майя, он перескочил к другому, столь же увлекательному сюжету — недостаткам других народов Центральной Америки. Никарагуанцы погрязли в рутине. Костариканцы никогда не имели настоящей культуры. Панамцы продались США. И так далее и тому подобное.

Чтобы не слушать его, Жанна задремала. Проснулась она от холода. Достала с заднего сиденья сумку и трясущимися руками начала в ней рыться. Нашла тонкую водолазку. Все лучше, чем ничего. В ближайшей же деревне надо купить что-нибудь поосновательнее.

— Видали лопухов?

Николас тыкал пальцем в группу рабочих-поденщиков, что сидели в открытом кузове грузовика, катившего перед ними. Все как один были в национальной одежде яркой, петушиной раскраски. Жанну удивило, что сидят они на грудах фруктов — яблок, бананов, чего-то еще. Вид у всех был довольно мрачный.

— Знаете, почему они такие недовольные?

— Замерзли?

— Если бы! Это молодожены. Они перевозят фрукты. Это что-то вроде обряда инициации. Перед поездкой им запрещено заниматься сексом.

— Почему?

— Чтобы сексуальная энергия перешла в плоды и они вызрели. Если к концу поездки фрукты дозреют, значит, они успешно прошли обряд. Как вам сама идея? Кретинизм!

Жанна промолчала. Учитывая, как давно длилось ее собственное воздержание, она сейчас могла бы поделиться энергией с целым садом… Но, по правде сказать, брюзжание шофера начало ее утомлять. Кажется, он это почувствовал. И сказал уже более спокойно:

— Подъезжаем к Сололе. Столица департамента.

Домишки из необожженного кирпича, цементных блоков, железобетонных плит. Рекламные щиты. Современные магазины — неоновые вывески, яркие витрины, обилие бесполезных товаров, — производящие впечатление перевернутого мусорного бака. И все же, несмотря на внешнюю неприглядность, несмотря на промозглую слякоть, ошибиться было невозможно — они в тропиках. Наглядным подтверждением тому служили переносные угольные жаровни, от которых спиралями поднимался черный дым и несло горелым маслом. Вокруг них суетились девчонки-подростки в драных майках, предлагая прохожим кукурузные початки — символ этой части света.

— Через пару километров будем у озера.

Наряды жителей снова изменились. Мужчины щеголяли в расшитых штанах, рубашках в стиле Дикого Запада и непременных безразмерных белых техасских шляпах. Женщины одевались в голубое, розовое, лиловое… На спине — вязанка дров, на животе — младенец, на голове — особым образом сложенный платок с узором imago mundi — картины космоса.

— Мы — в зоне киче, — лекторским тоном возвестил Николас. — Киче обитают вокруг озера и подразделяются на несколько языковых групп — какчикель, цутухиль, собственно киче… Ну, в общем, все это довольно сложно…

Жанна решила его подколоть:

— Вы ведь тоже принадлежите к киче?

Он не ответил. За очередным поворотом перед ними открылось озеро. Абсолютно неподвижная водная гладь казалась шелковистой, словно мех пантеры или ягуара. Другого берега не было видно — он терялся в тумане. В нем же пропадали очертания трех вулканов, стороживших озеро. Жанна испытала разочарование. Она ожидала увидеть пейзаж с открытки — строгие линии водоема, прибрежный лес, базальтовые складки… А перед ней лежало нечто бескрайнее и однообразное, едва не сливающееся с низкими тучами…

И в атмосфере ощущалась какая-то тревожность. Столкновение двух сил. Сила зарождения. Истоки мира майя с его загадками и легендами. И тут же — смерть. Разрушение и агония. Жанна знала, что преследования индейских повстанцев носили в этих краях особенно жестокий характер. Озеро только прикидывалось похожим на швейцарское — на его берегах творился беспощадный геноцид.