Антихрист - Александр Кашанский

Иван все так же лежал на кровати, не подавая никаких признаков жизни. Наташа то и дело поднималась и, приблизив ухо ко рту Ивана, прислушивалась: дышит ли он. Иван дышал. Убедившись, что Иван дышит, Наташа опять садилась в кресло.

«Где же это я? — такой была первая мысль возвратившегося в свой мир Ивана. Он лежал не двигаясь и не открывая глаз. Ощущение было странным: будто и тело — не его, и сам он — не Иван Свиридов, а кто-то другой, а Иван Свиридов остался там — в далеком прошлом. — Я вернулся в свое время — вот где я. Но почему так не хочется возвращаться?» Иван задал себе этот вопрос, но не стал размышлять над ответом на него. Ему вообще ни о чем не хотелось размышлять: ни о том, что он пережил там — во дворце Нерона, ни о том, почему он оказался там и почему вел себя именно так, — все это Ивана совершенно не интересовало. Он глубоко вздохнул, открыл глаза и перевернулся на спину. Кровать скрипнула, и это разбудило Наташу, которая дремала в кресле, подперев голову рукой. Она встрепенулась от этого звука, быстро встала и подошла к Ивану. Наташа села на кровать рядом и, вздохнув, сказала:

— Ну, слава Богу, все в порядке.

Иван улыбнулся и взял ее за руку.

— Который час, Наташа?

— Утро, Ванечка. Полдесятого.

— О, Господи! — Иван тряхнул головой, помолчал немного и добавил: — Ничего себе я поспал. А ты, вижу, не спала, Наташа. Всю ночь сидела рядом и стерегла мой покой? — Наташа наклонилась к Ивану и долго смотрела в его глаза. Иван не отводил взгляд и тоже смотрел на нее, стараясь сделать выражение своих глаз спокойным и ласковым. Взгляд Наташи был пристальный, чуть испуганный, в нем чувствовалось напряжение. — Почему ты не спала?

— Иван, ты был как неживой. Почти не дышал и ни разу не шелохнулся. Я очень боялась за тебя.

Наташа вспомнила вмиг все пережитое за ночь и расплакалась. Иван ласково гладил ее по голове и успокаивал:

— Все в порядке, Наташа, со мной такое бывает. В этом нет для меня ничего страшного, лишь бы ты не пугалась.

А ты и не пугайся. Со мной ничего плохого произойти не может. Ты скажи, я вчера там, на свадьбе, ничего не сотворил?

— Нет, все в порядке. Чуть было не подрался с этим казаком, но все обошлось. Иван, скажи, что с тобой происходит? — спросила Наташа шепотом. — Я никому не расскажу.

— Могу тебе сказать одно: все, что со мной происходит, происходит по моей воле, я сам так хочу.

— А что я чувствую? — спросила, как будто бы у себя, Наташа. — Ну, спроси меня, что я чувствую?

Иван был серьезен.

— Что ты чувствуешь?

— Что ты себе не принадлежишь, Иван. Не так уж ты свободен, как тебе кажется.

Иван молчал.

Иван сейчас впервые посмотрел на Наташу не как на восхитительную красавицу, принадлежащую ему, а как на равного себе человека, который безошибочно определил его главную проблему, — она действительно все поняла, а что не поняла, то почувствовала. И внешне спокойна! И ничего не боится, и ничего не спрашивает.

— Будем жить и будем действовать? — спросил Иван то ли у себя, то ли у Наташи, то ли у кого-то еще. И сам про себя ответил: «Да, будем жить и будем действовать. Я освобожусь от наследия Нерона…»

— Иван, а не пойти ли нам вниз, не посмотреть ли, что там происходит? — предложила Наташа. — Народ, наверное, уже начал собираться.

Иван встал, развел руки в стороны, потянулся так, что затрещали швы рубашки. Потом подошел к Наташе, обнял ее, нежно поцеловал и сказал:

— Пошли вниз, пошли пить, есть и танцевать, а потом — в Америку. Время собирать камни.

Приведя себя в порядок, Наташа и Иван, взявшись за руки, улыбающиеся и счастливые, во всяком случае, так бы непременно подумал любой человек, увидевший их со стороны, спустились по лестнице вниз, в зал.

Сергей уже сидел за столом и завтракал. Перед ним стояла бутылка шампанского и поднос с кофе и бутербродами. Кроме него за свадебным столом никого не было. Зал был пуст.

— Посмотри-ка, Иван, мы с тобой почти первые, — сказала Наташа. — Но наш Сережа уже ест и, кажется, даже уже пьет.

Сергей, увидев их, заулыбался и помахал рукой, приглашая присоединиться к нему.

В зале был полумрак, точнее не полумрак, а полусвет, проникающий через опущенные шелковые шторы. Было прохладно, зал хорошо проветрили, и очень тихо. Сергей размешивал сахар, и было слышно позвякивание ложечки в фарфоровой чашке.

— Ребятки, присоединяйтесь. Оленька, — кивнул Сергей в сторону стойки, где стояла официантка, — не дала помереть. Есть что поесть и выпить. — Говоря так, Сергей подумал: «Какая пара, черт возьми! — Сергей вспомнил первое впечатление, которое произвел на него Иван, — этакий озабоченный интроверт: отсутствующий взгляд, рассеянность, граничащая с бестактностью. — Теперь-то, смотри-ка, — орел! Ишь, как вышагивает, и физиономия, как у героя-любовника». Действительно, смотреть на эту пару было приятно, они заслуживали восхищения. Высокий, стройный, сильный и уверенный в себе Иван — это чувствовалось во всем: и во взгляде, и в походке, и в развороте плеч, и Наташа, идущая рядом, подобная пери.

Большой пустой зал, полусвет, чистый, прохладный воздух, улыбающееся лицо Сергея и Иван, необычайно спокойный и ей, только ей сейчас принадлежащий, — все создало в душе Наташи ощущение праздника. Она почувствовала себя счастливой — внезапно и остро. Это ощущение требовало какого-то действия. Наташа взглянула на Ивана, потом на Сергея и подумала: «Смогут ли эти мужчины сейчас, когда этого так хочется, разделить мою радость?»

— Где же музыка, Сережа, я хочу открыть бал! — громко и звонко сказала Наташа. Сергей принял игру. «А действительно, что уходить отсюда — со вчерашним тоскливым впечатлением, что ли?»

— Полонез или торжественный вальс? — громко спросил Сергей у Наташи.

— Торжественный вальс, пожалуйста.

Наташа быстро развернулась лицом к Ивану, сделала реверанс по всем правилам, отвела руку в сторону — так, что Ивану ничего не оставалось, как принять приглашение. Он подумал: «Наташе хочется танцевать, и я буду танцевать с ней и без музыки, даже тот танец, который танцевать не умею. Тогда у Светланы мы тоже танцевали, с этого все и началось». Наташа прочитала в глазах Ивана то, что хотела, улыбнулась и замерла в ожидании музыки. Сергей бегом бросился к магнитофону. «Во дает, где ж я его возьму, вальс-то, да еще торжественный», — всерьез испугался Сергей. Поразительно, но первая же взятая наугад кассета и оказалась с вальсом. Видимо, была приготовлена кем-то для открытия вчерашнего вечера.

Иван не растерялся, хотя вальс он танцевал разве что в школе. Он был актер, да еще какой, и, кстати, хорошо осознавал это. Сейчас ему передалось Наташино настроение, он прислушался к своему ощущению, как музыкант прислушивается к своему инструменту, и сделал первый шаг.

Музыка произвела на Сергея удивительное впечатление, впрочем, почти как всегда. Сейчас же он вообще потерял на время чувство реальности происходящего. Стол, белая скатерть, матовый свет — все это будто не из этой жизни, а из другой, где танцуют вальс и где женщины не стесняются смотреть в глаза мужчинам, улыбаясь. Так коротко можно передать Сергеево ощущение происходящего. «Как же можно было бы жить. Можно было бы любить, работать и ничего не бояться: ни за себя, ни за близких. Можно было бы жить как единая… ай… — Сергей не нашел слов, да он их и не искал. — Как можно было бы жить, Господи…»

Танцевали Наташа с Иваном хорошо. Если бы их видел знаток, то поставил бы им высший балл. Когда музыка закончилась, Наташа увидела, что в зале уже начал собираться народ. Уже появился Миша с молодой женой. Он улыбался Наташе и махал ей рукой. Когда кончилась музыка, Иван повел Наташу к месту, где стояли Миша и его жена.

— Мы решили сделать сегодня то, что нам не удалось сделать вчера, — сказала сияющая Наташа Мишиной жене.

— И получилось это у вас на пять баллов, — сказал Миша. — Спасибо, Наташа. Ей-Богу, так приятно, когда так танцуют, пожалуй, этого нам вчера и не хватило.

— Правда?

— Еще бы.

— Мишенька, нам надо идти. Ничего не поделаешь, — развела Наташа руками, — ты же знаешь, нам надо готовиться, сегодня мы улетаем, и далеко.

— Ну что ж, счастливого пути, — кивнул головой Михаил, — спасибо, что пришли.

Иван взял Наташу под руку, и они пошли к выходу. В дверях Иван столкнулся взглядом с тем парнем в казачьей форме, что вчера приставал к нему. Он уже был пьян, видимо, успел опохмелиться. Его мутноватый наглый взгляд Иван выдержал без всякого раздражения. Наташа сжалась в ожидании того, что может произойти. Но ничего не произошло. Иван посмотрел на казака и, ничего не сказав, прошел мимо. И тот, не поняв, как это могло с ним такое произойти, ничего не сумел сказать и сделать. Он почувствовал только, что странным образом был обезоружен этим человеком.