Не устоять! - Сюзанна Энок

— Я теперь буду посылать за ней нашего ливрейного лакея, — сообщила Фелисити и поджала губы.

Рейф было расплылся в улыбке в ответ на ее неожиданное соблюдение правил приличия, но тут же вынужден был стремительно присесть, потому что она запустила ему в голову картошкой.

— Чайником было надежнее, — хмыкнул он и ретировался, пока она и впрямь не схватилась за чайник.

— Как вижу, ты и здесь умудрился все поставить с ног на голову, и результат налицо — полнейший беспорядок, — заметил Уорфилд, наблюдая за тем, как картофелина подкатилась к его ногам и остановилась в каком-то сантиметре от начищенного до зеркального блеска ботинка. — Ты пытаешься управлять поместьем без прислуги, без денег, вдобавок имеется упрямая девица, которая заставляет тебя ночевать в конюшне, и ее малолетняя сестра, которая горит желанием узнать, как лучше убивать людей. — Маркиз щелчком сбил с рукава невидимую пылинку. — Значит, теперь мы управляем поместьем Фортон-Холл. А я-то полагал, что ты его уже продал.

Рейф долго смотрел на Куина отсутствующим взглядом, потом потряс головой и отвел глаза.

— Не кажется ли тебе, что хватит уже всяких развалин? — глухо выговорил он.

Куин, кажется, принял его ответ, потому что молча кивнул и стал смотреть, как кучера запрягают лошадей в коляску для Роберта и компании. Рейф краем глаза увидел, как его приятели покатили в сторону поместья Дирхерста. Куин был, конечно, прав, и Рейф сам поразился, осознав, как далеко он зашел.

В приведении Фортон-Холла в порядок он преуспел гораздо больше, чем в поисках покупателя. За последние десять дней он даже и не вспомнил про своего адвоката-солиситора.

— Послушай-ка, Куин, — обратился он к брату, понимая, что умнее было бы сейчас помолчать. — Если бы Фортон-Холл был в отличном состоянии, оба крыла усадьбы целы и невредимы, крыша заделана, изгороди починены, конюшня приведена в полный порядок, а оросительные каналы вычищены, и все земли и фермы были бы отданы арендаторам — как ты считаешь, сколько бы оно тогда стоило?

Уорфилд удивленно посмотрел на младшего брата, потом неторопливо оглядел близлежащие окрестности с таким видом, будто всю жизнь только тем и занимался, что оценивал поместья.

— Пожалуй, — задумчиво проговорил он, снова поворачиваясь к Рейфу, — я бы положил семьдесят или восемьдесят тысяч фунтов.

— Так много? — растерянно заморгал Рейф. Куин пожал плечами:

— Поместье, конечно, небольшое, но земли просто превосходные и расположены удачно. Так что владелец поступил бы мудро, если бы занялся ячменем и пшеницей, а не скотоводством. В любом случае он мог бы получать весьма приличный доход.

— Твоими бы устами…

Получалось, что Дирхерст вовсе не завысил цену. Впрочем, от этого Рейфу легче не стало. Сейчас Фортон-Холл не стоил почти ничего.

— Да-да. Конечно, привести его в приличное состояние обойдется тысяч в двадцать, а вернуть эти деньги можно будет лишь через несколько лет. И еще — тебе нужно подыскать такого покупателя, который захочет всем этим заниматься, потому что у тех, кто ищет быстрых и легких денег, здесь сорвать куш не получится.

От названной суммы у Рейфа даже во рту пересохло, но вовсе не потому, что она оказалась такой крупной и выплата стала бы на годы тяжким бременем. Просто его действительно заставила задуматься эта цена. Брат не сводил с него внимательного понимающего взгляда, и от этого Рейфу становилось еще хуже. Куин предупреждал его и хотел, чтобы он об этом знал.

Все поначалу казалось проще некуда, а обернулось… Он точно знал, отчего все так усложнилось. Фелисити Харрингтон. Два слова, которые объясняли все.

К нему подбежала Мэй, ее симпатичная мордашка сияла радостной улыбкой. Через несколько лет она станет такой же красавицей, как и ее старшая сестра. И тогда да поможет Господь холостякам!

— Где ты пропадала, моя радость? — спросил Рейф.

— Показывала Мадди, где была раньше моя спальня. Она сказала, что сейчас там плохо спать из-за сквозняка, — засмеялась Мэй.

Рейф улыбнулся в ответ. Слава Богу, хоть одна из дам семейства Харрингтон получает искреннее удовольствие от приезда гостей.

— Мэй, я хочу сводить Мадди показать наших коров. Не хочешь…

— Да! Я схожу за стариной Тотелем!

Девочка со всех ног помчалась к лужайке, посреди которой рослый гнедой лениво пощипывал траву, не обращая никакого внимания на пасшихся вокруг лошадей, которые привезли гостей.

— Старина Тотель? — вопросительно приподнял бровь Куин.

— Понимаешь, она его так прозвала. И кажется, ему понравилось. — Рейф вздохнул, продолжая следить взглядом за Мэй и Аристотелем. — Как ты считаешь, кто-нибудь решится ссудить двадцать тысяч фунтов на то, чтобы привести в порядок такое полуразрушенное место?

— Ну, для этого нужно отыскать двух дураков — одного, который ссудит деньги, и второго, который их возьмет. Слава Богу, ни ты, ни я такими дураками не являемся.

И маркиз не спеша двинулся к дому.

— Говори-ка лучше за себя, — буркнул Рейф, глядя вслед брату.

Фелисити поплотнее закрыла дверь своей спальни и подставила шаткий обеденный стул спинкой под ручку. Не бог весть какая преграда, но по крайней мере Мэй уже не сможет по привычке влетать в комнату без стука.

— Господи, какая глупость…

Речь шла, слава Богу, всего лишь о платье, и это была очередная идея Рейфа. Фелисити понятия не имела, отчего за завтраком он ни с того ни с сего объявил, что сегодня не простой, а торжественный ужин, однако сильно подозревала, что ему просто захотелось увидеть ее в новом платье, прекрасно зная, что, кроме его подарка, у нее нет ничего нарядного. К его счастью, ей самой хотелось примерить это платье, взглянуть, как оно на ней будет сидеть, и чуть ли не с самого утра Фелисити ждала этого момента. Платье лежало на кровати. Фелисити провела пальцами по гладкому прохладному шелку.

Торопливо раздевшись, она набросила на себя обнову. Темно-синий шелк скользнул по ее ногам до лодыжек с едва слышным тихим шорохом. Избегая смотреть на себя в напольное зеркало, девушка неловко закинула руки за спину, чтобы застегнуть пуговицы.

Мысленно моля Бога о том, чтобы не казаться в обновке неуклюжей публичной девкой, Фелисити наконец решилась повернуться к зеркалу лицом. И застыла на месте.

— Господи!

Платье сидело роскошно. Оно подчеркивало стройную талию и полную округлую грудь, а бедра облегало так откровенно, что Фелисити едва не покраснела. При малейшем движении платье едва заметно мерцало, отражая свет ламп. Прикосновение шелка к телу, какое-то даже чувственное, всколыхнуло воспоминание о близости с Рейфом.