Истребивший магию - Юрий Никитин

— Свинья ты, — сказала она с упреком. — Ты давал не шанс, а видимость! Нет, конечно, шанс давал, но подстраивал так, чтобы он его не принял!.. И тогда твоя совесть как будто бы чиста.

Он помолчал, к чему-то долго прислушивался. Барвинок забеспокоилась и начала оглядываться по сторонам, смотрела на стены, какие-то не такие, а он наконец вздохнул с облегчением.

— В самом деле чиста.

Она вздрогнула.

— Кто?

— Совесть, — объяснил он. — Сейчас поговорил с нею, спросил, и она ничего, не возражает.

— Гибкая, — сказала она саркастически. — Податливая! Всегда уговорить сможешь.

Он возразил с недоумением:

— Ничего я не уговаривал…

— Она к тебе на лету подстраивается, — объяснила она. — Угодливая.

— Это ж хорошо, — сказал он важно. — Как женщина! Я имею в виду, настоящая женщина.

Она буркнула:

— Много ты видел настоящих.

Разговаривать с ним враз расхотелось, она смотрела перед собой надменно, абсолютно не замечая его, что идет рядом сосредоточенный на чем-то важном, как он полагает, на ерунде какой-то, брови сдвинуты, лицо внимательное, щеки слегка запали, скулы красиво и четко вырисовываются на удлиненном лице, нижняя челюсть тяжеловата, губы прорисованы красиво, ничего не скажешь, но трудно себе представить, что они могут делать еще что-то, помимо хлебания супа…

Обращенное в ее сторону плечо блестит в тусклом багровом свете, выглядит то как шар размером с ее голову, то при шевелении в нем проступают толстые мышцы, а ниже под кожей перекатывается могучий бицепс, толстый, как сытый удав, даже когда лениво расслаблен. На предплечье широкий стальной браслет, ей вполне подошел бы вместо пояса, а на запястье браслет настолько широк, что уже почти и не браслет.

Ее плечи передернулись, когда она вспомнила, как он совсем бесстрашно принимал на это железо удары мечей и топоров, ничуть не беспокоясь, что рука переломится.

— Ты силен, — проговорила она, — ты чудовищно силен…

Он подумал, заметил с тяжеловесной объективностью:

— Он был силен тоже.

— Нет, — возразила она, — я не о мышцах… Ты силен своими убеждениями! Но они у тебя какие-то повернутые, жестокие, бесчеловечные!

Он проворчал:

— Это у меня бесчеловечные?

— У тебя!

— Почему?

— Не понимаешь? Да тебя, если узнают, что творишь, проклянут все люди на свете!

Он поинтересовался с той же неуклюжестью:

— Почему?

Она остановилась, он тоже замер, удивленный ее вспышкой, а она прокричала отчаянно ему в лицо:

— Ты отнимаешь у них надежду! Жизнь тяжела… а у кого не тяжела, то сера и беспросветна. Каждый селянин, одурев от однообразия работ, мечтает найти что-нибудь чудесное. Говорящую щуку, палочку-выручалочку или хотя бы ковер-самолет. Если нет, есть надежда, что повезет хотя бы в лотерее!

Он смотрел на нее с удивлением. Хорошенькая куколка, и когда раскрывает свой хорошенький ротик, то ожидаешь услышать сладкое пение или сладкое щебетание, но когда слова идут умные и резкие, даже не замечаешь ее бесстыдно огромных глаз и роскошных золотых волос.

— Ты права, — сказал он. — Ну, а как иначе?

Барвинок шла за ним, опустив голову, сглупила, не выдержала, с языка сорвалось то, что не должно бы, и лишь одна надежда, что волхв, как и все мужчины, слишком самоуверен, чтобы обращать внимание на ее мелкие промахи. Мужчины больше всего любуются собой и своими поступками, на замечания не реагируют, а уж если что-то говорит женщина, то слышат только воробьиное чириканье, а не связную и осмысленную речь…

Ступеньки вывели к двери, она показалась Барвинок плотно закрытой, но Олег пнул ногой, и отворилась легко, будто из тонких досок.

За воротами распахнулась все та же ночь, необъятная и властная, звезды блещут холодными льдинками, ярко-оранжевый месяц висит грустный, медленно тающий, как леденец, от него идет едва заметное тепло. Страшный странный лес исчез куда-то…

— Кони на месте, — сказал он довольно.

— Ночь еще не кончилась, — возразила она.

Он сдвинул плечами.

— Я не сказал, чтоб ты не тревожилась, здесь было полно всякого зверья…

— И ты оставил в таком месте коней?

— Как видишь, защита устояла.

Она пугливо огляделась.

— А теперь? Не набросятся?

Он отмахнулся.

— Когда колдун не слишком… силен, все им созданное вскоре исчезает.

Лошади тихонько заржали, приветствуя хозяев, Барвинок погладила свою по длинному носу и поцеловала в бархатные губы, мстительно поглядывая на волхва, смотри и завидуй, морда занудная, тошнит от твоей правильности…

Глава 14

Крыша постоялого двора нещадно блещет в лунном свете так, словно вся из чистейшего золота, небо черное, даже звезды померкли, а двор освещен так ярко, что можно рассмотреть каждую оброненную соломинку.

Барвинок чувствовала себя голодной, но крепилась и не ныла, раз уж волхв даже не заикается о еде, однако Олег, словно чувствует ее так же, как она себя, сказал потеплевшим голосом:

— Перекусим сперва, а потом и в постель…

Он смотрел серьезными глазами, она смятенно подумала, что когда-то перестанет возмущаться и просто ляжет. У края или у стенки, где сама выберет. Все-таки у нее есть выбор! Но что-то не чересчур уж… с размахом.

Она подавила толчок радости, но поморщилась и спросила язвительно:

— Вот так сразу?..

Он фыркнул:

— Еще полночи впереди, не заметила?.. Поужинаем, а выезжаю я на рассвете.

— Ты? — спросила она. — А я?

— И ты, — ответил он, — если проснешься.

Она сказала сердито:

— Что за мужской эгоизм? Все «я» да «я»! Почему не «мы»?

Он кивнул.

— Мы выезжаем на рассвете.

— Почему ты всегда решаешь за обоих? — спросила она с нотками дозированного возмущения в голосе. — Потому что самец?

Ворота постоялого двора гостеприимно распахнуты даже ночью, жизнь здесь не затухает. Однако к воротам как раз шел зевающий во весь рот мужик с большим засовом в руках.

Олег въехал во двор первым, бросил мужику поводья.

— В стойло, — распорядился он. — Овса и ключевой воды.

Барвинок смотрела на волхва злыми глазами, он мирно пожал плечами.

— Ты чего?

— А ничего! — отрезала она с вызовом.

Он ответил со вздохом:

— Хорошо, не буду решать.

— Что? — удивилась она. — Разве ты не мужчина? Ты должен! Почему увиливаешь от обязанности решать за женщину и вести ее за собой, а потом выслушивать, что не туда завел?.. Это у тебя осторожность, что уже переросла в трусость? Или слабость? Если ты мужчина, а ты по ряду признаков он самый, то ты должен, обязан…