Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

предаваться своей страсти – верховой езде, которой владела в совершенстве еще с проведенного в Тулоне детства, где научилась скакать вдоль моря. После рождения Кристиана Арно подарил ей арабскую чистокровную лошадь, такую же резвую, как и сама графиня, и чья грива, как и волосы графини, была цвета пшеницы. Мать и сыновья ездили на долгие верховые прогулки в лес: Симона и Кристиан верхом, а Ива в повозке вез конюший.

Во время этих прогулок Кристиан еще больше заинтересовался природой. Он задавал бесконечное количество вопросов об окружавшем его мире, поражаясь тому, как Бог сделал так, что у яблока вкус яблока, а цветы расцветают по весне, а король чешется так же, как простолюдин. Симона редко могла ответить на его вопросы, но поощряла его любознательность. Кристиан гонялся за лягушками и черепахами, а потом изучал их. Ив всей этой живности побаивался, а Симона стойко терпела ее присутствие в доме. Несмотря на отвращение ко всему ползающему, она даже сама ловила для сына представителей редких видов. Однажды она заметила ящерицу, показала ее Кристиану, и тот загнал ее под камень. Однако выманить ящерицу оттуда или сдвинуть камень он не смог, поэтому Симона спрыгнула с коня, чтобы помочь сыну. Вдвоем они все-таки сдвинули камень, ящерка стремглав бросилась из своего укрытия, и тут Симона, неожиданно для себя самой, поймала ее краем плаща. Симону передернуло от того, как отвратительное существо извивается под тканью, но Кристиан смотрел на мать с таким восхищением, что она гордо запихнула ящерицу в сумку и на всю жизнь запомнила этот взгляд сына.

Вскоре экземплярами, найденными Кристианом, заполнились все коробки, полки и даже ящики в шкафу. Под конец горничная стала бояться наводить порядок в его спальне, кухарка стала находить змеиную кожу в тарелках и рыбьи кости в хрустале. Она пожаловалась графине, и та прочитала сыну нотацию, объяснив, что ему нужно внимательнее относиться к тому, где он хранит свои сокровища.

Когда Кристиану исполнилось восемь, его начали обучать латыни и греческому, истории и античной литературе, математике и астрологии, а также, разумеется, стрельбе из лука и владению мечом. Он часто брал уроки вместе с Бертраном Кювье, сыном маркиза де Мо. Как и Кристиана, Бертрана еще в младенчестве отдали ордену Святого Иоанна, но, в отличие от Кристиана, Бертран обожал мечи и играть в войну. Он делал из дынь человеческие головы, рисуя на них лица и бороды, надевал на них тюрбаны, насаживал на кол, а потом радостно рубил их своим коротким мечом, улюлюкая и проклиная неверных.

Бертран помогал Кристиану ловить мышей и ставить крысоловки. Вместе они выкуривали сусликов из нор и ставили силки на белок. Кристиану хотелось просто наблюдать за ними, а вот у Бертрана были более типичные интересы для мальчика их возраста: ему нравилось отрывать крылышки бабочкам или придумывать пытки для каких-нибудь противных пауков. Иногда он предпочитал проткнуть копьем редкий экземпляр, а не поймать живьем или сбить с дерева стрелой, поклявшись Кристиану, что жертва отказалась от настойчивого предложения сдаться в плен. Он никогда не приходил в замок де Врисов без парочки трофеев для своего друга. Лучшим уловом мальчиков стал двухголовый садовый уж, которого Кристиан держал в ящике в амбаре.

Каждую неделю Кристиан по нескольку часов проводил в библиотеке замка, где преподаватели читали ему лекции по истории войн и военному искусству. Среди книг по истории он нашел иллюстрированный анатомический атлас Галена. Его приобрел не отец, который вообще мало интересовался книгами, а прапрадед, чья страсть к письменному слову не знала границ. Старик тратил все свои богатства на книги, наполняя целые комнаты шкафами с богато украшенными фолиантами. Среди них были редчайшие рукописные экземпляры, а были и новые, напечатанные на типографском станке, которые уже появились в Европе к тому времени. Среди его покупок был оригинал астрономического календаря Гутенберга, множество различных Библий и всевозможных академических текстов. Кристиан часами разглядывал иллюстрации и читал о медицине. Даже в книгах по истории мальчика больше всего привлекало то, что совершенно не интересовало его отца. Кристиан читал о том, как тело Александра Великого доставили в Македонию, погрузив в мед, и стал думать о методах бальзамирования. Он пробовал разные снадобья для бальзамирования экземпляров из своей коллекции – подслащенную воду, уксус, конскую мочу, овощной сок – и вел подробные записи о достоинствах каждого способа. Для этого он завел отдельную тетрадь, заполняя ее подробнейшими записями и графиками.

Однажды весенним утром Франциск I из рода Валуа приехал со свитой поохотиться в поместье де Врисов. Франциск был известен своей любовью к искусству и науке и обладал феноменальной памятью и любознательностью. Один из охотников спугнул большеглазого полоза, и король поразился размеру змеи. Кристиан сбегал в замок, а потом, запыхавшись, вернулся и гордо представил на обозрение короля свою двухголовую змею. Граф де Врис стоял за своим сюзереном ни жив ни мертв, а король искренне восхитился такому чуду и принял змею в дар от мальчика. Однако реакция короля не спасла Кристиана от выволочки на предмет его гадких увлечений, которую отец устроил ему вечером.

– Это не увлечение! – храбро спорил с отцом Кристиан. – Я много читаю, отец! Я хочу изучать медицину!

Сама идея показалась Арно такой кощунственной, что он решил, что сын шутит.

– Что за чушь, парень! Ты станешь рыцарем ордена Святого Иоанна!

Кристиан набрал побольше воздуха, расправил плечи, чтобы казаться выше, посмотрел в пылающие яростью глаза отца и заявил:

– Я не хочу!

– Мне нет дела до того, чего ты хочешь! – фыркнул Арно. – Представь себе, что все будут делать то, что хотят, а не то, что им велит Господь, отчизна или долг! Представь себе, какой воцарится хаос! Мужчине должно следовать по пути, избранному для него отцом! Твоя судьба была решена в тот день, когда ты появился на свет! Разговор закончен!

– Я не стану рыцарем, отец! – не сдавался Кристиан. – Я буду врачом!

– Врачом! – сурово повторил отец. – Ты сын графа, а не ножовщика! Не кузнеца, не бондаря! Не мясника и не змеелова, Господи прости! Ты де Врис! Зачем тебе хотеть стать простолюдином? Врачевание – занятие не для благородных! Врачи убирают поле боя! А де Врисы рождены, чтобы усеивать эти поля трупами!

Глаза Кристиана яростно сверкали, поэтому Арно закончил свою речь и от души отходил сына палкой. Потом бросил в огонь тетради Кристиана. Банки с образцами вылетели из окна его комнаты и вдребезги разбились о булыжники.

Если Кристиан и сделал какой-то вывод из этого разговора, то разве что один: нужно вести себя более скрытно. На верхнем этаже замка имелось множество проходов, соединявших между собой комнаты. Во все времена мальчишки, жившие в этом замке, играли там. Кристиан принес туда стол, заранее отпилив ножки, чтобы тот поместился. Места там было немного, но зато Кристиана никто не беспокоил, и он мог спокойно продолжать свои занятия при свечах. Уже через неделю в его убежище появилась дюжина новых банок и стопки исписанной бумаги. Отец ни о чем не подозревал, а следить за сыном более пристально у него не было возможности, поскольку, будучи на службе у короля, постоянно находился в разъездах. Графу всегда с избытком хватало битв, а его сыну – новых образцов.

Кристиану исполнилось одиннадцать, и началась его формальная военная подготовка. Лучшие фехтовальщики Франции, служившие под началом его отца, тренировали мальчика, оттачивая его рефлексы и инстинкты, которые у него имелись, хотя и не доставляли ему радости. Кристиан рос быстрым и сильным, имел талант к ратному делу, но сам предпочитал лезвия куда меньшего размера.

Его завораживал сам процесс вскрытия. В банках теперь появились кошачий мозг, коровий язык, заячьи почки и другие, куда более неприятные органы.

Однажды они с Бертраном услышали жалобный вой, доносившийся из амбара. Мальчики побежали туда и обнаружили собаку с наполовину оторванным ухом и окровавленным животом. Кто-то изрядно потрепал ее клыками или когтями. Собака дотащилась до амбара, чтобы спокойно умереть, и теперь лизала собственные кишки, вытаскивая их наружу еще сильнее.

– Должно быть, кабан ее так, – вздохнул Бертран, достал из ножен кинжал и уже собирался