Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

Одурачить придется других людей. Они же с Богом будут знать, как обстоят дела на самом деле.

А потом настанет день, когда он сбежит. Он вернется на Мальту и присоединится к ордену в его крестовом походе против этих нечестивцев.

Да, план хороший. Все должно получиться.

Тургут внимательно наблюдал за Нико. Он ничего не знал про историю с Эль-Хаджи Фаруком, но при этом не был настолько глуп, чтобы полагать, что у мальчика действительно есть выбор. Когда душа столь юна, рассуждал он про себя, это не важно. Нико много чего знает, это правда, но ему неизвестна истинная мудрость. Так попугай может повторять ругательства, но при этом не ругаться. Их священники внушили мальчику ложные слова, но он их пока не понимал. Для него это были просто слова, которые не успели затуманить его ум. Его душа все еще восприимчива и подвижна.

Нико придет к свету Аллаха. Тургут в этом ни секунды не сомневался. Сначала мальчик просто притворится. В этом корсар тоже не сомневался, но ему и этого было вполне достаточно.

– Я жду ответа! – сказал он с притворным нетерпением.

Нико посмотрел в теплые, ласковые глаза наемного убийцы Аллаха – в глаза, которые так внимательно оценивали его. Нико выдержал его взгляд не дрогнув. Тебе кажется, что время на твоей стороне, что в итоге все будет так, как этого хочешь ты. Ошибаешься, отродье Сатаны. Я одурачу тебя. Одурачу всех вас и буду делать это до самой твоей смерти, пока ты не падешь от моей руки!

– Мне больно признавать это, но я понимаю, что мой Бог оставил меня. Не могу отрицать того, что сам Аллах привел вас мне во спасение. Я с радостью приму Аллаха в свою жизнь, потому что Он не забыл обо мне. Я перейду в вашу веру и сделаю это добровольно.

Старик и мальчик, оба довольные тем, что обман удался, выпили по чашечке крепкого сладкого кофе.

На следующее утро, перед рассветом, Тургут послал одного из членов команды на мачту, чтобы тот выступил муэдзином. Матрос повернулся лицом на восток, потом на запад, север и юг, и из его уст полилась поэзия ислама, разносясь далеко над морем: «Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его! Молитесь! Молитесь, и будете спасены! Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха!»

Тургут намотал на голову Нико тюрбан, окропил его руки, ноги и лицо морской водой из ведра, а потом сказал:

– Это утренняя молитва, салят аль-фаджр. Во время каждой из пяти ежедневных молитв ты должен отдавать свою душу Аллаху, а все остальное – султану, Его наместнику на земле. Забудь свое прошлое, ибо его больше нет. Будь преданным слугой своим новым хозяевам, и наградой тебе станет рай. Но если предашь их, даже смерть не избавит тебя от вечных мучений!

Тургут опустился на колени на молитвенный коврик. Нико с бешено колотящимся сердцем последовал его примеру. Тургут взял в руки саиф, небольшой ятаган с ручкой из серебра и латуни, инкрустированной черепаховыми пластинами и кораллами. На лезвии были выгравированы стихи из Корана. Острие этого лезвия принесло смерть бесчисленным врагам Аллаха, а теперь указывало в сторону Мекки.

– Бисмилляяхир-Рахмаанир-Рахиим, – произнес корсар низким и благозвучным голосом. – Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, – повторил он и кивнул Нико, что теперь пришла его очередь.

– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его, – произнес Нико.

Тургут взялся левой рукой за правое запястье, коснулся лбом коврика и начал читать Аль-Фатиху, первую, открывающую суру Корана:

– Хвала Аллаху, Господу миров, милостивому и милосердному. Владыке Дня воздаяния!

Нико коснулся лбом коврика и повторил все слова. В кулаке он сжимал монетку Марии, а про себя добавлял слова своей молитвы:

Отец наш, сущий на небесах!

– Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи.

Прости меня, Отец наш, я вынужден сделать это!

– Веди нас прямым путем, путем тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших.

Они могут заставить меня склониться, о Господи, но они не смогут заставить меня верить!

Я не стану поклоняться другому Господу, кроме Тебя. Эта монетка всегда со мной, и также Ты всегда в моем сердце! Прошу Тебя, дай мне сил и сохрани меня. Аминь!

Нико коснулся лбом палубы еще раз и встал. Тургут ласково посмотрел на него:

– Ты поступил мудро. Ты готов идти по пути, уготованному тебе Аллахом. Отныне нарекаю тебя… – Тургут ненадолго задумался. – Нарекаю тебя Ашой, Защитником Огня!

– Огня?

– Огонь – это Сулейман. Твой султан – человек, который зажжет в твоем сердце свет Господа.

– Я теперь мусульманин? – спросил Нико, не веря ни единому слову из услышанного и думая о том, как же все просто, этого совершенно недостаточно, чтобы считаться грехом.

– Не совсем. Сначала тебе надо научиться читать Коран, а еще пройти обрезание. Но все это случится, когда на то будет воля Аллаха.

– Обрезание? – недоуменно посмотрел на него Нико.

Тургут объяснил ему, что это такое, и Нико тут же начал думать, что перейти в другую веру не так просто, как ему показалось поначалу.

Константинополь.

Стамбул.

Сулейман.

Эти слова постоянно звучали в голове Нико с тех пор, как корабли стали приближаться к концу путешествия и показались первые признаки османов на обоих берегах. Каждый взмах весел делал его судьбу все более неизбежной. Нико стоял на палубе рядом с Тургутом, который сменил простую одежду моряка на высокий светло-фиолетовый тюрбан с кроваво-красным рубином, сиявшим в лучах утреннего солнца, и церемониальные шелковые одежды, расшитые золотыми и серебряными нитями. На поясе красовался великолепный, украшенный драгоценными камнями меч. Тургут, гордый повелитель моря, наслаждался пьянящими видами империи.

Константинополь. Восточный Рим, где сошлись воды Мраморного моря, пролива Босфор и залива Золотой Рог, как и сам Рим, тоже располагался на семи холмах. Впервые Нико увидел его на рассвете. Солнце вставало с правой стороны от него в Азии и освещало Европу слева от него, зажигая на куполах мечетей золотистые огни. Минареты пронзали небо, словно белые копья, среди стройных кипарисов и раскидистых ив. Это был необыкновенно красивый город шелка и атласа, беседок и павильонов, садов и изящества. Воистину это, должно быть, центр вселенной, думал Нико, это самый великолепный город на свете. Пораженный его великолепием, он чуть не рассмеялся вслух и теперь даже представить не мог, что когда-то принял песчаную безделушку Алжир за эту жемчужину Господа.

Константинополь. Согласно легенде, греческий воин и охотник по имени Визант основал город на месте рыбачьей деревушки и назвал его Византией. Император Константин сделал город столицей, переименовав в Новый Рим, но вскоре стал известен как Константинополь, столица всей Евразии на протяжении тысячи лет. Ее гавани наводнили торговцы, направлявшиеся из Египта в Черное море, из Марселя в Бейрут. Трюмы их судов, искусно украшенных резьбой на корме, были наполнены икрой и древесиной, бочками оливкового масла и рулонами дорогих тканей. В кварталах Пера и Галата по ту сторону Золотого Рога улицы кишели франками и флорентийцами, голубоглазыми черкесами и суровыми татарами, евреями, христианами и мусульманами со всех уголков мира. Стены города пережили землетрясения и набег гуннов под предводительством Аттилы, но пали под натиском Мехмеда II, османского султана, который сто лет назад завоевал город, ныне известный туркам и мусульманам как Стамбул, или Дер-Саадет, Обитель Счастья.

Стамбул. Отсюда управляется самая большая империя на земле, в состав которой входила половина цивилизованного мира на трех континентах. Остальные земли продолжали жить в Средневековье, а османская культура расцветала, как Эдемский сад. Ни одна цивилизация со времен Рима не обладала таким влиянием на человечество. Все решения принимались в Топкапы, серале, где расхаживали павлины, за стенами с башнями газели лакомились тюльпанами, а в сверкающих фонтанах вили гнезда экзотические птицы. Топкапы был центром политики, управления и науки, здесь же находился и гарем султана.

Султан Сулейман. Властитель шей человеческих, Тень Бога на земле, Владыка владык этого мира, Царь царей, Король правоверных и неверных, Император Востока и Запада, Падишах Средиземного моря, Черного моря,