Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

— А это ты для чего делаешь?

— Это все делают перед работой на грохотке. А что, разве твой охотовед-икорщик этого не делал?

— Если бы делал, я бы у тебя не спрашивал!

— Да, по твоим рассказам он супер-профи в делах икорных! Откуда ему, профи, знать про парафин? Каждый день, точней, каждый раз перед работой нужно парафинить сетку. Тогда после работы грохотка лучше отмывается. Верней, она полностью отмывается! А сетку, не покрытую парафином, ты полностью не отмоешь: микрочастицы застревают между нитками, — шнурок-то не цельный, а плетёный. При работе грохотку не так часто забивает.

— Он после работы по полчаса мыл грохотку, щёткой шкрябал.

— Вот, видишь! А была бы сетка покрыта парафином, — после работы ополоснул грохотку, и все дела!

— Ястыки мыть не собираешься?

— Я что, больной?! Зачем ястыки мыть?

— Точно ты, Олег, больной! Чтобы крови меньше было, — понял?

— Понял, лихо вы икру готовили!

— Я на второй год сам дошёл, что ястыки мыть не надо. И когда на стане не было главнокомандующего, мы не мыли ястыки, это беспонтовая работа. При Ваське приходилось одного человека сажать на мытьё ястыков.

— И чем вы ястыки мыли, порошком стиральным?!

— Мылом хозяйственным!

— Да, неприятно осознавать, что тобой руководил полный дуб и профан в данной отрасли. Ну, что, Тимоха, сделаешь? — Таких людей полно, даже переизбыток!

— Да, ты прав, даже чересчур много. Знающий десять слов по-английски начинает учить другого разговорному английскому.

— Ты что, брюшки не жаришь?

— А ты что, проголодался? Рано ещё, они к ночи подойдут, чтобы как раз горячее было.

Олег довольно быстро прогрохотал первые двадцать пять литров икры. Икру, прошедшую через грохотку, Тимоха промыл в стечке, высыпал в большой синий таз. Затем икорных дел мастер, а Олег — мастер, залил в таз с икрой всего два ведра тузлука.

— Засекаем время: будем держать минут семь, больше не надо, пусть будет малосол, — брат плавно помешивает икру руками, при этом выбирая крупные кровинки, кусочки печени (довольно часто в икру попадают кусочки рыбьей печени).

— Ну, а дальше что?

— Дальше — икру на стечку, всё. Вот сейчас весь мусор — кровинки, маленькие кусочки от ястыков, все лопунцы — уже на дне. Поэтому и нужно во время процесса засолки перемешивать икру. Затем берём дуршлаг, аккуратно вычерпываем икру на стечку, главное — по дну не шкрябать, а иначе зацепишь кучу мусора. Если передержал икру, то она вся осядет на дно.

— Васёк так и солил: залил партию икры тузлуком, на дно осела, значит, готова. И повторно заливал солёную икру тузлуком.

— Не хрена себе вы икру солили! Ведь её есть невозможно и тузлука тонны нужны. Правда, такая икра может без специй и без холодильника годами храниться.

— Икра была, да, — гольная соль. Она и стекала-то по двадцать минут, соль выдавливала влагу. Сама икра сморщивалась, становилась в два раза меньше.

Олег дуршлагом перекидал всю икру на две стечки. Тимоха ложкой поковырялся в икре: чистоган, чистейшая икра!

И так ему стало обидно за бесцельно прошедшие две путины! Икру мог готовить всего один человек. Возникло желание порвать Васька! Не надо никого рвать, как говорится: что ни делается — всё к лучшему. Если бы на Десне сделали много икры, то и кинули бы его по-крупному. Этого он бы не простил, в итоге — опять тюрьма надолго.

— А ведь я так сделал разок икру, в девяносто первом. Всё удивлялся, не мог понять: куда мусор делся?.. Но сделал и забыл.

— Бывает в жизни и такое!.. Ты, наверное, посчитал, что тебе это не нужно, не пригодится. Если нужен крутой посол (допустим, здесь икру прятать до глубокой осени), — вот этот малосол заливаешь тузлуком, и ждёшь, пока икра осядет на дно. Малосол без специй долго не простоит, даже в холодильнике, если только в морозилку засунуть.

— Сколько времени стекать будет?

— Пусть ночь стоит, ничего с ней не случится.

— Вторую партию куда, где она стекать будет?

— Завтра прогрохочу, на сегодня хватит.

— Но ведь завтра отходов уже больше будет, время ещё есть.

— Устал я, Тимоха, здорово! Да и медведи эти… Я до сих пор себя хреново чувствую. Стечки еще нужны, этих двух мало.

Олег высыпал сырец из короба в два ведра, — как раз влезла вся икра. Вёдра накрыл крышкой, поставил в яму, в воду. Тимохе, ну, очень не понравилось такое отношение к работе! Он по-быстрому сколотил стечку с сухого тонкого кругляка. Борта получились низкие, площадь стечки в два раза больше, чем на имеющихся стечках, — на неё спокойно можно положить десять литров икры, да даже пятнадцать литров. Приступил к приготовлению ужина: отварил риса, нажарил четыре сковороды брюшков. Сумерки сгущаются, и никого нет.

— Давай-ка, Олег, ужинать. Вот-вот должны подойти…

Только преступили к трапезе, — Мурка лениво закричала в строну реки, откуда должны появиться два браконьера.

— Я же говорил, сейчас подойдут. Эй, мадама, хватит орать, это не медведи — свои идут! Пошла бы лучше, встретила.

Собака никуда не пошла, а через минуту и вовсе замолчала. Братья недоуменно перегнулись, думая каждый про себя: что бы это значило? Собака должна была побежать навстречу двум припозднившимся родственникам, просто обязана! Поужинали и всё, — ночь наступила, и никто не пришёл. Сидят братья у костра, курят, выдвигают разные версии.

— Если та медведица на них наткнётся, то всё: тебя там нету, она быстро сними разберётся.

— Не наткнется! Когда мамка шла по тропе, Колёк с Сашей рыбу ловили, они на речке были. Что могло случиться?.. Ты заметил, Мурка-то кричала на речку. Может, ОМОН решил прогуляться по Анне, и — здравствуйте, девочки?

— Да рыба только пошла, на Бахуре и то в это время спокойно, а здесь — тем более!

— Но ведь кто-то пытался идти по ельнику между двух ручьёв. Если бы наши пытались, — они бы уже пришли. Собака-то не просто так, от нечего делать сбрехнула.

— А заблудиться не могли? Не попали на нужный ручей, здесь такая местность хитрая…

— Олег, здесь местность обыкновенная. Они уже три раза ходили по данному пути, правда, только туда, обратно не ходили. А три раза вполне достаточно, даже много, чтобы запомнить путь.

— Тимоха, не суди о всех по себе! Тебе всегда и везде хватает одного раза, чтоб запомнить путь. Лично я, если один пойду, то не попаду с речки на стан! Поднимались наверх у устья ручья, лезли по правой стороне, а оказались на левом берегу.

— Так здесь два ручья фактически похожих, и они недалеко друг от друга…

— Вот-вот, я-то потом понял, но ты сам сказал: фактически похожих друг на друга. Скорей всего, заплутали.