Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

— Как это бы я опозорил?

— Обгадился бы, вот и опозорил.

— Ну, Олег-то не обгадился.

— Он и помирать не собирался, а ты же собираешься. Что, думаешь, так просто — взял и помер? Нет, дружок, за доли секунды до инфаркта на почве страха обычно подрывает нижний клапан.

— Да я чуть было не обгадился! Ещё бы полминуты она постояла — и всё.

— И что бы «всё»? — Пришлось бы вниз прыгать.

— А Мурка что?

— Медведица не замечала собаку, она бы её смела с пути одним взмахом лапы. Не было у неё желания нападать: обождала, пока детки скроются за отрогом, да потрусила следом. Никогда у медведей не возникает желание нападать на человека.

— Самое страшное было, когда она опустилась на четыре лапы. Ух! У меня сердце зашлось.

— Не спорю, страшно было, но не сильно. А если бы сильно и, как ты выражаешься, «сердце зашлось», то мы бы сиганули с обрыва. А мы ведь остались на месте.

— Я хотел сигануть, но на тебя смотрел: ты стоишь, и я остался наверху.

— Так где вы встретились?

— По пути покажу, уже выше аквариума.

— Вы костёр на тропе жгли?

— Мы, а кто же ещё мог жечь? Вот там-то, в полсотни метрах ниже, и встретились.

— Я тебе, Санька, говорил, что кострища на тропе не было! А ты мне: было, было, оно постоянно здесь было.

— Колёк, ну он же таёжник! Ясно дело, что свежее кострище, да к тому же прямо на тропе, бросается в глаза!..

Два брата-акробата собрались и пошли на рыбалку. По пути парниша посмотрел, где спали два великих таёжника. Показал место встречи с медвежьим семейством. После последнего брода Колёк вытащил с кустов сочок. Высоко они вчера поднялись!.. Метров через триста подобрали котелки. Пошли на нижнюю яму. С сочком по тропе не разгонишься: снасть длинная, пять метров.

Пришли на яму. Поротая рыба лежит на месте, никого здесь не было. В яме горбуши полно.

— Ну что, чаёк и приступим?

— Почему медведи сюда не пришли?

— А ты что, догадаться не можешь? Теперь по речке рыба не в одном месте валяется и даже не в двух местах. Так что им спешить некуда. Как горбуша опарышами покроется, так косолапые и появятся.

Завёл костерок, повесил воду на чай. Колёк зачерпнул сачком из ямы.

— Тимоха, помогай!

Пришлось помочь вытащить снасть, но улов не трогали: на сочок положили два больших булыжника, — пусть рыба трепыхается, пусть засыпает! Браконьеры сели пить чай.

— Не нравиться мне, Колёк, эта бригада — такие работнички! И, кстати, ты кому икру сдавать будешь? Ты же знаешь скупщиков?

— Икру Олег сдаст.

— Нет, спасибо! Мне хватило, как он сырец сдал. И привёз продуктов на двести рублей. Вальку-то хоть что-нибудь перепало?

— Саня мне литр водки дал. Я к тебе не пошел, ты бы всё равно пить не стал. Да и Саня меня предупредил, чтобы я тебя не спаивал. С Китайцем водку выпили.

— Лихо девки пляшут! Да, здорово: за пятнадцать литров сырца по бутылке водки! А что это он за мое здоровье стал беспокоиться? Тебе не кажется, что странно, однако?

— Ничего странного нет. Саше надо, чтобы ты трезвый был: им надо срочно бочку икры добить и сдать. Они ту икру не сдавали, да и смысла нет скидывать неполную бочку. Саня немного денег нашёл, вот и купили продуктов. Они тоже на подсосе сидят, нигде не работают, а у них семьи. Меня-то с тобой никто не пилит, а их пилят!

— Понятненько. Да их не то, что пилить, их порубить надо в капусту. Значит, Саша захотел на моем горбу немножко продвинуться ближе к раю? Хрен ему по всей морде! А ты-то, что молчишь? Нихрена себе — за пятнадцать литров сырца бутылку водки! Мне был нужен способ засолки икры, — считай, я за него заплатил. Олега с Сашей здесь больше не будет! Да я уверен, что Олег в этом году в тайгу больше не пойдёт, его мал-мал психоз медвежий накрыл. После такой встречи любого накроет.

— Тимоха, я Олегу должен, да и когда у меня полный голяк, — обращаюсь-то к нему. Брат ведь родной.

— Хороший братан! Да ты больше к Курею обращаешься, а не к Олегу. Так, значит ты икру в общий котёл? Я пас! Давай, говори адреса скупщиков.

— Не знаю я адресов, я никогда не сдавал икры, я постоянно в стороне был. А у нового, у чужого, незнакомого человека икру не возьмут — подставы боятся. С этой бочки икры они здорово наварятся. Саша уже губы на большее раскатал.

— Пусть машинку закаточную в Долинске купит, чтоб губу закатать. Что, Саня сказал, мне не говорить явки приёмщиков?

— Тимоха, ерунду не городи! Мне этот Саня по барабану. Я же тебе объяснил насчёт сдачи икры. Ну, что, давай пороть?

— Не гони лошадей! Вынесем готовой икры по пятнадцать литров. Зачем я буду горбатиться на кого-то? Этот молодой сейчас дрыхнет в палатке, Олег один перерабатывает икру. Вы сегодня принесли около сорока литров. Это в общем девяносто литров. Да там икры с лихвой, на шестьдесят литров чистогана.

— Ты не забывай, что икра ночь простояла, — отходов много будет. И мы принесли не многим больше тридцати литров.

— Ну, не тридцать же литров отходов?

— И что, придём пустыми?

— Да можно и пустыми: скажем, что мамка медвежья шуганула. Но ведь мы с тобой, Колек, не те люди. Возьмём литров по пятнадцать, и в итоге получится по двадцать чистогана, даже больше. А может, больше взять, чтобы они перед перевалом сдохли?!

— А я тебе что сделал? — Грузиться-то станем поровну! Мы от двадцати литров будем чуть живые.

— Колёк, надо найти двух человек. Нормальных, чтобы работали, лодыря не гоняли и не косили.

— Ну, давай Юрика возьмём. А кто будет икру делать?

— Икру я беру на себя, сложного ничего нет. Нудного — много, на грохотке-то сидеть. Но ведь Курей не таскает икру.

— Ну, почему не таскает? Ходит он изредка на Бахуру. С тобой он пойдёт. Как Курей работает, — тебе не надо рассказывать!

— Да, знаю, и он свой.

— А Олег — чужой, да?!

— Колек, если разбирать родственные связи, то Юрок мне фактически никто. Он твой двоюродный. Но он мне гораздо ближе, чем Олег. Я хорошо знаю Курея, а Олега не знаю. Потому, что возраст: Олег на восемь лет моложе, а Курей на год старше меня. Короче, Юрика берём!

— Во, Тимоха, берём Юрика, а он Витальку уговорит, да не придётся уговаривать: Виталя с радостью пойдёт! Он, кстати, тоже может делать икру.

— Ты имеешь в виду Бабка? Это здорово, ведь у него мотоцикл! А насчёт икры — и ты, Колёк, можешь делать икру, но не хочешь. Оказывается — что там уметь? Я бы Васька порвал! Вот сейчас бы он мне попался, — загрыз бы нафик, руками придушил урода, сыночка профессорского, алкоголика закодированного! Ох, и гнида!

— Да, не хило вы две путины дурью страдали! Значит, ты икру сам решил сдать? — Не советую, Тимоха…