Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

— Так здесь два ручья фактически похожих, и они недалеко друг от друга…

— Вот-вот, я-то потом понял, но ты сам сказал: фактически похожих друг на друга. Скорей всего, заплутали.

— Хорошо было бы, что заплутали. Но, как говорится, надо думать о худшем, а лучшее — оно само придёт.

— Пойду я, наверное, Тимоха, спать…

— Давай, я следом. Денёк сегодня больно эмоциональный, а под вечер ещё подарок, чтобы спалось крепче…

Олег упаковался в спальник, парниша следом залез в палатку. Покурили и баиньки.

Утро — как обычно, да не совсем: на душе ком. Тимоха проснулся как обычно, на рассвете, завёл костер, сделал чая. Сидит, чаёвничает. Олег спит, Мурка крутится рядом, поглядывает на хозяина: ну, мол, кинь кусок сахарка, не жмись! На, собака белая, лови. Белая собака отвлеклась на ручей и сахар не поймала. Глухо тявкнула, подобрала брошенный кусок, быстро проглотила и с диким, бешеным лаем бросилась вниз по ручью, по воде. Парниша вскочил, бросился к палатке. Олег в палатке зашевелился, стал быстро одеваться.

— Веселей давай! Сейчас будем делать кросс по тайге. Я же тебе говорил: ОМОН. А ты: заблудились, заблудились.

Вдруг Мурка сменила гнев на милость: собака стала петь приветствие.

— Отбой!.. — парниша злобно выругался.

И совсем не потому, что не пришлось бежать кросс по тайге, — он не хотел и не хочет играть в догонялки со спецслужбами! А выругался оттого, что у него тупые родственники, опозорили его перед самим собой. Он не ожидал от Колька такого фортеля! Вскорости прибежала собака, а следом Колёк.

— А где Саша? — спросил Тимоха.

— Идёт, — Колёк снял рюкзак. — Ох, я и заколебался!

— А что вы по ручью идёте? — спросил Олег.

— А это, наверное, чтоб не заблудиться, да, Колёк?!

— Тимоха, не подкалывай. Я вчера уже вылез в ельник, а этот урод!..

Появился «урод»:

— Что сразу, Колёк, урод? Уже темно было и местность незнакомая, зашли бы куда-нибудь.

— Да не зашли бы вы никуда, а пришли бы на стан. Значит, ты еще и ссыкун у нас, оказывается.

— Что ссыкун, — Колёк не туда повёл!

— Да нет, Саша, он туда повёл, и Мурка вас вчера услышала.

— Так значит, это Мурка гавкала? Я сначала думал — показалось. А Саня вообще не слышал лая.

— Ему было уже не до лая! Нихрена, ночь наступает, мама, караул!

— Да причём…

— Заглохни, б…., сейчас ещё что-нибудь вякнешь, — и я тебя точно закопаю!.. Колёк, а вот тебя я не понимаю! Ты зачем слушаешь этого щенка, а? Ты чё, в натуре?!

— Тимоха, прекращай ругаться! Мы-то в палатке спали — считай, дома. А они вон, какие замученные. Вы где спали?

— На том берегу, в ельнике, а там муравейников больше, чем здесь. Я там горящими гнилушками границу очерчивал. Здесь муравьи нормальные, а там — точно звери!..

— Ты лес, случаем, не подпалил?

— Да брось ты, Тимоха, всё нормально, пень уже потух.

— Когда ты первый раз сюда пришёл, и эти муравьи были зверьми. А теперь они тебя знают, свои мураши, а там — чужие, и ты для них чужой. Да, значит, спали в полутора километрах от стана. Только я чего-то не понимаю. Зачем вы поперли в тот ельник, если вы уже были в ельнике между двух ручьёв? Зачем снова ушли на правый берег Анны?

— Да Саня меня с панталыку сбил. Пришлось спускаться. Если бы Мурка не прекратила лаять, мы бы пришли вчера.

— Так кто виноват: Саня или Мурка? Я вот думаю, Колёк: виноват ты. Ещё раз говорю: нехрен слушать этого урода! В план-то мы не вписываемся! У вас литров по пятнадцать, да?

— На большее времени не хватило, выше не так-то много рыбы.

— Медведицу огромную с медвежатами не видели? — спросил Олег.

— А вы что, видели?

— Олег, я тебе ещё вчера говорил, что с медведицей они разминутся. А мы, Саша, видели, правда, расстояние большое было — метров шесть, но не больше десяти.

— Ничего себе, да это почти в упор!

— Колёк, она на дыбах стояла перед нами, минут пять стояла, меня до сих пор не отпускает.

— Кто тебя не отпускает? И не пять минут, а всего-то минуты две, ну, от силы три… Так. Как я понял, добивать придётся одному! А я один много не сделаю.

— По пятнадцать литров понесём.

— Заткнись, б…, тебе слова не давали, и вообще не влезай в базар, ты здесь никто!

— Тимоха, я сейчас немного отдохну, покушаю, да пойдём вдвоем.

— Ты же, Колек, ночь не спал! А медведицы не испугаешься?

— Да, медведица на тропе дежурит. Спал я ночью, урывками, ничего страшного.

— Медведица на рыбе будет, а с Тимохой, Колёк, тебя ни один медведь не тронет. Если бы вчера на месте Тимохи был кто другой, то медведица нас бы кончила!

— Не, от вас бы она не кончила, она бы вам не дала и мне тоже, — гон уже прошёл! Тогда почему ты, Олег, боишься идти со мной?

— А кто будет икру делать?

— Как будто Саша не может делать! Да, и, кстати, ты чё мне, Саша, не сказал, как быстро делать икру? Ты что молчал, когда мы с Вальком катали икру?

— У каждого свои способы!

— Что гонишь, какие способы? Специально, гад, молчал?!

— Тимоха, здесь икры много, тяжело одному. К тому же Санька никогда не делал икру, а только видел. И он вон, какой замученный, ночь не спал — за грохоткой уснёт.

— Да, икры много. Пойдём, Колёк, с тобой. Ты-то за сочком не уснешь! Да мы в паре сработаем так, что никто так не сработает!

На самом деле, икры сырца немного — всего литров шестьдесят, не больше. Просто для парниши это невероятно: в одиночку за день переработать бочку икры. Несмотря на то, что узнал быстрый способ засолки. А Олег врёт: он после вчерашней встречи боится идти вниз по речке, и на стане боится один оставаться, да и лодырь он хороший. Саша тоже не промах включать лодыря. А боится ещё больше Олега.

Сели завтракать вчерашними жареными брюшками.

— Олег будет икру перерабатывать, ты, Саша, на подхвате. А между делом, вон, сушинку свалишь, да раскидаешь.

— Дров что ли мало?

— Чего?! Колёк сейчас будет по речке с сочком носиться, а ты спать? Хрен ты угадал, таежник сраный! Скоро рыба пойдет на полную и не будет времени дрова пилить. И запомни на будущее: дрова — они как деньги, их никогда не бывает много! А вот мало бывает.

— Так что, Тимоха, медведица вам сказала?

— Молчала, сука, как в рот воды набрала! Но от меня взгляд не отрывала. Наверное, влюбилась, а это уже хуже, ведь будет искать повторной встречи!

— Я бы, наверное, там бы и помер! Ничего себе — медведица на дыбах!..

— Помереть бы, Саша, не помер, а вот меня бы перед медведицей опозорил.

— Как это бы я опозорил?

— Обгадился бы, вот и опозорил.