Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

— Ладно, б…, я когда-нибудь претворю это в жизнь!

— Тимоха, давай договоримся, что это «когда-нибудь» будет не здесь и не с нами!

— Что, Олег, испугался?

— Ты задавался вопросом: почему все уверены, что ты можешь ливануть кипятка на спящего человека? Но ты ведь сам сейчас подтвердил, даже угрожал, что можешь налить кипятка! Так что наш страх на эту тему обоснованный! И не прикидывайся мягким и пушистым, — здесь тебя хорошо знают.

— Ну, Саня-то меня не знает.

— Он уже мне плакался, что ты его достал.

— Что, я плакался? Ты, Олег, ерунду какую-то говоришь!..

— А что ты, Саша, сразу в обратку идёшь? Ты у меня не плакаться, а рыдать будешь! Завтра просыпаюсь, молча подхожу к костру, снимаю чайник… — Дальше продолжать?

— Нет, не надо! Давайте лучше завтракать, да на рыбалку пойдём.

Завтрак холодный — жареная рыба и рис, зато чай горячий. Тимоха приладил сочок к рюкзаку. Тропа чистая, широкая. В одном месте только придётся боком метров двадцать идти. Это на верхней тропе, где дорожка проходит над осыпью метров за двадцать высотой. Не стал там спиливать мелкие пихтовые, — чтобы можно было, в случае чего, ухватиться за деревья.

Колёк боится этого места, и не зря: через три года он навернётся с осыпи вместе с рюкзаком икры. Ему повезёт: отделается множественными ссадинами, порванной одеждой, но ничего не поломает. Вальку придётся по собственному желанию идти вслед за другом. Да-да, и Китаец станет носить икру сырцом, — жизнь заставит! У них на хвосте будут сидеть три омоновца. И этот маневр спасёт Валька: два друга уйдут от ОМОНа, с икрой уйдут! Остальных поймают, они на ходу икру выбросят, но их всё равно поймают. Заставят отнести икру на устье, а потом в Долинском районом отделении милиции оформят на пятнадцать суток! За нарушение общественного порядка! За браконьерство получили бы срок. Но браконьерство без вещественных доказательств не припишешь: икры-то уже не было, а в ОМОНе тоже люди работают, деньги всем нужны. За поимку трёх браконьеров звёздочку не дадут, только благодарность. Извините, менять деньги на кусок бумаги — дураков нет! Да если и звёздочку дадут — что толку? Она алюминиевая! Колька само проведение толкнуло вниз: мол, единственный шанс. После этого случая он прекратит носить икру с Сусунайского хребта…

Как обычно, на аквариуме перекур. Муть давно осела, в яме — кунджи шесть штук, и крутится десяток хвостов крашеной симы.

— Во, наконец-то на Анну сима пришла. А почему так?

— Да хрен его, Тимоха, знает! Скорей всего, устье было перекрыто.

— Так здесь вы, Санька, кунджу поймали?

— Здесь, Олег, если бы я застал их за рыбалкой, то Саня бы сейчас копошился на дне этой ямы, — я бы его здесь жить оставил. Они угробили два с половиной часа на поимку одной кунджи! Он Китайца подбил на рыбалку. А ещё плачется тебе!.. Запомни, Саша, я никогда ни на кого не наезжаю необоснованно.

— Я бы не отказался съесть кунджину!

— Да? А что бы ты, Олег, предпочёл: горбушу-серебрянку или вот эту кунджину?

— Естественно, горбушу! Кунджу я уже вчера ел, а горбушу пока в этом году не ел… Долго ещё идти?

— Около часу топать.

— Далеко за рыбой спускаться.

— Скоро рыба будет напротив устья нашего ручья.

— Да и на развилке будет много горбуши.

— Нам развилка не нужна, а если на то пошло, рыба поднимется до водопада, под которым я вчера рыбачил. Через водопад ей не пробраться.

— Да, по-моему, горбуша должна и в наш ручей идти.

— А куда она, Колёк, денется? Она не должна — она обязана идти в наш ручей! Ладно, рванули, у нас перекуры по двадцать минут. Как будто прём гружёные непомерной тяжестью!..

По пути подобрал посуду, сегодня в речке рыбы больше. Но, как и в прошлый раз, выше длинной ямы река чистая. В той яме уже с тропы можно определить, где самка, где самец. Десять дней назад здесь стояло гольное серебро. Даже на берегу в пойманной рыбе было невозможно отличить самку от самца. Пришли на место дислокации, на любимую яму браконьера. Рыбы в любимой яме хватает.

— Яма большая, здесь сачком неудобно рыбачить!

— Что ты, Олег, предлагаешь? Найти лучшую яму?

— Можно выше подняться, там небольшие ямы.

— Там, Санька, рыбы меньше, надо наоборот ниже пройтись, на чуть-чуть. Ты как, Тимоха, думаешь?

— Я думаю, сначала надо чайковского сделать, затем сочок привести в рабочий вид. Так что пошёл я за крючком, на нём древко классное.

— Да, правильно, костер нужен, — медведь здесь снова был. Рыбы-то поротой с тропы не видно.

— А её и на должно быть видно с тропы. Иди, Санька, сходи, посмотри!

— Я отсюда вижу, что нету рыбы.

— А, боишься? Правильно! Медведь где-нибудь рядом в кустах сидит, ждёт, когда же снова рыбы накидают. Он уже не ждёт массового хода горбуши, — он нас ждёт!

— Да ну, «рядом в кустах»! — Мурка бы его сразу учуяла. Ты собаку с собой забираешь?

— Чего? Ты, Саша, случайно, не дурак? Я через пятнадцать минут приду. И где ты видишь собаку? У Мурки где-то здесь рядышком есть любимая елка. У нас любимая яма, у нее любимая елка, — чем Мурка хуже нас? Наверное, выводок бельчат живёт поблизости, вот она и ходит на охоту. Не ссы, Саня, если тебя мишка начнёт грызть, Мурка услышит, прибежит и поможет мишке! Ладно, побежал я.

Пошёл вниз до места, где тропа снова подходит вплотную к реке, где совершил первый акт браконьерства на реке Анне. Если быть точным, то это был акт вандализма: загубить без толку столько хорошей, первосортной рыбы! Заглянул на яму. А вот здесь рыба кишит, одна на одной!..

Если, допустим, снова на перекате закрепить сеть, бросить в яму хотя бы пару булыжников, — сеть можно не догнать! Перешёл на правый берег, с лопухов вытащил крючок. Естественно, где лежала куча поротой первосортной рыбы, — уже давно чисто и опрятно, никаких следов, напоминающих об акте вандализма. Косолапые чисто работают!

Вылез на тропу, пошёл наверх. Здесь тропа идёт на подъём, в ельник, уходит от речки. Далеко впереди послышался оптимистичный звонкий лай! — Неужели на любимую яму пришёл медведь? Тогда почему криков не слышно? Нет, Мурка кричит ниже ямы, лай быстро приближается. Кого-то гонит по тропе прямо на хозяина.

Минута — и на тропе появляется мишка косолапый, быстро появляется. Чертова собака, да что бы тебе пусто было, да что бы ты охрипла! Медведь на большой скорости несётся на Тимоху. Зверь пока не видит человека, зато человек его видит, и опешил. — Слишком резко, быстро появился медведь.

У парниши в руках крючок — это даже не рогатина. Да на большой скорости медведь снесёт охотника с рогатиной! К тому же не мелкий зверёк убегает от маленькой собачки — медведь килограмм надвести, черный. Первая мысль, промелькнувшая в голове: не заметит, сметёт с тропы! Не успел додумать и сообразить, что нужно делать резкую смётку влево (здесь крутой склон, внизу речка, не успел дойти до ельника), — собачка пригнала подарок.