Сыграем в любовь? - Шарлотта У. Фарнсуорт

Не успеваю я придумать ответ, как он добавляет:

– На озере нам приходилось быть тихими. А тут музыка на полную… – Дрю наклоняется, проводит губами вдоль моей скулы. – Харпер, когда ты кричишь мое имя, я хочу его слышать.

– Пойдем.

Раздается низкий, грудной смешок:

– Ты же хотела сюда.

Я пожимаю плечами:

– Сразу проситься к тебе в отель – это как-то слишком.

Дрю серьезнеет:

– Я хочу с тобой не только секса.

И тут я жалею, что мы стоим лицом друг к другу. Во время такого разговора это только усиливает чувства. У меня ощущение некоего странного уединения: мы стоим среди моря незнакомых людей, тонем в громкой музыке, но при этом мы одни.

– Ты бы позвонил мне, не сделай я это сама?

Дрю прикусывает щеку и едва заметно качает головой.

– Не знаю. Я хотел позвонить тебе, едва уехал. И каждый день после.

– Но не позвонил.

Дрю вздыхает:

– За неделю я влюбился в тебя сильнее, чем в кого-либо в своей жизни. Если честно, это меня ужасно напугало. И мне казалось, что для тебя это лишь завершившийся курортный роман.

– Ты уезжал. Твоего отца положили в больницу. Не могла же я взять и пригласить тебя на свидание!

Я пытаюсь вырваться, но Дрю меня не пускает.

– Сегодня ты спросила меня, выйдет ли у нас что-то. Я уклонился от ответа, но мне стоило сказать: «Очень, черт возьми, надеюсь».

Дрю кружит меня, и я вновь прижимаюсь к нему спиной. Он забирается одной рукой под мой свитер – с его фамилией. Его горячая ладонь собственнически ложится мне на живот – и мое тело охватывает страсть.

Я потею. Плыву. Тону.

Внутри меня словно что-то гудит; я не могу ни думать, ни сосредоточиться. Я расслабляюсь, опираюсь на Дрю почти всем телом. Буквально полагаюсь на него.

Я думала, что мне хорошо и без Дрю. Когда между нами сотни километров, заставить себя забыть о нем легче. Я ведь и представить не могла, каково видеть его в Нью-Йорке, рядом. И как же неожиданно легко представить Дрю частью моей жизни! Когда он со мной, все знакомые места дарят новые впечатления.

Я наклоняю голову вбок, поднимаю ее. Встречаюсь с Дрю взглядом.

– Мне нравится с тобой танцевать.

Это должно было прозвучать как тихое признание – но из-за громкой музыки выходит скорее вопль.

Дрю касается губами моего уха:

– А мне с тобой все нравится.

Такая простая фраза – и в то же время серьезная и пугающая.

Я словно на краю обрыва и вот-вот упаду.

Здесь, рядом с Дрю, я будто там, где должна быть. Ощущение необычное и радостное, воздушное.

Обычно я смотрю в будущее – или в прошлое. А этот покой мне непривычен. Меня не тянет ни вперед, ни назад. Я чувствую умиротворение – такое, как никогда раньше.

– Думаю, у нас все получится, – шепчу я Дрю.

Не знаю, услышал ли он меня… но тут его руки крепче обнимают меня за талию.

Глава двадцать третья. Харпер

Дрю кладет ладонь на нижнюю часть моей спины и ведет меня через изысканный холл отеля. Кончики пальцев у меня приятно покалывает, низ живота сводит.

Некоторые люди косо смотрят на нас. Может, потому что Дрю – в элегантном костюме, а я – в джинсах и хоккейном свитере. Может, понимают, что на моем свитере фамилия того самого хоккеиста, с которым я пришла. А может, просто суют нос не в свое дело.

В лифте между мной и Дрю повисает то же тягучее, полное предвкушения, нетерпеливое ожидание, как и в такси, на котором мы ехали из клуба. В животе у меня снова начинают летать бабочки – внутри меня будто бурлит шампанское.

Мы выходим из лифта и идем по коридору, соприкасаясь лишь кончиками пальцев.

– Здесь вся команда остановилась? – спрашиваю я.

– Ага, – низким, хриплым голосом произносит Дрю.

Он достает ключ-карту и проводит ею по электронной панели. Она загорается зеленым, и дверь открывается.

Я захожу первая. Комната обставлена неплохо, но простенько. Кровать, кресла, телевизор. На стенах – стоковые снимки видов на Нью-Йорк в рамках. Шторы открыты. Я подхожу к окну, смотрю на мерцающие на фоне ночного неба огни города. Слышу, как позади меня Дрю закрывает дверь и включает свет.

Я задергиваю шторы и оборачиваюсь. Наблюдаю, как Дрю смотрит на меня. Он стоит у кровати и, не сводя с меня тяжелого взгляда, стягивает пиджак и бросает его на одно из кресел.

Я медленно подхожу к Дрю. Из-за неспешных шагов я лишь сильнее слышу шум крови в своих ушах, биение сердца – настолько сильное, будто я только что пробежала марафон.

– Тебе идет мой свитер, – говорит Дрю, закатывая рукава рубашки.

– Оливия подсказала надеть.

– Напомни поблагодарить ее при встрече.

– Собираешься с ней познакомиться?

Дрю подходит ближе; чтобы смотреть ему в глаза, надо поднимать голову.

– Тебе решать.

Я провожу ладонью по его мягкой хлопковой рубашке – вниз, пока не добираюсь до ремня. Дрю не сводит с меня взгляд, пока я расстегиваю пряжку. Несколько секунд в комнате не слышно ничего, кроме лязга металла и трения кожи о ткань. Я достаю член Дрю из брюк, беру его в кулак – и парень простанывает. Да, я хочу, чтобы он позаботился о жаре между моих ног. Но этого я желаю больше. Дарить Дрю удовольствие кажется привилегией, а не обязанностью.

Повинуясь порыву, я опускаюсь на колени. Останавливаюсь лишь, чтобы провести языком по треугольнику, который ведет к члену. Обычно минеты мне неприятны. Зачастую это нечто более значимое, чем просто секс. Меняется баланс – один человек наслаждается, а другой не получает ничего. По крайней мере, так я думала раньше. Сейчас же я не чувствую себя ниже Дрю, мне не обидно, что ему хорошо, а мне нет. Я смотрю, как горят глаза Дрю, как двигается его кадык, напрягается живот – и ощущаю власть. Дрю ничуть не скрывает мое влияние на него, и от этого весь процесс становится в тысячу раз горячее.

А еще из-за Дрю я просто таю. От того, как он на меня смотрит – собственнически, жадно. От его внешности – он словно произведение искусства, образец мужского совершенства. На Дрю уже нет хоккейной экипировки, в которой он был на льду. Таким, как сейчас, он предстает только передо мной.

Я вижу лишь твердые мускулы. Касаюсь только плотной кожи.

И