Голос сердца. Книга вторая - Барбара Брэдфорд

— Да, я это понимаю, — ответила Франческа. — Но разве нельзя как-то совместить работу с Кимом, поискать какое-то компромиссное решение?

— Не уверена в этом.

Любовь, испытываемая Катарин к Франческе, неожиданно выплеснулась наружу, и она, взволнованная, схватила ее за руку.

— Я знаю, какие большие надежды ты питала в отношении нас с Кимом, как ты хотела, чтобы мы с ним поженились, но, видно, не судьба. Мы с ним разные люди.

— Нет, неправда! — настойчиво твердила Франческа. — Вы прекрасно подходите друг другу, я в этом убеждена. О, дорогая, мне кажется, что ты слишком торопишься со своим решением.

— Нет, Франки, я долго раздумывала над этим, и мое решение окончательное. Не расстраивайся и не смотри на меня так печально.

— Ничего не могу с собой поделать, Катарин. Ты была бы прекрасной женой Киму и самой лучшей невесткой для меня.

Франческа подняла голову и посмотрела вверх, жмурясь от солнца. Глубокое разочарование было написано на ее лице.

— Это убьет моего бедного брата, разобьет его сердце.

— Но ненадолго. Он скоро забудет обо мне и, я в этом уверена, полюбит кого-нибудь еще. Сегодня утром я решила что будет разумнее и милосерднее сообщить ему обо всем попозже, когда закончатся каникулы. Здесь на вилле это было бы слишком мучительно для нас обоих. Я позвоню ему из Калифорнии недель через шесть и скажу, что решила остаться в Голливуде. Понимаю, что ему будет нелегко, когда бы я ему ни сказала о нашем разрыве но, думаю, он перенесет это не так болезненно, если в этот момент я буду вдалеке от него. Как ты считаешь?

— Честное слово, я не знаю, — ответила Франческа, растерянно и немного подозрительно глядя на Катарин.

— Если ты думаешь, что я струсила то это неправда, — запротестовала Катарин, и ее щеки порозовели. — Просто я хочу пощадить чувства Кима, его гордость, его чувство собственного достоинства. Кому понравится быть отвергнутым, а именно так он и воспримет это. Вряд ли он согласится, что в данном случае я забочусь о нас обоих. Кроме того, тебе не кажется, что Ким будет смущен и унижен, если я ему скажу все теперь, когда вся семья здесь в сборе?

— Полагаю, что так, — неохотно была вынуждена согласиться Франческа. Она вспомнила, как ее брат всегда защищал Катарин, как он сражался за нее. Конечно же, Ким окажется в глупом положении, учитывая его преданность Катарин перед лицом скрытого сопротивления и неодобрения со стороны их отца. Об этом никогда не говорилось вслух, но Франческа догадывалась, что отец не в восторге от намерения Кима жениться на Катарин. «Да, папа и Дорис будут обрадованы таким оборотом событий, — решила про себя Франческа. — Они оба недолюбливают Катарин, считают, что она — не пара Киму. Как они ошибаются!» Тут ей в голову пришла новая мысль, осветившая улыбкой ее угрюмое лицо.

— Ты совершенно права, что решила подождать и переговорить с Кимом позднее, — с неожиданной убежденностью заявила она. — И не только потому, что желаешь пощадить его чувства. Очень может быть, что ты станешь так скучать по нему, что в конце концов раздумаешь порывать с ним. Пока ты будешь в Голливуде, у тебя будет возможность по-настоящему проверить свои чувства, и, вполне вероятно, ты передумаешь, Кэт. Надо принимать в расчет и такую возможность.

— Я не передумаю, дорогая, — ответила Катарин так тихо, что Франческа с трудом разобрала ее слова. — Если даже мне покажется, что из нашего брака с Кимом может что-то получиться, то я все равно не выйду за него. Я не могу сделать этого ни сейчас, ни потом.

Франческа напряженно слушала и старалась понять сказанное подругой, неотрывно глядя в побледневшее, расстроенное лицо Катарин.

— Почему? — потребовала она ответа, повысив голос, в котором сквозила тревога.

— Есть еще одно препятствие.

— Господи, что еще ты имеешь в виду? — нахмурилась Франческа. — Препятствие! Что за странное слово ты употребила?

Катарин отвернулась. Несмотря на страстное стремление довериться Франческе и тем самым облегчить душу, слова застревали у нее в горле. Она стиснула зубы и наконец тихо, но твердо и отчетливо выговорила:

— Я беременна, Франки. Вот то самое препятствие, которое я имела в виду.

Франческа открыла округлившийся от удивления рот, но не смогла вымолвить ни слова и осталась сидеть молча, изумленно уставившись на Катарин.

— И, как это совершенно очевидно, не от Кима, — добавила Катарин. Она откинулась на спинку кресла, в котором сидела, испытывая несказанное облегчение, даже какую-то необыкновенную легкость на душе, радуясь тому, что наконец все было сказано.

— О, Кэт, дорогая! О, Кэт. — Франческа оказалась не в силах произнести еще что-либо, но ее сердце устремилось навстречу подруге, переполняемое сочувствием и нежностью.

— Полагаю, что нет необходимости просить тебя никому об этом не рассказывать, — сказала Катарин. — Я всецело тебе доверяю, Франки.

— И ты можешь всегда доверять мне, дорогая. Я никогда никому ничего о тебе не скажу. Я слишком люблю тебя, чтобы причинить тебе хоть какой-нибудь вред. Что же ты собираешься делать? — Глаза Франчески расширились и стали огромными.

— Существует одна-единственная вещь, которую я могу сделать, — аборт.

— О Боже, нет! Ты не можешь этого сделать, Кэт, ты не должна! Это так опасно, так рискованно. Аборты запрещены, и тебе придется обращаться к какому-то шарлатану. Я знала одну девушку, еще в школе, которая пошла к одному такому, а потом чуть не умерла от кровотечения.

У Катарин пересохло во рту, и она отпила глоток лимонада, чувствуя, что должна что-то возразить.

— Я не собираюсь обращаться к шарлатанам. Когда мой врач позвонил мне сюда в пятницу и сообщил, что результаты анализов положительные, он также сказал, что может устроить меня в частный родильный дом, где есть квалифицированные специалисты. Это, конечно, недешево, но безопасность гарантируется. Со мной все будет в порядке, — закончила Катарин, пытаясь изобразить уверенность, но мрачные предчувствия не оставляли ее, когда она представила себе ожидающие ее испытания.

Сама мысль об аборте ужасала Франческу, независимо от того, кто его будет делать и где. Она живо припомнила свою школьную подругу, так глупо подвергнувшую смертельной опасности свою юную жизнь.

— Пожалуйста, не делай этого, Кэт, — умоляла она ее, придвинувшись к ней поближе. — Ну, пожалуйста, дорогая! Ты такая хрупкая. Я боюсь за твое здоровье. Кстати, а кто отец ребенка? Почему он не проявляет никакого участия во всем этом?

Не получив ответа, Франческа, преодолев свою обычную деликатность, переспросила: