Голос сердца. Книга вторая - Барбара Брэдфорд

— Но почему ты просто не встал и не ушел? — недоуменно перебил его Джейк в этом месте рассказа.

— О, я подумывал об этом, — ответил Виктор с усталой улыбкой, — но я понимал, что ей втемяшилось в голову пойти со мной и устроить там скандал, сцену, и я опасался, что стоит мне уйти, как она схватит такси и примчится следом. Поэтому я решил расположиться здесь на ночь. Со сценарием, более или менее успешно игнорируя ее и отказываясь с нею говорить о чем-либо.

Он подался к ним и взволнованно попросил:

— Ну а теперь расскажите мне про Чес. С нею все в порядке?

— Наверное, Ник сумеет лучше посвятить тебя во все подробности, — ответил Джейк, и Ник приступил к рассказу, не упуская малейших деталей. Когда он закончил, Виктор кивнул.

— Да, я понимаю, как она, должно быть, огорчена и расстроена, но, оставшись здесь, я старался избежать худшего.

Медленно, обильно пересыпая речь цветистыми ругательствами, Виктор посвятил их в новые угрозы Арлин. Ник и Джейк внимательно, с нарастающим беспокойством слушали его, но ни тот, ни другой не видели достойного решения дилеммы, стоявшей перед Виктором. Но сам Вик был полон планов.

— Я решил увезти Арлин подальше от этих мест и поскорее, пока она не успела здесь серьезно навредить. Когда мы с нею окажемся в Лондоне, я надеюсь, что мне удастся каким-либо способом нейтрализовать ее — уговорить, наконец подкупить.

Джейк, согласившись с тем, что это, возможно, самая разумная линия поведения, удалился к себе в номер, а они с Виком еще немного поговорили, после чего Виктор написал записку с извинениями графу и Дорис, а также — длинное письмо Франческе. Ник доставил оба послания адресатам в воскресенье ближе к вечеру, когда Виктор и Арлин были уже в пути к аэропорту в Ницце.

«Вот проклятие! — подумал Ник. — Может быть, Виктор в своем стремлении оградить Франческу просто недооценивает эту девушку? Он обращается с ней, как с ребенком, но она — вполне разумный взрослый человек». Ник пожалел, что он сейчас не на берегу, а на этой проклятой посудине. Будь он на твердой земле, он бы немедленно позвонил Виктору в Лондон и посоветовал бы тому поделиться своими проблемами с Франческой.

— Пи-пи, ту-ту! Привет тебе, мой милый Николас!

Ник обернулся и увидел улыбающуюся, машущую ему рукой Эстел. Ее компания показалась ему менее обременительной, нежели общение с остальными.

— Вы выглядите превосходно, Королева пера! — дружелюбно приветствовал он ее. И это была истинная правда: сегодня одеяние Эстел было простым, менее ярким, чем обычно, и хорошо скроенным. На ней были белые слаксы, темно-синяя матроска и белая широкополая панама, прикрывающая ее ярко-рыжие кудряшки.

Эстел запечатлела поцелуй на щеке Ника и спросила:

— Я всюду ищу Катарин. Она здесь?

— Нет, она решила остаться на вилле Замир вместе с Франческой. Думаю, что они устали от бесконечных приемов. А ты — нет? Разве они тебя не утомляют?

— Есть немного, — согласилась Эстел и весело рассмеялась. — Но, вращаясь в обществе, я зарабатываю себе на хлеб с маслом, Ник. Болтаясь там, я подбираю идеи для своих статей и заметок, вот так-то. Кстати, о статьях. Ты не встречал Хилларда Стида?

— Нет, я его не видел и даже не подозревал, что он должен был тоже поехать. Хотя, с другой стороны, он довольно близок с Бью.

— Мне казалось, что он собирался здесь подписать соглашение. Как ты считаешь, он подпишет его?

— Подпишет — что? Я не совсем уловил…

Эстел удивленно взглянула на него, придвинулась поближе и, понизив голос до доверительного шепота, спросила:

— Ты хочешь сказать, что не слышал сплетен насчет того, что Майкл Лазарус прибирает к рукам «Монарх пикчерс»? Точнее говоря, это собирается сделать его «Глобал-Центурион».

Ник в изумлении уставился на нее.

— Нет, я ничего об этом не слышал, — наконец выговорил он, подумав про себя: «И Виктор тоже! О Боже! Если это правда, то мы все сели в лужу. Ведь Виктор запланировал снимать вместе с «Монархом» целую серию картин. Мало того, его собственный договор на сценарий, который он собирался написать для Виктора и Катарин Темпест, уже находился в маленьких потных ручках Хилли Стрита. О Господи!»

— Эй, Николас, ты весь позеленел. Ты не болен? — спросила Эстел.

— Конечно, нет. Просто я анализирую возможные последствия этого слияния, вот и все. Теперь, моя прелесть, давай раздобудем бокал шипучки для тебя и отойдем поболтать куда-нибудь, где потише.

Ник решительно взял ее за руку и увлек за собой в укромный уголок на главной палубе, прихватив по дороге бокал шампанского с подноса пробегавшего мимо официанта.

— А как же Хиллард? — запротестовала Эстел.

— Ты найдешь его попозже. Он никуда отсюда не денется. Насколько ты могла заметить, мы уже прошли половину пути от порта.

— Ладно, — хихикнула она, прижимаясь к нему. Одарив Ника взглядом, не оставлявшим сомнений в его истинном значении, Эстел жарко зашептала: — О чем же ты хотел поговорить со мной, мой милый Николас?

Ник загадочно улыбнулся в ответ.

37

В то время, когда яхта «Артемис» подняла якорь и отплыла из бухты Монте-Карло, а празднично одетые веселые пассажиры на ее борту предвкушали приятную морскую прогулку, Франческа Каннингхэм сидела на террасе виллы Замир, отнюдь не сожалея о том, что осталась дома. По правде говоря, она даже радовалась, что у нее появилась возможность несколько часов побыть наедине со своими мыслями.

На вилле с утра воцарилась непривычная тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенным щебетанием горничных. Время от времени доносился голос дворецкого, отдающего приказания своим подчиненным. Но это не мешало Франческе углубиться в свои раздумья.

Франческа вытянулась, лежа на спине в шезлонге, и ее маленькое тело томно расслабилось. Она прикрыла глаза, защищаясь от резкого и всепроникающего солнечного света. Несколько мгновений ослепительные вспышки еще продолжали сиять у нее под веками, а потом все погрузилось в темноту, и тут же перед ее мысленным взором всплыло лицо Виктора, такое знакомое и любимое, в мельчайших подробностях четко и ясно воссозданное ее страдающим воображением. Где он сейчас? С кем? Чем занимается? Ей неоткуда было получить ответы на мучившие ее вопросы, и она неслышно вздохнула, страстно желая, чтобы он сейчас очутился рядом, тоскуя по его нежности, по ласковым прикосновениям его рук, по звукам его раскатистого смеха. Она всем сердцем стремилась к тому, чтобы он каким-то волшебным образом перенесся к ней сюда, на террасу. Вдруг сейчас она откроет глаза, а он стоит перед ней со своей обычной чуть насмешливой улыбкой и смотрит на нее своим черными, полными доброго юмора глазами. Но нет, увы, это невозможно! Он — в Лондоне, с головой ушел в свои заботы и не собирается возвращаться на Ривьеру. Он сам ей это сказал вчера, когда она говорила с ним по телефону из номера Ника. Звук его голоса немного успокоил ее встревоженные чувства, слегка приглушил испытываемое ею ужасное волнение. Его решение остаться в Лондоне, безусловно, было для нее тяжелым ударом, повергшим ее в депрессию. Лето кончилось для нее. Так Франческа и заявила ему по телефону, охваченная столь острым разочарованием, что не сумела скрыть от него своих чувств. Со своей обычной проницательностью, Виктор сразу уловил перемену в ее настроении и принялся мягко утешать ее, уговаривать не быть смешной глупышкой, как он выразился. «Я же буду здесь, когда ты вернешься. Не ломай своих планов и поезжай с Дорис в Париж», — говорил он ей. В его словах звучала такая убежденность, что Франческе не оставалось ничего иного, как только согласиться с ним. Но все равно ей хотелось лететь без задержки домой в Лондон. Без него она чувствовала себя одинокой и покинутой. Какая-то и, наверное, лучшая часть ее существа улетела вместе с ним. Перед тем как положить трубку, Виктор еще раз попросил у нее прощения за то, что он испортил ей субботний вечер. Стремясь облегчить тяжесть гнетущей его вины, Франческа постаралась, как могла, уверить Виктора, что ничего страшного не произошло. И она действительно поверила в это. Живой ум помог Франческе справиться с постигшим ее страшным разочарованием, подсказал ей, что в конечном счете один испорченный бал мало что значит, если посмотреть на это событие с высоты всей оставшейся жизни. Нет сомнений в том, что ей еще не раз представится случай предстать перед Виктором во всем блеске своей красоты, насладиться жизнью с ним вместе. У них впереди еще годы и годы.