Чмод 666 - Александр Лонс

— Баня пустая сгорела, или с людьми? — почему-то спросил я.

— Пустая, слава богу.

— Я, конечно, не проводила количественный анализ динамики разводов в случае отмечания или неотмечания сорокалетия, — заметила Ленка, — но если у человека в подсознании есть чувство протеста против этого невинного юбилея, то, конечно, отмечать не стоит. Можно самого себя таким образом запрограммировать на плохое. К тому же, для кого-то, отмечать — значит ресторан с цыганами и медведем, а для кого-то просто вечер дома с близкими друзьями и родственниками.

— Я вот тоже думаю, раз возник подобный настрой, ни к чему нам такой праздник «со слезами на глазах», — дядюшка неожиданно поддержал мою подругу. — Хотя, лично мое мнение, что весь трагизм заключается в том, что в сорок лет человек подводит свои первые итоги жизни, и далеко не всегда они удовлетворяют этого человека. А мы просто посидим, выпьем, поговорим. Без тостов и всяких формальностей. Думаю, это будет самое верное решение. А на сорокапятилетие организуем сабантуй побольше и покруче.

— Все дело в том, как ты лично сам к этому относишься, — решила сгладить ситуацию Юлия. — Если изначально накручиваешь, то и получишь согласно своим идеям. По полной программе. А если к такому юбилею отнесешься философски, то результат будет соответственным… Так что, не грузи ни нас, ни себя. Если не боишься, поменяй формулировку и расслабляйся, а если грузишь себя и сомневаешься в правильности — лучше уж ничего не отмечай.

— Моя мама тоже не отмечала сорокалетие из-за приметы, поэтому я думаю, что тоже не буду, скорее всего… правда, до сорока мне еще далековато, — резюмировала Ленка.

На этом дискуссия завершилась, женщины ушли на кухню готовить ужин, а мы остались одни с дядей Ираклием.

— Ну, теперь рассказывай, — сказал он мне.

— О чем?

— Не кривляйся. Обо всем. Что узнал, как с завещанием, в общем — все.

— Да, конечно. Ну, что я могу сказать… С завещанием — полная глупость. Отец все отписал своему аспиранту Латникову. Почему — не знаю. Но оригинал завещания почему-то потерян, сохранилась только копия. Копия не заверена, вследствие этого силы не имеет. По закону наследник я. Но поскольку доподлинно известно, что завещание где-то существует, я еще полгода не могу вступить в права, а если вдруг обнаружится оригинал документа, то все перейдет этому Латникову. Вот. С ним самим я еще не встречался, успею еще. Кроме того, вызывает подозрение поведение отца в последние сутки жизни. Он много чего делал, вот только неясно что, а главное — зачем.

И я рассказал о своих поисках практически все, что мне удалось выяснить. Обошел только молчанием свои мистические приключения и нашу с Юлией интимную сцену, но, по-моему, дядя о чем-то догадывался: все-таки он хорошо знал привычки своей дочери. Вообще-то на дядю мои истории не произвели особого впечатления. Когда я замолчал, он немного подумал, а потом сказал:

— Ты с Юлькой только поосторожнее. Она опасная, ты не думай. Вся в покойную мать. Это только с виду она такая лапочка. А внутри — кремень. Или — дамасская сталь, это уж как посмотреть.

— А что я? Я ничего! — усмехнулся я. — Почему-то совершенно не к месту вспомнился анекдот про мужика, который в завещании, оставил сто тысяч долларов в благодарность бабе, отказавшейся сорок лет назад выйти за него замуж.

— Вот и я о том же. Главное, ничего плохого ей не делай и никогда не становись ее врагом, умоляю тебя. А про меч, — сказал он неожиданно, — что находился у твоего батюшки, ничего не слышно?

— Нет. Похоже, никто даже не знает, что там за меч такой у него был.

— Я знаю. Видел и в руках держал. Удивительная вещь! А удивить меня чем-либо довольно трудно, знаешь ли. Как-никак столько лет оружием занимаюсь.

В это момент Юлия вместе с Ленкой стали приносить с кухни еду. Как только успели столь быстро.

Потом мы еще долго сидели, ели, пили, что-то рассказывали. Дядюшка припоминал разные курьезные случаи из своей жизни, чем сильно всех смешил. Ленка тоже вспоминала всякие забавные истории, записывала происходящее на видео посредством своей фотокамеры, а я думал, как получилось так, что она, совершено чужая для этих людей, вдруг настолько здорово вписалась в эту нашу маленькую компанию.

Никто не придумал ничего лучшего, как играть в «жребий»: кому выпадала очередь, рассказывал свой любимый анекдот, но на обязательную тему. Если анекдот не нравился, то несчастному засчитывался штрафной балл, и заставляли рассказывать другую историю уже на новую тему. Работало это так: брали словарь, и кто-то при помощи кредитной карточки выбирал страницу и, не глядя, тыкал пальцем. Засчитывалось ближайшее к пальцу существительное. Игра была вполне дурацкая на мой взгляд — плохой рассказчик мог так и застрять, как Билл Мюррей в «Дне сурка», но народу идея почему-то понравилась.

— Одна очень славная девушка, — повествовала Ленка, которой выпало рассказывать первой на тему «утро», — полагала себя очень сдержанной особой. Но только в трезвом виде. А вот в виде нетрезвом в ее жизни случались эротические похождения со всякими весьма неприятными последствиями. Чтобы себя умышленно обезопасить от подобных ситуаций, девушка, на любые светские рауты с предвидящимся безудержным пьянством, надевала специальные трусики, на которых было вышито крайне неприличное выражение. Ну, как некий сдерживающий фактор, дабы не пуститься во все тяжкие, когда все вокруг покажется до чрезвычайности соблазнительным и заманчивым. И вот наутро после одной такой неистовой вечеринки девушка пробудилась в чужой незнакомой постели. Причем одна и полностью обнаженная. С трудом встав и не найдя своей одежды, она обнаружила, что тех самых трусиков тоже нет. Пропали. Крадучись, заглянула на кухню, где некий молодой человек в одних спортивных трусах и голым торсом варил кофе, жарил яичницу, при этом что-то весело насвистывал. Одна часть сознания девушки заметила, то торс у парня очень даже ничего, а вторая ужаснулась при мысли о сексе в позорных трусах. Но она их все-таки нашла. Тщательно выстиранные они сушились на вешалке для полотенец в ванной. При мысли, что парень эти трусы не только видел, но еще их и постирал, ей сделалось совсем дурно. Девушка выскочила и с криком «извращенец!» стала лупить молодого человека еще влажными трусами по морде. «Сама ты ненормальная, — закричал он в ответ. — Наклюкалась вчера, песни пела похабные, на столе танцевала, заняла мою спальню — я всю ночь на диване промучился! Потом полночи на балконе голая курила и в ванной три часа сидела, стирала там что-то и феном сушила! А я ей еще завтрак хотел приготовить, идиот!»