Чмод 666 - Александр Лонс

— Так, сейчас проверим… — дядюшка посмотрел на мой телефон, потом произвел какие-то манипуляции со своим. — Так, убедись вот:

— Абонент временно недоступен, перезвоните позже, — сказал его телефон женским голосом.

— Слышишь?

— Может, номер неверный? — вяло спросил я, не особенно надеясь на подтверждение своей гипотезы.

— Сам посмотри, если сомневаешься. Я же не вручную его вбивал, а сохранил, когда ты позвонил. Номер определился, я его и оставил. Ладно, чего уж тут разбираться, сам мне звони почаще. Кстати — может, представишь нас? А то куда вдруг подевалась вся наша семейная учтивость и порядочность?

Я церемонно представил дядюшке свою подругу:

— Знакомьтесь: Елена Мансурова, — сказал я, глядя на Елену. — Потомок старинного русского рода. Того самого! — я повернулся к дяде Ираклию: — Ираклий Петрович Бараташвили — профессор, великолепный медиевист[18], отличный рассказчик и классный специалист по холодному оружию.

— Ну, ты меня совсем захвалил, — ответил дядя, хотя такое представление ему явно польстило и очень понравилось. — Но я бы не стал называть себя медиевистом. Я, скорее, специалист по истории евразийских отношений. А вы действительно из дворянского рода Мансуровых? — обратился он к Лене.

— Да, действительно, — сказала она, хорошо помня мой недавний инструктаж. — Бабушка мне все уши прожужжала на тему этих наших предков.

— Может, мы сначала как-то разберемся с этим? — нагло вылез я, показывая на два объемистых пакета с продуктами. — Хотелось бы немного перекусить. Мы тут по дороге прикупили кое-что необходимое для таких случаев, и все это надо как-то оприходовать…

Назавтра я снова приехал к дядюшке, снова отягощенный разными сумками. Как я и предполагал накануне, дядя Ираклий с радостью выделил Ленке комнату для проживания, а в качестве платы за постой потребовал рассказать о родственниках и предках.

— О, а я чуть не забыл, — покривил душой дядя, после обычных приветствий. — Сегодня же твой день рождения! Мы сейчас Юльку позовем, а то у тебя не так уж много осталось живых родственников…

— Я давеча уже пытался с ней поговорить на эту тему. И дозвонился даже, но она не сможет приехать. Вся увязла в этом своем бизнесе.

— Обычное дело для нее. Эх, Юлька, Юлька… хоть с сыном успевает иногда общаться, и то хорошо. Одних нянек да инвалидного деда недостаточно, ему сейчас мать нужна… Ну, так что? Будем тебя праздновать, или как?

— Вообще-то сорокалетие праздновать не принято, — смущенно возразил я, чмокая в щечку подошедшую Лену. — Поскольку «сорок лет» уж очень смахивает на «сорок дней». Кроме того, сейчас не сильно удачный момент, так скажем. Еще не прошло и сорока дней после смерти отца… нет, не хочу.

— Я тоже слышала, что это дурная примета, — поддержала меня подруга.

— Почему? Ерунда какая-то. Мне кажется, что ты просто не хочешь праздновать… — справедливо решил дядя Ираклий. — Так сразу и скажи, а то примета, примета…

— Не хочу, — подтвердил я. — Да и причины есть для такого нехотения. Давай просто так посидим.

Вдруг дверь открылась, и вошла Юлия. За разговорами никто даже не услышал, как она отпирала замок.

— Это вы чего тут? — с шутливым возмущением спросила она, кивнув на принесенные мною сумки с торчащими оттуда горлышками бутылок. — Уже празднуете? Причем без меня?

— О, вот и Юлька пожаловала! А мы вот не знаем, — ответил дядя Ираклий, — праздновать нам Витькин юбилей, или нет. Решаем вот! Вроде бы как не время сейчас для празднований… Подожди, но ты же занята в своем бизнесе и приехать не можешь!

— Смогла! Освободила пару часиков специально для вас. Цените! Вот я вам тут пожрать привезла, — сказала она, показывая какие-то цветные пакеты. — Действительно, есть такая примета, согласно которой сорокалетие нельзя отмечать пышно, из-за того, что число «сорок» ассоциируется с поминальными сорока днями. Но непышно отмечать можно, примета не запрещает!

— Я вообще в приметы не особо верю, а то, что свои сорок лет отмечал, помню прекрасно! — констатировал дядя Ираклий.

— А я отмечать не хочу, — уперся я. — После того, как моя мама отпраздновала свои сорок (почти тридцать лет прошло, страшно подумать!) я увидел, что стало происходить вслед за этим… К сожалению, о том, что сорок лет нельзя отмечать ни в коем случае, мы узнали уже после. Если бы знали раньше, может, все было бы иначе. И ведь не хотела она, так все решилось буквально в последний момент. Спонтанно! Но потом… Короче — жизнь повернулась буквально на сто восемьдесят градусов. Так что — не буду! Береженого бох бережет!

— Это могло оказаться простым совпадением, — заметила Юлия. — Как это обычно бывает: началась черная полоса в жизни, полосы таковые бывают независимо от отмечания сорокалетия. А вообще, фиг его знает… Так что решать тебе и только тебе!

— Опять разговор повернулся на мрачную тему, — недовольно буркнула Ленка. — Может, ты нас все-таки познакомишь?

— Да, извините меня. Это — я повернулся к Ленке — моя парижская подруга, очень хороший человек и классный специалист по современной русской филологии. А это — я повернулся к Юлии — Юлия, дочь дяди Ираклия, следовательно — моя кузина. Крутая бизнес-леди, гроза нерадивых строителей и недобросовестных риэлтеров.

— Кстати, — вспомнила Юлия. — Когда я выходила замуж, все приметы были к счастью, а брак распался, причем довольно быстро. Но если бы мой брак не развалился, то я бы никогда…

— А я всегда был настроен категорически: не отмечать! — встрял я, испугавшись, что Юлия брякнет что-то лишнее. — Вот только не знаю, как коллегам на работе объяснить, вроде неудобно ссылаться на приметы, — смущенно признался я.

— Ну почему же неудобно? — удивилась Юлия. — Объяснишь потом все как есть, что категорически не хочешь, и все. Два года назад у одного знакомого фирмача было сорокалетие — он сразу всех предупредил, что праздновать не будет. И все поняли. В конце концов, это твой день рождения, тебе и решать. И потом — чего тебе до твоих коллег? Они — там, а ты здесь. И еще пробудешь в Москве какое-то время, как я понимаю.

— Все, я решил — не отмечаем! Никаких разговоров и тостов на эту тему! — произнес я, поскольку разговор начинал надоедать. — Давайте просто посидим, и отметим нашу встречу!

— Да ладно… — сказал дядюшка, которому уже порядком наскучила вся эта дискуссия. — Можно отмечать, можно и не отмечать, ничего страшного не произойдет. Ну, если суждено тебе попасть в аварию или заболеть на сорок первом году жизни — это и так случится. Я лично отмечал, и многие мои друзья тоже. Хотя — у двух моих соседей по даче громко праздновавших сорокалетие, баня сгорела и полнейший развал в семье.