Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов

– Я принесу завтра, надо с карточки снять, – сказал Кир, помогая выкладывать нехитрые продукты в виде макарон, каши, пряников, дешёвых карамелек.

– У меня тоже карточка-то есть, – сказала тётка. – Переведи!

– Завтра, – сказал Кир. – Всё завтра, как получку получу.

Тётка посмотрела на него с недоверием.

– Новую работу нашёл, – Кир продолжил речь. – Хорошую работу. Переведу больше, чем нужно.

– Ой, врёшь! – не поверила тётка. – У тебя на морде написано. С асфальтом что ли воевал? Мать-то жива вообще? Не угробил старуху-то?

Женщина резво кинулась по узкому коридору к комнате родственницы, дверь которой уже была закрыта. Кир не стал её останавливать. Он достал из небольшого пакетика карамельку. Он был голоден. Сладость ворвалась в его вкусовые ощущения, разбавив горечь от всего происходящего в его голове и его жизни. Сладость напомнила ему о всех жертвах. Сладость была такой яркой, такой… значительной. Как вкус смерти. Ему начало казаться, что умереть, это всё равно что сладко заснуть после очень тяжёлого дня. Положить уставшую, опустошённую от мыслей, голову на мягкую подушку и провалиться навсегда в сновидения. И какая в этот момент будет разница, получится ли проснуться после всего этого…

А тем временем тётка ввалилась в комнату, где Геннадичь, Якорь и старушка уже выглядели непринуждённо, будто просто вели праздную беседу. Старушка была рада обладать двумя пряниками.

– Вы кто? – обратилась она к мужчинам.

– Мы из службы социальной поддержки, – дружелюбно сказал Геннадьич.

– Старуха, ты как? – спросила женщина у родственницы.

– Хорошо! – жизнерадостно ответила мать Кира.

– Точно? – не поверила тётка.

– Что точно? – не поняла старушка.

Тогда тётка перевела внимание на подоспевшего Кира, обратившись к нему:

– Уж не в дом ли престарелых её сдать решил?

– А вы хотите взять её к себе на попечение? – ответил вопросом на вопрос Кир. – Это можно решить…

– Не по-людски! – сказала тётка.

– Так возьмёте?

– Что родственники скажут? – не унималась тётка, но уже вываливая свой вес из комнаты. – Что отец скажет?

– Ему не всё ли равно? – парировал Кир.

– Так люди не поступают, – сказала тётка.

Кир повысил голос:

– Поступите так, как поступают люди!

– Не моё дело! – сказала тётка, уже направляясь к незапертой двери на выход. – Твоя мать, ты должен за ней ухаживать сам, она тебя воспитала!

– Так вы ей тоже родственница!

– Тебя растили, поили, кормили, в жопу дули, дали путёвку в жизнь, а ты эвоно как!

– Я не справляюсь, – честно сказал парень.

– Тебе должно быть стыдно!

– Так возьмите же её к себе! – сказал Кир, но дверь перед ним захлопнулась.

Удаляющиеся проклятия тётки ещё были слышны, но совсем недолго.

– Твоё дело, она твоя мать, стыдоба! – напоследок изрекла женщина, перед тем как удалиться.

В комнату Кира вернули мощные руки Якоря.

– У тебя минута на подписание! – злобно сказал Геннадьич, вновь достав пистолет и вернув его к виску старухи.

Та вновь закричала, выронив пряники на пол.

– Живо! – наседал со спины Якорь.

Кир оглянулся. В комнате были все. Не было только того пузатого мужичка, но его отсутствия он не заметил. Можно всё было завершить несколькими росчерками синих чернил, но Кир уже решил поступить иначе. Неизвестно откуда взявшаяся ярость решила всё. Она захватила его сознание, пока он разгрызал и проглатывал чересчур сладкую карамельку. Её запах перебил тошнотворную атмосферу квартиры, предвещая испытания, с которыми можно было либо справиться, либо погибнуть. Неужели он, победивший таких тварей, дрогнет перед этими двумя отбросами? Неужели они просто так уйдут и оставят его в проигрыше, когда он так легко справился с самой лютой нечистью от вида которой эти придурки только бы обосрались и не смогли бы сообразить как уйти живыми? Победив чужеродных чудовищ пора браться и за местную нечисть.

Замешкавшись на кухне, после того, как тётка устремилась от него по короткому коридору в комнату, он успел найти нож, что спрятал от матери, чтобы она не порезалась. Его он взял с собой, засунув холодное оружие за резинку штанов и прикрыв рукоятку футболкой…

Именно им он и полоснул Геннадьича по горлу. Тот выронил пистолет на пол, схватившись за глубокое ранение руками. Кровь хлестнула на бумаги, а Якорь вновь сжал плечо Кира, но получил удар этим же ножом в живот и отпрянул в сторону. На этот раз нож вошёл по самую рукоятку.

Кир поднял пистолет, а старушка продолжала кричать.

За окном шелестела зелень, и громко пели птицы, встречая приближающееся лето.

Парень выстрелил. Сначала в голову Якоря, потом пара пуль досталась Геннадьичу, как только старушка закрыла лицо руками.

Раздалось два глухих стука – на пол упали тяжёлые бездыханные тела.

Кир не знал, что делать дальше и видения не подсказали. В распахнутом лёгком пиджаке Геннадьича виднелись кобура и бумажник. Парень достал пару тысяч рублей, потом вытер попавшейся под руку тряпкой немного опустевший кошелёк, пистолет и рукоятку ножа, торчащую из живота Якоря. После чего он выбросил оружие и бумажник под кровать.

Потом парень помог подняться старушке с кровати.

– Ты давно гуляла? – обратился он к матери.

– Гулять? – быстро успокоила истерику женщина.

– Да, погода хорошая, – проводил Кир её в прихожую.

– Погода хорошая, – повторила старушка.

После недолгих сборов они вышли из квартиры. Кир запер дверь, доломав замок, и чуть было не столкнулся с соседом, который выходил со своей женой и детьми на прогулку.

– В подъезде не курить! – сделал наставление глава семейства.

– Серьёзно? – сказал Кир, недолго продлив свой зрительный контакт с ним.

Он хотел у него спросить про то, слышал ли он крики его матери, видел ли людей, не совсем аккуратно взломавших замок его двери, но не стал.

Выйдя на свежий воздух, он вызвал такси до пансионата и заранее расплатился с водителем деньгами Геннадьича. Только в пути его настигло понимание глупости совершённого поступка. Можно было не убивать, он теперь и так богат, если Гжельский сдержит слово. Что им двигало? Он постарался заткнуть эти мысли, но они не заткнулись, продолжили зреть.

На центральной аллее пансионата он встретил Кристину и Свету. Они направлялись к парковке к таксисту, который привёз Кира с его матерью.

– Кристина! – обрадовался парень.

Но девушки встретили его безрадостно:

– Мы знакомы? – спросила брюнетка, поправляя волосы.

– Да, – неуверенно сказал Кир. – Как здоровье Вероники?

– Была простужена, но уже всё хорошо, – сказала Кристина, не успев даже сформировать вопросы о том, откуда он знает про неё и её сестру.

– Пошли, такси уже ждёт! – заметно заволновавшаяся Света поторопила подругу, и девушки ускорили шаг.

Им хотелось поскорее дистанцироваться от этого странного парня с сильно поцарапанной и сияющей желтизной синяков мордой, одетого в одежду пижамного типа: широкие штаны, распахнутую рубашку, испачканную чем-то красным футболку.

Кир хотел их как-то остановить, окрикнуть Свету, но та вовремя обернулась, и он поймал её недоумевающий взгляд. Она тоже его уже не помнила. И парень отпустил их, поняв всё.

– Симпатичная девушка, – сказала старушка.

– Какая из них? – спросил Кир, неспешно продолжив маршрут к пансионату, ведя мать под руку.

– С волосами, – получил