Ванна Архимеда - Даниил Хармс

8 сентября 1932

Послание, бичующее ношение одежды

Меня изумляет, меня восхищаетПрироды красивый наряд:И ветер, как муха, летает,И звезды, как рыбки, блестят.

Но мух интересней,Но рыбок прелестнейПрелестная Лиза моя —Она хороша, как змея!

Возьми поскорей мою руку,Склонись головою ко мне,Доверься, змея, политруку —Я твой изнутри и извне!

Мешают нам наши покровы,Сорвем их на страх подлецам!Чего нам бояться? Мы внешне здоровы,А стройностью торсов мы близки к орлам.

Тому, кто живет как мудрец-наблюдатель,Намеки природы понятны без слов:Проходит в штанах обыватель,Летит соловей — без штанов.

Хочу соловьем быть, хочу быть букашкой,Хочу над тобою летать,Отбросивши брюки, штаны и рубашку —Все то, что мешает пылать.

Коровы костюмов не носят.Верблюды без юбок живут.Ужель мы глупее в любовном вопросе,Чем тот же несчастный верблюд?

Поверь, облаченье не скроетТого, что скрывается в нас,Особенно если под модным покроемГорит вожделенья алмаз.

…Ты слышишь, как кровь закипает?Моя полноценная кровь!Из наших объятий цветок вырастаетПо имени Наша Любовь.

1932

Лиде

Человек и части человеческого телаВыполняют мелкое и незначительное дело:Для сравненья запахов устроены красивые носы,И для возбуждения симпатии — усы.Только Вы одна и Ваши сочлененьяНе имеют пошлого предназначенья.Ваши ногти не для поднимания иголок,Пальчики — не для ощупыванья блох,Чашечки коленные — не для коленок,А коленки вовсе не для ног.Недоступное для грохота, шипения и стуков,Ваше ухо создано для усвоенья высших звуков.Вы тычинок лишены, и тем не менееВсе же Вы — великолепное растение.И когда я в ручке Вашей вижу ножик или вилку,У меня мурашки пробегают по затылку.И боюсь я, что от их неосторожного прикосновенияСтрашное произойдет сосудов поранение.Если же в гостиной Вашей, разливая чай,Лида, Вы мне улыбнетесь невзначай, —Я тогда в порыве страсти и смущенияПокрываю поцелуями печение,И, дрожа от радости, я кричу Вам сам не свой:— Ура, виват, Лидочка, Ваше превосходительство мой!

1932?

Чревоугодие (Баллада)

Однажды, однаждыЯ вас увидал.Увидевши дважды,Я вас обнимал.

А в сотую встречуУтратил я пыл.Тогда откровенноЯ вам заявил:

— Без хлеба и маслаЛюбить я не мог.Чтоб страсть не погасла,Пеките пирог!

Смотрите, как вянуЯ день ото дня.Татьяна, Татьяна,Кормите меня.

Поите, кормитеОтборной едой,Пельмени варите,Горох с ветчиной.

От мяса и квасаИсполнен огня,Любить буду нежно,Красиво, прилежно…Кормите меня!

Татьяна выходит,На кухню идет,Котлету находитИ мне подает.

…Исполнилось телоЖеланий и сил,И черное делоЯ вновь совершил.

И снова котлета.Я снова любил.И так до рассветаСебя я губил.

Заря занималась,Когда я уснул.Под окнами пьяныйКричал: караул!

Лежал я в постелиТри ночи, три дня,И кости хрустелиВо сне у меня.

Но вот я проснулся,Слегка застонал.И вдруг ужаснулся,И вдруг задрожал.

Я ногу хватаю —Нога не бежит,Я сердце сжимаю —Оно не стучит.

…Тут я помираю.

Зарытый, забытый,В земле я лежу,Попоной покрытый,От страха дрожу.

Дрожу оттого я,Что начал я гнить,Но хочется вдвоеМне кушать и пить.

Я пищи желаю,Желаю котлет.Красивого чаю,Красивых конфет.

Любви мне не надо,Не надо страстей,Хочу лимонаду,Хочу овощей!

Но нет мне ответа —Скрипит лишь доска,И в сердце поэтаВползает тоска.

Но сердце застынет,Увы, навсегда,И желтая хлынетОттуда вода,

И мир повернетсяДругой стороной,И в тело вопьетсяЧервяк гробовой.

Октябрь 1932

Послание (На заболевание раком желудка)

Клесе

Вчера представлял я собою роскошный сосуд,А нынче сосут мое сердце, пиявки сосут.

В сосуде моем вместо сельтерской — яд,Разрушен желудок, суставы скрипят…

Тот скрип нам известен под именем Страсть!К хорошеньким мышцам твоим разреши мне припасть.

Быть может, желудок поэта опять расцветет,Быть может, в сосуде появится мед.

Но мышцы своей мне красотка, увы, не дает, —И снова в сосуде отсутствует мед.

И снова я весь погружаюсь во мрак…Один лишь мерцает желудок-пошляк.

1932

Послание, одобряющее стрижку волос

Если птичке хвост отрезать —Она только запоет.Если сердце перерезать —Обязательно умрет!

Ты не птичка, но твой локон —Это тот же птичий хвост:Он составлен из волокон,Из пружинок и волос.

Наподобие петрушкиРазукрашен твой овал,Покрывает всю макушкуВолокнистый матерьял.

А на самом на затылкеСветлый высыпал пушок.Он хорошенькие жилкиПокрывает на вершок.

О, зови, зови скорееПарикмахера Матвея!Пусть означенный МатвейНа тебя прольет елей[37].

Пусть ножи его стальныеИ машинки застучатИ с твоей роскошной выиПух нежнейший удалят.

Где же птичка, где же локон,Где чудесный птичий хвост,Где волос мохнатый кокон,Где пшеница, где овес?

Где растительные злаки,Обрамлявшие твой лоб,Где волокна-забияки,Где петрушка, где укроп?

Эти пышные придатки,Что сверкали час назад,В живописном беспорядкеНа полу теперь лежат.

И дрожит Матвей прекрасный,Укротитель шевелюры,Обнажив твой лоб атласныйИ ушей архитектуру.

1932

Послание («Блестит вода холодная в бутылке»)

Ольге Михайловне

Блестит вода холодная в бутылке,Во мне поползновения блестят.И если я — судак, то ты подобна вилке,При помощи которой судака едят.

Я страстию опутан, как катушка,Я быстро вяну, сам не свой,При появлении твоем дрожу, как стружка…Но ты отрицательно качаешь головой.

Смешна тебе любви и страсти позолота —Тебя влечет научная работа.

Я вижу, как глаза твои над книгами нависли.Я слышу шум. То знания твои шумят!В хорошенькой головке шевелятся мысли,Под волосами пышными они кишмя кишат.

Так в роще куст стоит, наполненный движеньем.В нем чижик водку пьет, забывши стыд.В нем бабочка, закрыв глаза, поет в самозабвеньи,И все стремится и летит.

И я хотел бы стать таким навек,Но я не куст, а человек.

На голове моей орлы гнезда не вили,Кукушка не предсказывала лет.Люби меня, как все любили,За то, что гений я, а не клеврет!

Я верю: к шалостям твой организм вернетсяБери меня, красавица, я — твой!В груди твоей пусть сердце повернетсяКо мне своею лучшей стороной.

1932