Птицеферма (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

А тот выжидает театральную паузу, доедает краюшку хлеба, отряхивает пальцы и хитро поглядывает на нас, то на одного, то на другого.

— Путь отхода есть? — спрашивает резко изменившимся тоном — деловым, серьезным.

— Есть, — так же коротко отвечает Ник.

— Другое дело, — Дэвин позволяет себе усмешку. — Чего хотите? Спрашивайте — отвечу.

* * *

— …Так что нечего вам там делать, — заканчивает Дэвин рассказывать о другой, потайной шахте, запасной вход в которую спрятан у реки.

Глаза предательски слипаются. Кажется, прошла уже большая половина ночи — точнее без часов не скажешь. Пару раз даже бросаю взгляд на плечо сидящего неподалеку Ника — чертовски хочется положить туда голову и прикрыть глаза.

Нельзя. Дэвин рассказывает об очень важных вещах. О том, ради чего я провела эти проклятые два года на Пандоре.

Да и чересчур «липнуть» к Нику тоже не следует.

— Четыре десятка человек одновременно, правильно? — подытоживает напарник.

— Угу, — Дэвин интенсивно кивает; сидит, опираясь на отставленную назад руку, закинув ногу на ногу и болтая ею в воздухе. Он вообще постоянно двигается: то болтает ногой, то чешет нос, то трет лицо, меняет позу. Вчера я с дуру подумала, что это последствия болезни и истощения. — И все крепкие ребята с «пушками». Плюс такие, как я, залетные. Эти, может, и не пристрелят сразу, но тревогу поднимут мигом. Так что дело ваше — труба. Если есть способ отхода, валим, пока живы.

Обмениваемся с Ником серьезными взглядами. Изначально наш план состоял в том, чтобы попасть внутрь, сперва обезвредив тех, кто шастает по территории Птицефермы, и завладев их оружием. Но теперь в этом действительно нет никакого смысла. Если Дэвин не врет и там на самом деле не меньше полусотни человек, каждый из которых не расстается с личным оружием, к тому же явно имеющий запасное на складе, то что мы сделаем, пробравшись туда с парочкой «стволов»? Поздороваемся? Это даже не смешно.

— Ты дашь показания? — серьезно спрашивает Ник.

— Официально — не дождетесь.

Снова переглядываемся. Свидетель, участник действий с «той» стороны, нам бы очень пригодился — это ускорило бы дело и дало дополнительный толчок для начала масштабной операции. Мы, конечно, передадим своим то, что узнали с его слов, возможно, нас допросят с «сывороткой правды», чтобы исключить подлог или искажение фактов, но все равно найдется умник, который выкрикнет: «Но они же сами ничего не видели!». И дело Пандоры снова погрязнет в бюрократическом хламе, а местные преступники продолжат травить мир «синим туманом».

Ник молчит, поэтому беру на себя последнюю попытку договориться полюбовно.

— Дэвин, ты нам нужен. Тебе предложат сделку: вознаграждение, оправдание в прежних правонарушениях…

— Уютную камеру, — язвительно продолжает тот мне в тон. — Детка, я не заключаю дел с копами. Даже если коп — это ты.

Получаю воздушный поцелуй и лишь поджимаю губы, не спорю. В конце концов, полиция сможет допросить Дэвина с «сывороткой» и без его согласия.

— Ладно, проехали, — вмешивается Ник. Готова поспорить, он пришел к тем же умозаключениям, что и я. — Но ты еще не отработал свой билет отсюда. Что еще тебе известно?

Дэвин вновь закашливается, затем морщится, потирает, очевидно, больной бок.

— Все-то им мало, — бормочет недовольно, снова меняет позу, на этот раз вытягивая вперед и скрещивая между собой ноги. — Чего тебе еще? Я сам не особо в курсе местных дел, так, работал на доставках.

— Подробнее, — настаивает напарник.

Дэвин задумчиво чешет в затылке, затем переводит взгляд на меня.

— А больше пожрать ничего нет? — качаю головой, разводя руками. — Ясно, — вздыхает. — Знаю я только, что шахта с синерилом старая, еще времен первопроходцев. Электроника, ясное дело, полетела. Что-то они там восстановили. Думали-гадали, как добывать свое сокровище. Синерил-то хрупкий до одури: чтобы не запортачить, нужно каждый камешек выстукивать вручную. А потом свезло: нашли какой-то богом забытый ангар, а там какие-то уроды шестилапые — роботы. Пыльные, некоторые проржавевшие насквозь, а парочка — ничего, «живые». Батареи зарядили, проверили, вроде даже каких-то программеров дергали, что-то там перезаписывали. Наконец запустили — и бизнес потек. Даже не пришлось сюда особо много работников сгонять. Автоматизация, чтоб ее, — крякает, подтягивает колени к груди. — Я вот давно понял, что люди редко богатеют за заслуги, — сообщает затем доверительно; при этом косится в сторону Ника, явно намекая на финансы его семьи, — а чаще — оп! — повезло. Вот и эти — повезло. Бизнес отладили, производство запустили…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Когда? — перебиваю.

Дэвин дергает плечом.

— Лет десять уже. Сначала потихоньку. Потом развились. Вот работников со стороны стали нанимать. Таких олухов, как я: отработал — и в топку. А мы так не договаривались.

Десять лет. Тогда же Филин стал Главой Птицефермы. Совпадение? Не думаю.

— К делу, — напоминает Ник.

— Да чего — к делу, — огрызается Дэвин. — Сам только слухи знаю. Власти местные у них кормятся, все, естественно, знают.

— А Альянс? Власти Альянса в курсе? — спрашивает Ник.

— По-любому. Там такие суммы крутятся, — Дэвин закатывает глаза, изображая уровень несметных богатств, который новое поколение «синего тумана» обеспечило своим производителям.

— Альянс? — пораженно переспрашиваю в свою очередь.

Каждый раз, когда мне кажется, что моих разрозненных воспоминаний и заново полученной информации хватает для представления более-менее полноценной картины происходящего, как на меня снова и снова обрушиваются новые сведения, переворачивающие эту «картину» с ног на голову.

Дэвин, неверно истолковавший мое удивление, начинает бессовестно ржать.

— Детка, ты что, действительно полная зомбячка? И про Альянс не помнишь?

Совершенно невыносимый тип.

— Еще раз назовешь меня зомбячкой, сломаю тебе нос, — предупреждаю серьезно.

Тот же взмахивает руками в притворном ужасе, изображая, что сдается, а затем закрывает рот на невидимую «молнию».

Клоун. Мне не до шуток.

Что такое Альянс, помню даже я. Общие сведения об истории и устройстве мира из моей головы никуда не делись. Альянс — организация, созданная лет пятнадцать назад в целях поддержания и укрепления международного мира и безопасности. В нее входят Альфа Крит, Новый Рим, Лондор и еще десяток не очень крупных, но держащихся своих более могущественных «друзей» государств.

Однако связь Альянса с этим местом стала для меня сюрпризом. Слайтекс, будто намеренно, подчистую стер из моей памяти все, что касалось последнего задания.

Поворачиваюсь к Нику, рассудив, что с Дэвином разговаривать всерьез бесполезно.

— Пандорой управляет Альянс?

Напарник кивает.

— С тех пор, как Лондор снял с себя полномочия.

Нет, все еще не понятно.

— А Лондор?.. — подталкиваю.

— Полвека назад именно лондорцы накрыли местный черный бизнес. Рудники, добыча синерила, изготовление «синего тумана», рабский труд.

— Рабство, — повторяю эхом; поджимаю губы.

Что-то отзывается в памяти, встает в пустые «клетки» — на свои места.

Местные тоже говорили о рабстве. Я ещё удивлялась различию версий: то планетой управляли наркоторговцы, то рабовладельцы. А выходит, правда и то, и другое.

— Скоты, ага, — влезает в беседу несносный Дэвин. — Нынешние хоть за все платят. Так что, считай, в сравнении с теми, пушистые котятки, — ежится, — ещё бы не пытались пристрелить по истечению контракта.

— Лондор планировал устроить тут свою колонию, — продолжает Ник, игнорируя этот выпад; понял, что я нуждаюсь в более развернутом объяснении, — но руки так и не дошли. У них потом президент поменялся, начались волнения, какие-то заварухи местного значения. Вот и отдали Пандору на попечение Альянса, чтобы не оставлять без присмотра. Сейчас, собственно, Ассамблея Альянса и не дает нам разрешение на расследование. Аргументируют тем, что нет доказательств. А официального права на расследование у нас нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})