Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов

Вечером 22 марта 1920 года Деникин на английском миноносце навсегда покинул родную землю.

Деникин, оставшийся до конца дней убежденным врагом большевизма и Октября, не мог понять, что революцию подготовили не столько «социалисты», сколько сам царизм, втянувший гигантскую страну в бессмысленную войну. Именно эта война, доведя народ до последней грани усталости, дала невероятные шансы революции. Февраль «не получился» потому, что, провозгласив свободу, он не дал народу ни земли, ни мира. Октябрь учел это и, фактически отняв «дарованную» свободу, дал людям мир и землю. Но без свободы ценность земли и мира стала совсем иной… Деникин не понял этот великий парадокс, объясняя трагедию России и ее «смутные времена» лишь попустительством Керенского и коварством большевиков…

Агония Белого движения продолжалась долго. Антон Иванович Деникин внимательно следил за его эволюцией. До него доходило, что после декретов ЦИК 1921 и 1924 годов об амнистии для рядового состава немало солдат вернулись на Родину. Тех офицеров, которые не могли вынести разлуки с Отчизной и тоже возвратились, ждала горькая судьба. В конце 1921 года по своей воле в Советскую Россию, например, вернулись бывший командир Крымского корпуса генерал-лейтенант Слащев, инспектор артиллерии генерал-майор Мильковский, полковник Гильбих, полковник Мизерницкий, капитан Войнаховский. В сообщении для печати, которое отредактировал и подписал Троцкий, говорилось: «Кто попытается использовать великодушие власти трудящихся против Советской Республики, на того обрушится суровая кара… Советская Республика должна сохранять свою бдительность…»{389} Да, чего-чего, а бдительности было хоть отбавляй.

В 30-е годы, во время страшной чистки, были уничтожены последние из русских офицеров, вернувшихся на Родину. Но за околицей Отечества все равно осталось много людей, прошедших через добровольчество. В 1925 году врангелевский «Русский совет» подсчитал, что количество русских беженцев, которых можно поставить «под ружье» в Германии, Франции, Югославии, Греции, Турции, Китае, Латвии, Чехословакии, Болгарии, достигало 1 миллиона 158 тысяч человек{390}. Все они, как говорилось в документе, добытом Разведуправлением РККА, считали себя преданными «белой идее». Вероятно, это большое преувеличение. Однако долгое время существовали «Русский общевоинский союз», различные объединения и комитеты бывших «добровольцев». Издавались газеты и журналы, отражавшие сложную жизнь на чужбине.

Судьба большинства «добровольцев», вынужденных покинуть родину, очень драматична, а часто и трагична. Но, несмотря на сохранившиеся устойчивые антикоммунистические взгляды отторгнутых от родины русских людей, они не идентифицировали ее с режимом. Во второй половине 30-х годов, когда стали сгущаться тучи Второй мировой войны, для многих эмигрантов стало ясно, что Германия и западные демократии постараются разрешить острые противоречия, возникшие между ними, за счет СССР. По предложению П. Н. Милюкова в Париже возникла инициативная группа по созданию так называемого оборонческого движения в составе Алексеева, Грекова, Лебедева, Пилипенко, Слонима, Ширинского, Петрова, которых поддерживал и А. И. Деникин. Это движение ставило целью «объединять эмигрантов и содействовать в меру возможностей делу обороны России». Однако в Москве не могли понять патриотических порывов своих бывших соотечественников. Начальник Разведывательного управления РККА комкор М. С. Урицкий, докладывая высшему руководству страны, резюмировал: «Это движение можно считать фактором разложения в эмигрантской среде…»{391} В годину лихолетья гитлеровского нашествия лишь единицы оказались способными пойти в услужение фашизму: П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, М. В. Ханжин…

Деникин, потерпевший поражение в Гражданской войне, в своих «Очерках» старается доказать правоту «белого дела», почти полностью игнорируя глубинные причины русского «социального разлада». Однако у писателя-генерала достало мужества признать невозвратность монархии и неизбежность в грядущем демократии для России. Любопытны его слова о том, что «революция не может решить множества российских проблем. Нужна эволюция…». Деникин высказал мысль, которую давно проповедуют прогрессивные мыслители, что путем реформ можно добиться неизмеримо большего, чем революционным взрывом.

Как бы мы ни относились к Деникину, нельзя не признать, что это был большой патриот России, но России, не «вздыбленной революцией», которой так поклонялся Троцкий, а той, вечной, непреходящей, которую почитали «бывшие». Они долгие годы жили мыслью только о ней, прошлой, ушедшей навсегда России. Правда, так думали не все. Николай Александрович Бердяев в своей превосходной книге «Самопознание» сказал: «В белое движение я не верил и не имел к нему симпатии… Я уповал лишь на внутреннее преодоление большевизма. Русский народ сам освободит себя»{392}. Белое движение в нашем сознании останется как безуспешная попытка отбросить Октябрь большевиков к буржуазному Февралю.

…Последними словами умирающего на чужбине русского генерала были: «Увы! Я никогда не увижу спасенную Россию…»

В петле фронтов

2 июня 1919 года в газете «В пути», которая издавалась в поезде Троцкого, появилась статья Председателя Реввоенсовета Республики «Девятый вал», в которой он писал: «То, что мы сейчас переживаем, – это девятый вал контрреволюции. Она теснит нас на Западном и Южном фронтах. Она угрожает опасностью Петрограду. Но в то же время мы твердо знаем: ныне контрреволюция собрала свои последние силы, двинула в бой последние резервы. Это ее последний, девятый вал»{393}. Поскольку, признавал Троцкий, «англо-французские бандиты снабжают смертоносными орудиями русскую контрреволюцию… последняя крайне усилилась за истекший год». Однако Троцкий, как и всегда, непреклонен: «Ныне мы знаем твердо: справившись с Колчаком и Деникиным, мы тем самым добьемся полной неприкосновенности Советской Республики и дадим могучий толчок революции в Европе и во всем мире. Больше тех сил, что Деникин, Колчак, белоэстонцы и белофинны выставили против нас ныне, в распоряжении контрреволюции нет и не будет. На Южном фронте, на востоке, под Петроградом русская и с нею мировая контрреволюция поставила на карту всю свою судьбу»{394}. Троцкий не сказал, что не только контрреволюция, но и революция поставила «на карту» свою судьбу. Зная, сколько за годы Гражданской войны Троцкий проехал километров на своем поезде, сколько написал статей, приказов, листовок, сколько раз выступил перед частями, мобилизованными крестьянами, командами речных кораблей, приходится лишь удивляться: откуда у человека было столько энергии? Так мог действовать лишь тот, кто поставил «на карту» революции всю свою судьбу, без остатка. И так было не только тогда, когда пришел «девятый вал», едва не накрыв молодую Республику, но и тогда, когда этот вал еще только приближался.

Как вел себя Троцкий на фронте? Почему его слава росла? Чем объяснить, что его приезд способствовал моральному подъему войск? Я думаю, многое станет понятным, если познакомиться с «Записками адъютанта штаба 4 армии Восточного фронта о пребывании наркома по военным делам Л. Д. Троцкого в воинских частях в сентябре 1918 года».

Старший адъютант штаба Савин (инициалов в записке не приведено) дотошно описал встречу Троцкого и его действия в войсках, что помогает понять стиль работы наркома, причины его популярности, методы воздействия, политические и военные результаты пребывания в частях. Найденные в архиве «Записки» я привожу с большими сокращениями, стараясь сохранить язык и орфографию старшего адъютанта штаба Савина.

«Ночью 16 сентября было сообщено в штаб армии из поезда Троцкого, что он завтра, т. е. 17 сентября, прибывает в Саратов, причем справлялись, как положение наших войск под Хвалынском и взят ли он.

Временный командарм Хвесин… и член Военного совета (4-й армии. – Д.В.) Линдов выехали из Покровска в Саратов на пароходе, оттуда на пассажирский вокзал для встречи т. Троцкого. В 9 часов 37 мин. утра под звуки народного гимна, исполненного духовым оркестром, поезд Троцкого подошел к перрону вокзала, где были выстроены части Саратовского гарнизона. Появление т. Троцкого из вагона было встречено громовым ”ура“… Встречающие представились; Троцкий сделал обход войск, поблагодарил за приветствие (отсутствовали представители местного исполкома).

…На автомобилях кортеж проследовал на пристань. Отплыли на пароходе т. Троцкий, Хвесин, член ВС 4 Линдов, ст. адъютант Савин, председатель Саратовского исполкома Жуков, два конвоира (охрана. – Д. В.) и два секретаря тов. Троцкого. В 12.15 пароход прибыл в Покровск… На пристани был выстроен почетный караул шпалерами. Начальник штаба Булгаков отдал рапорт. В штабе Троцкий прошел по всем отделам. Командарм сделал доклад о положении (указал на плохое снабжение). Троцкий тут же отдал распоряжение об улучшении снабжения армии.