Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Из-за толчка Авель рухнул на пол, послав пулю чуть в сторону. Заряд навылет пробил левое плечо Айверсона, но тот почти не заметил раны.

«Катлер сделал это! — с неистовой радостью подумал арканец. — Он запустил двигатели!»

Хольт вскочил на ноги, черпая силы словно из ниоткуда. Пошатываясь, он отыскал взглядом врага: ксенос, распростершийся на полу, всё же не выпустил оружие. Ты ничем не лучше нас, синекожий. Качаясь на дрожащем полу, Айверсон потащился к тау. Увидев неприятеля, чужак оскалился и открыл огонь, держа прыгающий пистолет двумя руками. Резко подняв искусственную руку, арканец закрыл лицо. Ты такой же, как мы! Хольт шел вперед, а пули, словно удары молота, врезались в него… он почувствовал тупую боль в ногах… в животе… в груди… Ты такой же потерянный и проклятый. Услышал, как пули со звоном отскакивают от металлического кулака… увидел, как вылетают искры из его «щита»… И выхода нет, ни для кого из нас. Ощутил жгучую боль в щеке, которую пробил шальной заряд.

— Всё это ложь, — прохрипел Айверсон, падая на ксеноса.

Авель успел выстрелить ещё раз, а потом Хольт сжал автопистолет в аугментированной хватке и раздавил вместе с кистью тау, превратив плоть и металл в неровный, перемешанный ком.

— Вам понятно, что я говорю? — ровным голосом спросила женщина-офицер. — Вы обрекаете нас всех на муки в аду.

Несмотря на возраст, у неё были ярко-синие глаза.

«Возможно, там для нас самое место», — сказала Скъёлдис.

— Возможно, там для нас самое место, — сказал Катлер.

Он не хотел стрелять в женщину с синими глазами. Кем бы ни была офицер, она оказалась храбрее всех её товарищей, вместе взятых.

— Ада не существует, — пробормотал о’Сейшин, как будто пытаясь убедить самого себя. — Это всего лишь примитивное заблуждение.

— Ну, Си, я думаю, скоро мы вместе узнаем ответ, — Энсор направил пистолет на женщину, которую всё равно не смог бы застрелить. — Выполняйте.

— Ваша раса… умирает! — рычал Авель, безнадежно пытаясь отбиться от Айверсона. — Будущее… за нами!

С размаху ударив тау в лицо аугметическим глазом, Хольт прервал его блажь. Затем он продолжил бить чужака, не обращая внимания на отголоски мучительной боли в собственном черепе, пробивая бионическим протезом плоть и кости.

Мы все умираем, а будущего нет. Возможно, его не было никогда.

Наконец, враг замер, и Айверсон повалился на пол, хватая воздух. Последний выстрел Авеля пробил легкое, и арканец чувствовал, как грудь наполняется жидкостью.

Я тону в собственной крови. Возможно, так было всегда.

Хольт посмотрел в изуродованное лицо ксеноса. Один глаз вытек, но второй, полный безжизненной злобы, вперился прямо в человека. Пока Айверсон глядел в эту черную бездну, мир как будто растянулся, удаляясь от арканца. Он вывалился из реальности, словно вырезанная по контуру бумажная фигурка, и оказался перед уходящим в бесконечность перевернутым телескопом. Через немыслимо далекие линзы Хольт увидел бурлящий водоворот радужного света.

Мы вошли в имматериум, а поля Геллера отказали, и теперь варп здесь, с нами. Возможно, так было всегда.

Айверсона вывернуло кровью, жидкость темными потоками закружилась вокруг головы, и арканец начал удаляться от врага, падая назад… и казалось, что он падает вечно… падает внутри телескопа, к жадному забытью радужного спектра.

Я погибаю, и это к лучшему, и уже никаких «возможно».

— Ты не погибнешь здесь, Айверсон, — слова звучали так, будто всплыли со дна загрязненного океана, но резкий гортанный акцент остался прежним.

— Рив… — закрыв глаза, Хольт увидел девушку, стоявшую на коленях рядом с ним. Правая сторона лица Изабель поросла радужными грибками, а левая превратилась в бескровный алебастр. Какие-то белесые создания ползали внутри рваной дыры в шее.

— Рив, ты ошибаешься, — прошептал он. — Ты опоздала. Я уже мертв.

Изабель засмеялась, и низкий хрип разогнал призрачных паразитов в её глотке.

— Смерть — только начало пути, Хольт Айверсон.

Где-то в необозримом лабиринте времени и пространства он услышал звон колокола и подумал о доме.

Стив Паркер

Операция "Милосердие"

«Если какое из событий, произошедших за последние годы, и может служить показателем всей ошибочности недооценки орочьего военного лидера Гхазгкулла Маг Урук Траки, так это вопиющая неразбериха, произошедшая во время инцидента на Пальмеросе. То, что большая часть 18-й группы армий («Эксолон») сумела своевременно эвакуироваться с планеты, послужило лишь слабым утешением, если такое вообще возможно, для болящих душ миллиардов тех, кто остался».

Выдержка из «Старый враг — новая угроза: Анализ военных столкновений с оркоидами в поздние годы 41-го тысячелетия», прецептор Джакан, Коллегиум Аналитика (Имперский военно-космический флот), Кипра Мунди.67 км к востоку-северо-востоку от Банфри, провинция Вестиче, 07:12 по местному времени (16 ч 35 мин до уничтожения планеты)

— Предупреждаю в последний проклятый раз! — крикнул Вульфе. — Дайте дорогу, именем Императора!

Он сидел наверху в своей командирской башенке, щурясь на утреннее солнце. Шоссе вокруг танка было забито бредущими людьми, выбивающимися из сил животными и повозками, гружёными так высоко, что, казалось, вот-вот опрокинутся. Ближайшие беженцы старались расступиться, чтобы дать дорогу танку, но было слишком тесно. Со всех сторон пёр людской поток.

Вульфе понял, что кричать бесполезно. Старый шрам на горле зудел как сумасшедший. Почёсывая шею, Вульфе глянул на восток, вдоль широкого потока дезорганизованных фигур, тянущегося от самого мерцающего горизонта. Небо было ясным и синим, и воздух прогревался быстро.

Пальмерос. Даже после двух лет войны большая часть этого мира всё ещё оставалась изобильной и зелёной. Чистый свежий воздух. Кристально-прозрачная вода. Он было даже решил, что это рай, когда полк только высадился. Каково бы это было, размышлял он, осесть здесь, найти жену, возделать землю? Затем просочились слухи о надвигающемся катаклизме — и события завертелись. Семнадцать массивных астероидов, якобы направленных по воле орочьего военного лидера Гхазгкулла Траки, неслись к Пальмеросу смертоносным встречным курсом.

Из городов хлынули массы доведённого до отчаяния народа, миллионами стекаясь к ближайшим зонам эвакуации. Те, кто сейчас протискивался мимо танка Вульфе, шли из Циммамара — столицы провинции на северо-востоке.

Они двигались по Золотому пути на запад, к Банфри. Недостаточно богатые или недостаточно предприимчивые, чтобы обеспечить себе место в списках Муниторума на эвакуацию, придя туда, они наткнутся лишь на лазганы и колючую проволоку. Каждый сантиметр пространства на кораблях флота был давно уже расписан.

Полк самого Вульфе, 81-й Кадийский бронетанковый, уже загонял свои танки в похожие на пещеры трюмы флотских лифтеров, которые унесут их в относительную безопасность космоса. Не весь полк, конечно. Только не самого Вульфе и не его людей — экипаж боевого танка «Леман Русс» «Прощальная молитва». И не экипажи «Стального сердцем» и «Чемпиона Церберы», которые сейчас ехали прямо за ним, сопровождая этих проклятых Сороритас в чёрной «Химере» без опознавательных знаков.

Чего я такого сделал, гадал Вульфе, что заслужил честь возглавить это долбануое «поди туда — не знаю куда»?

Водитель потихоньку двигал «Прощальную молитву» вперёд, каждый раз угрожающее взрёвывая двигателем, что, впрочем, помогало мало. Беженцы и так прикладывали максимум усилий, чтобы убраться с дороги танка. Вульфе понимал, что ехать быстрее — значило размазать ни в чём не повинных гражданских под шестью десятками тонн тяжёлой брони.

Старшая сестра Дессембра снова окликнула его на частоте группы. Слушать её не хотелось. Она уже приказывала двигаться вперёд и проложить танкам дорогу, давя любого, кто встанет на пути, но мысль об этом претила Вульфе. Эти люди были обычными имперскими гражданами, и пачкать руки в их крови никакого желания у него не было.

Вульфе видел, как некоторые походя тянулись, чтобы коснуться рукой «Прощальной молитвы», полагая, видимо, что святой дух грозной машины придаст им немного везения в этот последний безысходный час. Некоторые склонялись, чтобы запечатлеть благоговейный поцелуй на её толстой оливковой броне. Зрелище для Вульфе было словно ножом в сердце.

Он понимал, что время, отведённое на задание, уходит. Город Готенц, их главная цель, всё ещё лежал в двухстах километрах пути отсюда. Каждая впустую потраченная секунда приближала вероятность того, что его с экипажем бросят здесь, оставив встречать надвигающееся уничтожение вместе с планетой. Лазпистолет на бедре потяжелел, просясь в руки. Дессембра права: вырваться из толпы силой оставалось единственной возможностью. Танки должны выбраться с шоссе.