Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Warhammer 40000

Имперская гвардия: Омнибус

История изменений

1.0 — файл произведен Кузницей книг InterWorld'а.

1.1 — добавлен роман Стива Паркера "Безбашенные".

Комиссар Яррик

Стив Паркер

Выживающий

Бас вскочил и помчался во весь дух, прежде чем даже осознал, почему. Часть мозга отреагировала в тот же момент, когда раздался крик, потом задвигались ноги и застучали по пыльным улочкам, когда он понёсся подальше от преследователей.

Первое правило было простым — не дать себя заметить. С тех пор как пришли чудовища, он нарушил его всего лишь несколько раз, и никогда по своей воле. На этот раз, как и раньше, это случилось не из-за неуклюжести. И не из-за беззаботности. Просто не повезло, тупо и откровенно. Бас принял все обычные меры предосторожности. Крался в тенях. Двигался быстро и тихо. Был терпеливым, тихим и постоянно начеку. Но преследующие его сейчас чудища, радостно тявкающие и чирикающие от предвкушения кровопролития, пришли снизу. Они появились из канализационной решётки всего в нескольких метрах позади, и ежедневный поиск чистой воды внезапно забылся из-за гораздо более насущной нужды.

Пули щёлкали об стены по обе стороны улочки, выбивая облачка пыли и каменной крошки. Некоторые едва не оборвали его жизнь, пройдя достаточно близко, чтобы задеть затвердевшие от грязи волосы. Это придало Басу сил ещё скорости, ещё адреналина, чтобы заглушить боль в ноющих суставах и мускулах.

Впереди, прямо над головой мальчик заметил искорёженные остатки пожарной лестницы и понёсся к ней. Верх — его территория. За месяцы, прошедшие со времён прихода монстров, Бас потратил много часов, укладывая доски и досточки между тем, что осталось от городских крыш. Наверху мальчик имел преимущество — шёл куда вздумается и видел всё. Крупные твари никогда туда не ходили, а мелкие не знали местность так, как он. Верх был его — контролируй то, что тебя окружает, и всегда будешь на шаг впереди.

Гнутые металлические ступеньки тряслись и стонали, когда Бас прогрохотал по ним вверх. Сердце стучало в ушах, голова пульсировала от усилившегося притока крови. Он рискнул взглянуть вниз и увидел своих преследователей — четыре тощие зелёные фигуры с красными глазами и игольно-острыми зубами. Они добрались до низа пожарной лестницы, запрыгнули на неё и полезли вслед за мальчиком.

Бас продолжил карабкаться, и ещё через несколько секунд был на крыше. За долю секунды он прикинул, где находится. Это был юго-западный квартал городка, и здесь у него было несколько укрытий, два из которых совсем рядом. Но мальчик не мог рисковать, не мог привести врагов в одно из своих убежищ. Сначала нужно от них оторваться. Можно было направиться на север по самодельным мостикам, уложенным недели назад, или на восток, где между домами можно было перепрыгнуть.

Тогда на север. Чудовища могли прыгать не хуже его. Идти на восток — просто испытывать судьбу.

Он промчался по крыше, избегая зияющих дыр, оставленных артиллерийским обстрелом чужаков. И был уже на противоположном краю крыши, когда первый из жилистых зелёных убийц взобрался на верхушку пожарной лестницы и продолжил палить, не целясь. Остальные появились позади и, видя безрезультатность стрельбы, рванули вперёд.

Смотреть вперёд, сказал себе Бас, делая первый торопливый шаг по сдвоенным доскам, и не смотреть вниз.

Расстояние между зданиями было метров пять. И когда мальчик подошёл к середине, деревяшка прогнулась. Но он знал, что доска выдержит — проверил её на прочность, прежде чем положить.

Пара пуль просвистела у него над головой. Он почти пробежал последние несколько шагов и под конец прыгнул. Сзади преследователи были на середине предыдущей крыши

Бас повернулся к ним. Учитывая дрянные, с толстыми стволами пистолеты врагов, времени вытягивать доски, как он хотел, уже не было. Вместо этого мальчик просто пнул их и смотрел, как они падают, кувыркаясь, в тёмный переулок внизу.

Преследователи начали выть и плеваться от ярости. Один, наверное, более безрассудный или кровожадный, не смирился с поражением. Добежал до края крыши и прыгнул вперёд. Бас уже бежал к следующей крыше. Он не видел, как существо полетело вниз, прямо к своей смерти, но слышал леденящий вопль. Вскоре охотники остались далеко позади, лишь в ушах звенели их чуждые крики разочарования и гнева.

Он умирал.

Наверное. Может быть. Точно уверен не был. Басу было всего лишь десять, и все смерти, что он видел в своей короткой жизни, были грязными и насильственными — и случились в последние несколько месяцев.

Это было иначе. Выпадение коренных зубов. Резь в кишках, после того, (что, впрочем, происходило всё реже), как съешь что-нибудь твёрдое. Кровь в мокроте, когда сплёвывал, и в отходах, когда ходил в туалет. Пульсирующая головная боль появлялась и исчезала, как и судороги, что временами сводили ослабевшие мышцы.

После бегства по крышам все эти симптомы появились одновременно. Мальчик сопротивлялся, пока не достиг относительной безопасности. Потом лёг, и боль навалилась на него подобно обвалу.

Если бы Бас знал побольше, то распознал бы признаки обезвоживания и истощения. Когда собранные по помойкам припасы начали истощаться, он был вынужден растянуть их ещё. Но Бас не знал. И мог лишь догадываться.

Сколько он так уже жил? Месяцы? Похоже на то. Какое сейчас число? Не было уверенности ни в чём. Время для Баса измерялось не часами и минутами, а периодами бегства и скрытности, света, мучительного сна и ежедневного выживания на лезвии ножа. Он чувствовал себя, как последний грызун в башне, полной изголодавшихся кошачьих.

Если эта зелёная мерзость когда-нибудь его поймает, то конец не заставит себя ждать. Он будет ужасным и болезненным, но быстрым. Во всяком случае, быстрее, чем смерть от болезни или голода. Мальчик задумался, а было ли медленное и тихое умирание чем-то лучше. И что-то инстинктивно заставило его уйти от подобных мыслей, прежде чем в голове оформился ответ. Сейчас Бас был жив, и здесь, в одном из своих укрытий, он был в безопасности.

И упрекнул себя. Нет, не в безопасности. И никогда не был.

Мальчик услышал голос старика, отчитывающий его из глубин памяти, пронзительный и резкий, как ружейный выстрел.

Безопасность — всего лишь иллюзия, пацан. Никогда не забывай об этом.

Да, иллюзия. Как же Бас мог забыть? Эти слова вбивали в него, пока он не научился спать вполглаза и просыпаться в готовности, которой бы позавидовал любой гвардеец с передовой. Когда мальчик ещё жил в доме старика, то, если он не просыпался по-хорошему и не вставал навытяжку через три секунды после первой же команды, тяжёлая трость свистела в воздухе и будила его по-плохому. Сейчас же, если удар настигнет Баса во сне, то это будет уже не урок. Это будет укус клинка зеленокожего, и сон его станет вечным.

Конечно, капканы и ловушки не будут защищать его вечно. Однажды, и может даже скоро, один из дикарей преодолеет их все. Это будет не один из клыкастых громил. Бас всегда тщательно выбирал место для сна в маленьких, узких местах, куда они бы не пролезли. Но тощие, с крючковатым носом могли проскользнуть повсюду. И они были злобными убийцами, ликующими от кровопролития. Мальчик доверял своей обороне так же, как и себе, и тщательно выискивал возможные недостатки. Он трижды проверял каждый вход, прежде чем позволить себе сомкнуть глаза. Только уже своим существованием ловушки спасли его больше дюжины раз. Старый негодяй муштровал Баса нещадно, и за это мальчик его не выносил. Но сейчас эти, выученные большой ценой и ненавидимые, уроки стали тонкой гранью между жизнью и смертью. Именно благодаря им один десятилетний мальчик выжил в развалинах гниющего городка, где восемнадцать тысяч имперских граждан погибли, крича и взывая к Императору о спасении.

Бас выжил, и одно это было плевком в глаза зеленокожему кошмару.

Он никогда не благодарил старика. Было мгновение, когда они должны были расстаться навеки, и Бас уже был готов произнести тёплые слова, но воспоминания об ушибах, порезах и треснувших костях были тогда слишком сильны. И язык не повернулся. Мгновение ушло, чтобы никогда не повториться, а теперь старик был уже определённо мёртв. Как бы то ни было, Бас надеялся, что душа старого сукина сына находит хоть какое-то удовлетворение в том, что его внук выжил.

Сейчас было время отдохнуть. Он нуждался в этом больше, чем когда-либо. Снаружи была тёмная ночь. Ветер свистел в оставленных снарядами воронках, от которых рябились стены этой четырёхэтажной многоквартирки. Сильный холодный дождь барабанил по остаткам обваливающейся крыши и разбитым чердачным окнам наверху.

Хорошо, подумал Бас. Сегодня зеленокожие не будут бродить снаружи. Когда льёт как из ведра, они предпочитают оставаться у своих костров и еды.