Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Мальчик оставил труп в центре крыши и засыпал его обломками, так чтобы любой крючконосый, поднявшийся наверх, не увидел бы ничего интересного. По крайней мере, издалека.

Завершив работу, Бас уже было развернулся и пошёл по своим следам обратно, когда услышал оглушительный грохот с равнины к югу от городка. Он мигом растянулся на крыше и пополз к её краю. Поднялось огромное облако пыли, по меньшей мере в милю шириной. Вначале мальчик подумал, что это песчаная буря, но облако приближалось к Трём Рекам, плывя против ветра.

Бас увидел его и забыл о голоде. Это было что-то новое, что-то неожиданное. Он должен остаться и наблюдать. Должен узнать, что это и как это повлияет на его выживание. И тут в глубине души затеплилась искорка надежды. А может, это люди? Может, в город вернулись имперские войска? Трон небесный, пусть будет так.

Но это была всего лишь искорка. И её быстро поглотила тьма внутри. Бас прожил слишком много дней и ночей безо всякой поддержки, чтобы поверить, что сейчас что-то может измениться. Насколько он знал, он был последним живым человеком на Таосе III. Учитывая необузданную силу и тягу к насилию инопланетных захватчиков, это казалось вполне возможным.

Потому Бас был настолько же не разочарован, как и не удивлён, когда облако пыли оказалось внушительной колонной техники зеленокожих. Воздух наполнился шумом двигателей, громкостью не уступающим летней грозе. Всевозможные машины носились по равнине перед городом — сотни, на колёсах и гусеницах, в самых разных сочетаниях. Их было так много и таких причудливых очертаний, что мальчик взглядом даже не мог охватить их целиком. Чудовищные орудия, торчащие из всех щелей тяжёлых бронированных турелей. Решётки радиаторов и передняя броня, переделанные так, чтобы напоминать гротескные лица. Причудливые красные и жёлтые знамёна бились на пыльном ветру. Они были грубо разукрашены черепами и топорами, нарисованными с детским простодушием.

А вот в ездоках не было ничего детского. Они были массивными тварями — сплошь зелёные мускулы, жёлтые клыки и толстая металлическая броня. И наслаждались шумом своих машин, рыча во весь голос вместе с ними. Прыгали и скакали в кузовах ублюдочных грузовиков и транспортов. Тех, кто падали, колёса и гусеницы, следующих сзади машин превращали в кровавое месиво. Впрочем, все, кто это заметил, лишь смеялись.

На них было страшно смотреть, и Бас почувствовал, как сжался мочевой пузырь. Если твари пришли, чтобы остаться, ещё больше усилить зеленокожих, уже контролирующих Три Реки, то время его истекает. Шансы избежать встречи при таком их количестве были в лучшем случае невелики. Ему всё так же нужно рыться в отбросах в поисках старых банок с едой и наполнять бутылки водой из любого возможного источника. Всё так же нужно вылезать из безопасности своих укрытий. И когда Бас сделает это, то столкнётся лицом к лицу с городом, кишащим ужасными дикарями. Зачем они пришли? Что привело их сюда?

Как только вопрос сформировался в уме Баса, а первые из машин заревели по улицам внизу в сторону города, сотрясая фундамент здания, на котором он лежал, то мальчик увидел:

Люди!

Сперва Бас не мог поверить своим глазам. Дыхание перехватило, а сердце бешено застучало в груди. Всё же он был не последний. В этом мире он был не один. Там были дюжины людей, скованных и рассаженных по клеткам в кузовах грузовиков. Мальчик не обращал внимания на мотоциклы и тяжёлую бронетехнику, уже грохочущую внизу. А смотрел только на клетки.

Люди выглядели слабыми. Избитыми, замученными. Но Бас не винил их, а жалел. Понимал, что им пришлось вынести. Он один выжил, наблюдая за смертями людей, живущих в Трёх Реках. Так много смертей. Мальчик знал, на что способны захватчики. В них была жестокость, полностью соответствующая их ужасной внешности.

Рабы в клетках носили грязные лохмотья или вообще ничего — как мужчины, так и женщины. Когда-то Басу было бы интересно посмотреть на голых женщин. А какой десятилетний мальчик бы отказался? Но не здесь и сейчас. Сейчас он замечал только ослабевшие мускулы, запекшуюся кровь на лицах и головах, рёбра, торчащие на покрытых синяками телах.

Большинство рабов выглядели уже мёртвыми — как будто уже сдались. Может, сами бы с жизнью и не покончили, но, судя по их взглядам, с радостью бы встретили конец.

Они не как я, поймал себя на мысли Бас. Не выживающие. И среди них нет детей.

А тут он ошибся. Мгновением позже последний грузовик с рабами проехал под карнизом крыши и дальше по улице к центру города. Бас взглянул на заднюю стенку клетки и увидел мальчика примерно своего роста и возраста. Мальчика! В отличие от других, ребёнок стоял прямо, вцепившись в прутья клетки побелевшими пальцами.

В глазах был огонь. Даже с такого расстояния Бас видел и чувствовал это. В этом мальчике ярко пылали вызов и стремление жить.

Брат, подумал Бас. Друг. И внезапно понял, что месяцы одиночества и страданий были не зря, не просто для того, чтобы плюнуть в красные глаза врага. Он выживал, чтобы увидеть этот день. Выживал, чтобы найти этого мальчика, спасти его и никогда больше не быть одному. Вместе, они наполнят смыслом свои жизни. Будут присматривать друг за другом, зависеть друг от друга. Разделят тяжесть постоянной бдительности. Жизнь станет лучше. Бас был в этом уверен.

Голос деда прикрикнул на него из прошлого.

Взвесь всё, и сравни со своим выживанием. Живи, чтобы драться. Не бросай всё на ветер ради этого гиблого дела.

Нет, возразил Бас. Я больше не могу один. Я спасу его ради самого себя.

Если бы старик был жив, то избил бы мальчика до полусмерти. Не от злости — ничего подобного — но потому, что у человека есть только одна жизнь, а некоторые ошибки необратимы.

Улицы всё ещё дрожали от движения ревущей колонны, когда Бас поднялся на ноги. Вновь подавил чувство голода и последовал за везущими рабов грузовиками к центру города. Там он заляжет, будет наблюдать и строить планы.

Когда они с дедом уехали со станции Арко, то Басу стало ясно, что жить он будет не в большом городе-улье на севере, как он представлял. Дорога шла на юг, и громоздкие здания железнодорожной станции вскоре остались позади, неясные от пыли, марева и расстояния. Земля по обе стороны широкой пустой дороги была иссушенной и ровной. На ней росла лишь жёсткая трава и кустарник, которые выщипывали странные высокие животные. Мальчик был слишком напуган, чтобы спрашивать, куда они едут, или что-либо ещё. Старик пах потом, землёй и крепким алкоголем. Он вёл утлый автомобиль, сжав челюсти, не глядя и не разговаривая со своим юным напуганным подопечным.

После двух или трёх часов в раскалённой, душной машине, Бас увидел, как на дрожащей линии горизонта появляется городок. Когда подъехали поближе, мальчик тоскливо осознал, что это его новый дом. Здания на северной окраине были покосившимися, собранными из кусков халупами с ржавыми и сморщенными стенами. Это были первые трущобы, которые он когда-либо видел. За ними здания были повыше и поцелее, хотя и ненамного привлекательнее. Повсюду висела маслянистая пелена. Вздымающиеся трубы изрыгали в небо густой грязный дым. Когда они заехали вглубь города, Бас через окна вгляделся в хмурых, с твёрдым взором, людей на улице. Преобладали сдаваемые в наём многоквартирки. Из чёрных как смоль переулков между ними на улицы лились потоки отбросов.

Кто будет так жить? Спросил себя Бас. Кто захочет здесь остаться?

Второй раз за день он почувствовал отчаянное желание развернуться и убежать отсюда куда подальше. Но было просто некуда. Он был всего лишь семилетний мальчик, один-одинёшенек в Империуме, за исключением лишь человека рядом, с которым был связан только родством и ничем больше.

— Добро пожаловать в Три Реки, — пробормотал дед.

Никакого добра Бас не почувствовал.

По иронии судьбы, Три Реки могли похвастаться лишь одной. Остальные две высохли после воплощения в жизнь гидроэлектропроекта Муниторума в двухстах километрах на запад. И сейчас некогда преуспевающий городок находился на грани экономического краха. Сельское хозяйство, от которого он зависел, боролось за выживание. Работные дома начали заполнять дети, чьи родители больше не могли содержать их. Многие искали забвения в алкоголе, а иные нарушали закон. На улицах стало небезопасно, и не только ночью.

В таком окружении человек, подобный деду Баса, бывший имперский гвардеец, закалённый и отточенный десятилетиями войны, несмотря на возраст, мог найти работу там, где не могли другие. Как позже узнал мальчик из обрывков приглушённых разговоров на улицах, старик периодически подрабатывал посредником, решающим силой проблемы для тех, кто мог заплатить нужную цену. Хозяин местной пивнушки тоже платил ему, чтобы тот избавлялся от буянов. Хотя, если верить тому, что говорят, старик создавал столько же проблем, сколько и решал. Но в первую ночь Бас этого ещё не знал. Всё, что он знал — прошлая жизнь закончилась. Его бросили в кромешную тьму, в сущий ад. Тогда мальчик ещё не предполагал, насколько погано всё ещё обернётся.