Перегрузка - Артур Хейли

Он взмолился:

– Но неужели мы должны сделать это сейчас?

– Приведи мне одну-единственную существенную причину дальнейшего промедления.

– Я допускаю, что это эгоистичная причина. Но у меня только что были неприятности… – Он не закончил, почувствовав, что это прозвучало так, словно он себя жалеет.

– Я знаю это. И мне жаль, что так сошлось все во времени. Но ничто не может измениться между нами, ничто после всех этих лет. Мы оба знаем об этом, не правда ли?

Он уныло пробормотал:

– Должно быть, это так. – Не было смысла давать обещание измениться, ведь он и сейчас не был уверен, захочет ли, сможет ли переломить себя.

– Ну что же…

– Подумай.., не можешь ли ты подождать месяц? Может, два? Иначе нам придется сразу же выложить все Леа и Бенджи, а через какое-то время они привыкнут к новой ситуации. – Он не был уверен, что это разумный аргумент: отсрочка вряд ли что-то решила бы. Но инстинктивно он чувствовал, что Руфь также с неохотой шла на этот последний, окончательный шаг в их браке.

– Хорошо. – Она поколебалась и уступила. – Из-за всего случившегося с тобой только что я подожду немного. Но не буду обещать два месяца или даже один. Если решу сделать это раньше, то сделаю.

– Благодарю тебя. – Он почувствовал некоторое облегчение при мысли об отсрочке, пусть и недолгой.

– Эй! – Бенджи появился в дверях столовой. – Я только что взял новую кассету у Мередитов. Это пьеса. Хотите посмотреть?

Мередиты были соседи по дому. Ним взглянул на Руфь:

– Почему бы нет?

Внизу, в гостиной, Руфь и Ним сели рядом на диван, Леа растянулась на коврике, в то время как Бенджи ловко вставил видеокассету в их “Бетамако, подключенный к цветному телевизору. Голдманы и еще несколько десятков семей образовали некое подобие клуба, члены которого постоянно обменивались видеокассетами. Каждая семья записывала телевизионную программу – это делали обычно дети или няня, – нажимая на кнопку “стоп” каждый раз, когда появлялась реклама. В результате получалась высококачественная запись, без раздражающих пауз. Такие “чистые” записи передавались затем из дома в дом.

В этот обмен втягивалось все большее количество людей, что неизбежно должно было в скором времени отразиться на доходах телевидения. “А может быть, – думал Ним, – это уже произошло?” По его мнению, телекомпании сталкивались с теми же трудностями, через которые уже прошли крупные компании типа “ГСП энд Л”. Люди с телевидения злоупотребляли своими общественными привилегиями, наводняя эфир пошлой рекламой и низкопробными программами. Теперь “Бетамакс” и аналогичные системы предоставляли возможность телеабонентам самим составлять свои программы и при этом игнорировать рекламу. Со временем развитие таких систем, возможно, заставит телевидение осознать необходимость повышения ответственности перед обществом.

Двухчасовая пьеса, записанная на кассете, называлась “Мэри Уайт”. Это была трогательная драма о семье любимого всеми юноши, который умер. Может быть, из-за того, что он раньше редко задумывался над тем, что такое собственная семья, или же из-за ощущения того, как мало осталось времени для их семейного союза, Ним растрогался чуть ли не до слез и благодарил неяркий свет, скрывающий его грусть от жены и детей.

Глава 2

Георгос Уинслоу Арчамболт полз по склону возвышавшегося над пригородом Милфилда холма в направлении одной из секций ограждения подстанции “ГСП энд Л”. Предостережение, что подстанция находится под наблюдением, было, вероятно, излишним, подумал он: подстанция не привлекает внимания, к тому же вечер был безлунный и ближайшая дорога, тянувшаяся через редко населенную холмистую местность, находилась в полумиле отсюда. Но недавно “ГСП энд Л” наняла специальных охранников и ввела мобильные ночные патрули, менявшие маршруты и время патрулирования, для того чтобы труднее было определить систему наблюдения. Ползти и тащить инструменты и взрывчатку было тяжело и неудобно.

Георгос поежился. Октябрьская ночь была холодной; сильный ветер проносился над скалистым холмом, заставляя его мечтать о двух свитерах под темной хлопчатобумажной курткой вместо одного, надетого на нем. Обернувшись, он увидел, что его напарница Иветта отстала на несколько ярдов, но продолжил путь. Георгос отставал от намеченного графика из-за задержки, которая произошла с ними по вине транспорта. Теперь он собирался наверстать упущенное, так как вечерняя операция предусматривала разрушение трех подстанций и в ней были задействованы все силы “Друзей свободы”. Еще в одном городе взрыв готовили Ют и Феликс, в третьем – Уэйд. Их план предусматривал синхронность.

Достигнув ограды, Георгос отцепил от пояса тяжелые ножницы для резания проволоки и принялся за работу. Ему надо было сделать небольшое отверстие в ограде у самой земли, тогда патруль при обходе, возможно, не заметит разрезанную проволоку.

Работая, Георгос видел разбросанные мерцающие огни Милфилда, раскинувшегося под ним. Скоро все жители города покинут свои дома, то же случится с людьми, живущими южнее. Георгос хорошо знал, что представляют собой Милфилд и другие городишки поблизости. Они были населены в основном капиталистами и их лакеями, и он с удовольствием думал об их реакции на взрыв.

Отверстие в ограде было почти готово, и через минуту или около этого Георгос и Иветта смогут протиснуться в него. Он взглянул на светящийся циферблат часов. Время подгоняло их.

Цели операции были заранее тщательно оговорены. Было время, когда “Друзья свободы” взрывали опоры линий электропередачи, опрокидывая по две или три сразу, чтобы вывести из строя энергосеть на большой территории. Оказалось, что для энергетиков это вроде комариного укуса: Георгос и его сообщники обнаружили, что линии электропередачи быстро восстанавливались. Поваленные опоры заменялись временными столбами, а затем, после небольшого ремонта, использовались вновь.

Большие подстанции, однако, были более уязвимы, и на их восстановление понадобилось бы гораздо больше времени. Если все пойдет по плану, нанесенный урон приведет к повсеместному отключению электричества в Милфилде и далеко за его пределами, и потребуются дни, а может, и гораздо больше, чтобы наладить подачу электроэнергии. Разрушение будет значительным, затраты огромными. При мысли об этом Георгос торжествовал. Может быть, после этого люди будут относиться к “Друзьям свободы” серьезнее.

Георгос думал о том, что его маленькая, но победоносная армия многому научилась с тех пор, как начала первые атаки на ненавистного врага. Теперь они тщательно продумывали операцию, изучали методы работы и организацию компании “ГСП энд Л”, искали наиболее уязвимые места и предугадывали последствия разрушений. Большую помощь в этом оказал бывший работник фирмы, инженер, уволенный за воровство и испытывавший ненависть к месту своей бывшей работы. Он не был активным членом организации “Друзья свободы”, его подкупили.

Раздался щелчок, последний кусок проволоки был перекушен, и небольшой участок ограды отвалился. Георгос протолкнул его на территорию подстанции, за ним последовали пакеты пластиковой взрывчатки и, наконец, протиснулся он сам.

Иветта была рядом. Ее рука зажила после преждевременного взрыва капсулы два месяца назад. Обрубки пальцев выглядели уродливо и были зашиты не так аккуратно, как это сделал бы хирург. Но Георгос сделал все, что мог, промыл рану, и инфекция не попала. Этим они избежали опасных вопросов в госпитале.

Георгос выругался. Кончик проволоки разорвал куртку и брюки и вонзился в бедро, причинив острую боль. Проем в ограде был слишком мал. Пришлось двигаться назад, отгибать проволоку, после чего он продолжил движение через отверстие без особых затруднений.

Они не обмолвились ни словом. Накопленный опыт давал ответы на все вопросы. Георгос осторожно привязал пластиковую взрывчатку к трем большим трансформаторам, находящимся на территории подстанции. Иветта передала ему детонаторы и кусок проволоки для соединения с часовым механизмом.

Через десять минут все заряды были готовы. Иветта подала ему один за другим часовые механизмы с прикрепленными к ним батареями, которые они тщательно проверили вчера. Осторожно, опасаясь преждевременного взрыва, Георгос подсоединил их проволокой к детонаторам. Снова посмотрел на часы. Им-таки удалось наверстать упущенное время.

Три взрыва должны были произойти почти одновременно, одиннадцать минут спустя. Времени едва хватало на обратный путь вниз с холма к месту, где они спрятали машину. Но если поторопиться, то они могут успеть выбраться на дорогу в город до того, как содрогнется земля. Георгос скомандовал:

– Иветта, быстро уходим!

На этот раз она первая оказалась по ту сторону ограды.

Шум приближающейся машины он услышал в тот момент, когда протискивался в отверстие. Прислушался. Ошибки быть не могло. Машина поднималась в гору по гравийной дороге, ведущей на подстанцию.