Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

держателей. Благодаря этой продаже корона обеспечила себе растущий приток доходов. За XVI столетие она обогнала займы в качестве главного источника экстраординарных королевских доходов (Parker, 1983, с.13-39). К 1633 г. половина всех доходов короны (и ординарных, и экстраординарных) шла от продажи должностей и от полетты — ежегодной платы, которую вносили держатели должностей начиная с 1604 г. в обмен на королевское признание их права перепродавать или завещать свои посты (Treasure, 1967, с.54).

Корона получала и политические выгоды, а не только финансовые, от роста числа держателей продаваемых должностей. Все больше и больше людей, покупавших места в парламентах и менее значимых провинциальных судах были земельными аристократами из провинций, в которых они владели должностями (Dewald, 1980, с.69-112; Parker, 1980, с.56-95; Tait, 1977, с.1-20; Kettering, 1978, с.13-50). Получив гарантии постоянства своего поста, судьи приобрели независимость от магнатов, ранее управлявших распределением должностей. Парламенты стали альтернативой организации аристократии на провинциальном уровне, который корона могла использовать для ратификации или поддержки своих декретов, обходя губернаторов и их клики.

Стратегия короны по продаже должностей оказалась менее успешной в pays d’etat, где провинциальное дворянство было широко представлено в штатах (Feville, 1953, с.22-25). В результате корона не смогла определить ту группу знати, которая бы больше других соблазнилась должностями, выставленными на продажу. В этих провинциях штаты оставались местом аристократической политики, в то время как парламенты ограничивались налоговой ролью и были исключены из самой прибыльной политической деятельности. Политическая слабость парламентских судей в pays d’etat проявилась в том, что стоимость их постов не только не повышалась, но иногда падала, в противоположность pays d’election, где аналогичные должности возросли в цене, когда увеличилась и возможность при их помощи противодействовать губернаторам (Hurt, 1976).

Французские короли XVI в. пытались создать клиентелы, связанные с продажей должностей, и в муниципальных центрах, чтобы подточить автономию независимых или контролируемых магнатами олигархий в основных городах. Короли наживались на отмене и возврате городских монополий и привилегий. Эта стратегия, однако, не увенчалась успехом там, где города обладали своими независимыми вооруженными силами или могли рассчитывать на поддержку магнатов в борьбе с королевскими эдиктами. В таких муниципалитетах корона учреждала новые органы из юридических и финансовых чиновников, соперничавших со старыми олигархиями. Новые продаваемые должности в основном приобретали купцы и мануфактурщики, не допущенные в старую элитную группу. Корона получала доход с продажи постов и превратила покупателей-горожан в политический блок, чья способность защищать свои капиталовложения в должность напрямую зависела от устойчивости их альянса с короной, направленного против олигархов. Подтачивая политическую гегемонию старых олигархий, корона сделала себя арбитром над двумя сторонами, причем каждая из них зависела от монархии в признании своих полномочий и прав на доходы, прилагающихся к их должностям (Parker, 1980; Westrich, 1972).

Корона следовала той же стратегии и в отношении католической церкви. В самом начале XVI в. большинство церковных постов и бенефициев де-факто было под контролем провинциальных аристократов, которые назначали на церковные должности членов своих семей и союзников, часто в обмен на долю прибыли с этой должности. Магнаты напрямую вели переговоры с Римом о получении папского одобрения своих кандидатов в архиепископы или епископы, которые, в свою очередь, назначали церковных чиновников меньшего ранга. Дефицит власти короны над церковью и магнатами отразился и в тактике знати, перешедшей в протестантизм. Гугеноты также искали союзников за границей, стараясь захватить контроль над церковными доходами и должностями у католиков и использовать эти ресурсы для своих собственных целей или нужд своих единоверцев.

Французский монарх эксплуатировал религиозный раскол в аристократии, чтобы отхватить себе больше власти над церковными должностями и доходами. Король Франциск I обошел провинциальных аристократов, представив себя папе как защитника французского католицизма. В конкордате 1516 г. с папой корона отдала папству аннаты (ежегодную долю) бенефициев в обмен на признание королевского контроля над назначением епископов (Shennan, 1969, с.16-19; Blet, 1959, I: 88-99). Корона использовала этот новый обширный источник патроната, чтобы оторвать аристократов от патронов-магнатов путем назначения их на епископские посты. Фавориты короны смогли построить свои собственные клиентские сети, давая своим сторонникам церковные посты, контролируемые ими (Bergin, 1982). Некоторое число епископов из родов магнатов пали в правление Людовика XIII (1610-1643), и их места были заняты кандидатами из дворянства мантии. Ришелье и Мазарини — главные министры короля — назначили многих своих клиентов на высшие церковные посты (Bergin, 1992). Временами корона поддерживала требования протестантов на бенефиции, чтобы лишить церковных доходов враждебных себе католиков в провинции (Salmon, 1975; Guery, 1981).

Французские короли использовали свои контакты с папой и усиливающиеся рычаги управления над церковной иерархией, чтобы заставлять епископов на ежегодном собрании голосовать за растущие в размерах «подарки» короне. Доходы короны от церкви поднялись с 379 651 ливра в 1516 г. до 3 792 704 ливров в 1557 г. (Carriere, 1936, с.250-257). Корона и папство увеличили свою долю церковных прибылей за счет клириков и их патронов-аристократов. Тем не менее, когда корона пыталась присвоить церковную собственность для королевских нужд или для продажи, ей противостояли все епископы, и назначенные самой короной, и заполнившие церковные посты своими союзниками, и находившиеся под контролем магнатов (Cloulas, 1958).

Одновременно с растущими прибылями французских монархов с продажи должностей на протяжении XVI-XVII вв. к ним присоединялась все большая доля налогов и повинностей, которые собирали держатели проданных должностей. Чтобы сделать эти должности финансово привлекательными для потенциальных покупателей и сохранить верность со стороны изначальных и последующих держателей должностей, корона была вынуждена позволить сборщикам налогов и чиновникам-юристам собирать комиссионные с доходов, предназначенных короне, которые варьировались от 17 до 25% в начале XVII в. и поднялись до 40% к самому зарождению Фронды в 1640-х гг. (Dessert, 1984, с.46-63).

Ограниченный политический контроль короны над аристократами — основными покупателями должностей привел к противоречивым последствиям для монарха: доход с продажи должностей рос за счет уменьшения прибыли с налогов, которые должны были собирать чиновники, получившие эти самые должности[143]. Массовая продажа постов создала финансовую и социальную базы для местной знати, чтобы она дистанцировалась от крупной, доминировавшей в их провинциях. Там, где мелкие сеньоры ранее обращались к принцам, а также dues et pairs (герцогам и пэрам) за покровительством и ради обретения социального престижа (Major, 1964; Lefebvre, 1973), теперь они могли увеличить семейное состояние, вкладывая деньги в должности. Членство в