Экипаж машины боевой - Виталий Кривенко

– Сначала я ему викалю гляз, – произнес Качи-вачи, и тоже, достав свой штык-нож, стал целится острием в глаз духа.

– Э-э, а ну отойдите от него! Комбат сказал живым его довезти! – крикнул Семен и стал вылезать из люка.

– Ну ладно, пусть пока поживет. Без меня его не убивайте, я потом приду и сам его зарежу, – произнес Хасан, пряча штык-нож.

Качи-вачи же продолжал целится духу в глаз, его рука, держащая нож, качалась как маятник, из стороны в сторону.

– Грузин, отойди от духа! – снова крикнул Семен.

– Я только гляз викалю, – пролепетал Качи-вачи.

– Я потом тебе глаз выколю! – с раздражением в голосе произнес Семен и, прыгнув на край брони, отодвинул духа в сторону.

Качи-вачи не стал больше дразнить Семена и, спрятав свой штык-нож, взял в руки котелок с недопитым чаем, а Семен вернулся на место и сел на броню, свесив ноги в люк.

– А как вы его вычислили? – спросил Туркмен.

– Комбат засек его в бинокль. Первый раз он лупанул, но мимо, пуля попала по броне комбатовского БТРа, чуть не попала в водилу. А второй раз он попал в Баптиста, а комбат в это время горы в бинокль просматривал и случайно засек этого стрелка, – рассказал Царев.

– Это х…ня, вы посмотрите, с чего стрелял этот придурок. Я специально захватил этот мушкет, для прикола, – Артиков нагнулся и поднял с брони так называемую духовскую снайперку.

Это было что-то невообразимое, этакая двухметровая шестигранная труба с привязанной к ней палкой типа приклада. Недаром говорят, «дай духу в руки палку, и он будет с нее стрелять».

– А ну-ка, дай сюда эту железяку, – обратился я к Артикову, протянув руку.

Артиков подал мне эту трубу со словами:

– Хорошо держи, а то тяжелая, падла.

Я взял в руки трубу и стал ее разглядывать, ко мне подошли Хасан, Туркмен, Качи-вачи и Урал, и тоже с удивлением уставились на эту горе-винтовку. К этой трубе ржавой проволокой был прикручен небольшой кусок доски, спиленный под конус. Шестигранный ствол, судя по виду, когда-то служил для чего-то стреляющего, наверное, он был от кремневого мушкета времен первой афгано-английской войны. У основания ствола видна была канавка для пороха с дырочкой в конце, типичный «поджиг». Афганцы с древних времен воевали, и не удивительно, что здесь можно встретить оружие всех времен и народов.

– Ну надо же, е… твою мать! Я х…ею! С кем мы воюем?! – не переставал я удивляться, вертя в руках духовский ствол.

– Где он только откопал эту хреновину? – спросил Хасан.

– Досталась по наследству от Александра Македонского, – пошутил Туркмен.

– Или в музее спи…дил, – добавил Урал.

– Татарин, ты лучше ночной прицел иди найди, а то ротный нас за яйца подвесит, – обратился я к Уралу.

– Да хрен с ним, с прицелом этим, пусть духам в наследство остается, – ответил безразличным тоном Урал.

– А духи из этого прицела смастерят ружье, и будут по нам стрелять, – ляпнул Хасан, заглядывая в ствол духовского мушкета.

–Вы там осторожней с этой дурой, она затрамбована, е…анет еще, не дай бог,. – предостерег нас Царев.

– А где он тарился, этот дух? – спросил Хасан, отводя в сторону ствол мушкета.

– Вон на той горе, рядом с тем местом, где до этого стоял ваш блок. Если бы ваш БТР там стоять остался, то этот чертила кого-нибудь из вас точно бы завалил, – объяснил Царев.

Я посмотрел в сторону, где мы до этого стояли, и произнес:

– Там же где-то наш ротный стоит.

– Машина вашего ротного вон там, в низине, почти возле речки, – поправил меня Царев.

– У него там нырка была конкретная, между двух камней, хрен сразу заметишь. И как только комбат умудрился его выпасти? – говорил Артиков.

– Значит, блок ротного возле водопоя стал. Наверное, баранов надеются дождаться. А пастух здесь валяется с разбитой башкой, – промолвил я, и посмотрел на Семена.

Семен немного подался вперед и, тряся рукой, громко произнес:

– Блин, мы там на ваши ловушки напоролись! К оврагу стали подъезжать, и вдруг как пи…данет сбоку, потом с другого. Мы чуть не ох…ели в БМПшке, думали – на мину напоролись, Царь чуть из люка не выпрыгнул.

Услышав подколку в свой адрес, в разговор встрял Царев:

– Ты бы на себя посмотрел, дергал за рычаги, как дурак, чуть опять в овраг не улетели.

Но Семен, не обращая внимания на выпад Царева и даже не взглянув в его сторону, продолжил рассказ, активно жестикулируя:

– А когда брали его, ваще прикол. Я подкрался, из-за камня выглядываю, а дух этот сидит на своем мушкете, как на метле и шомполом орудует, я поначалу подумал, что он дрочит, потом смотрю, а у него между колен ствол зажат. Подскакиваю к нему и хватаю за ствол, и в это время он, сученок, меня зубами за руку цапнул, пришлось двинуть его по балде автоматом, – закончил Семен, громко смеясь.

– Что, оставить вам на память этот мушкет? – предложил Артиков, наблюдая за тем, с каким интересом мы его разглядываем.

– Да нахрен он нам нужен, комбату подарите, пусть глянет на духовскую артиллерию, – ответил я, и бросил ствол на броню БМПшки.

Царев спрыгнул с брони и подошел к нам.

– Качи-вачи, дай попить, – Царев взял из рук грузина котелок и допил чай.

– Царь, оставь чаю попить! – крикнул Семен, выбираясь из люка.

– Нету уже, – помахав котелком ответил Царев.

– Да сейчас поставим, какие проблемы, – ответил Урал и, взяв из рук Царева котелок, отправился готовить чай.

– Да у нас время в обрез, комбат ждет, – сказал Семен, спрыгивая с брони.

Узнаете, что это за чай, ночевать здесь останетесь, – заявил Туркмен, и крикнул Хасану:

– Хасан, тащи заварку, пусть мужики чайку хапнут!

Хасан молча встал и отправился за заваркой, даже не возмутился, как это обычно с ним бывает. Туркмен подмигнул мне, показывая на уходящего Хасана, я кивнул и улыбнулся.

– Мы вообще-то краем уха слышали про какой-то волшебный чай из вашей роты. Петруха его на сахар вроде меняет? – спросил Семен, глядя на Туркмена.

– Не знаю, на что его там Петруха меняет, но к ним лучше за чаем не ехать, иначе от ротного по еб…лу получите, – пояснил Туркмен.

– А причем тут ваш ротный? – удивился Семен.

– Ну как это причем. Едут же один за другим, покоя не дают. Ротного эта езда уже заеб…ла. Так что лучше попейте его здесь, пока мы добрые, – ответил я Семену.

Через пару минут появился Хасан с кульком заварки в руках, и спросил:

– Ну что, подождете, пока чай закипит?

– Да нет, мы и так у вас задержались. Солнце уже зашло, скоро стемнеет, да и батя разорется, – ответил Царев.

– Царь, бери заварку, и поехали быстрей! – крикнул Семен и, запрыгнув в люк, запустил движок.

Царев взял у Хасана кулек с заваркой, передал его Артикову и, запрыгнув на броню, махнул нам рукой. БМПшка разведчиков развернулась на пол-оборота, постояла на месте пару секунд, после чего, дернувшись пару раз, тронулась с места и быстро набирая скорость удалилась.

МИНУТЫ БЛАЖЕНСТВА

Я подошел к БТРу, поднял с земли свой пыльный и запачканный кровью танкач, посмотрел на него: кровь давно уже засохла, превратившись в серо-бурые пятна. Застирывать кровь было уже поздно, надо было сразу замочить шмотки в холодной воде, но что поделаешь, придется по приезду выбрасывать куртку вместе со штанами. Да и стираться сегодня уже поздно, солнце зашло за горы, жара спала, начало веять прохладой, а в сырой одежде не очень-то уютно себя чувствуешь в холодную ночь. Я напялил на себя грязный комбез и уселся возле колеса БТРа.

«Искупнуться бы конечно не помешало, а то я и сам не чище этого комбеза, ну да ладно, завтра схожу», – подумал я про себя и, посмотрев на шатающего туда-сюда грузина, крикнул ему:

– Качи-вачи, а ты че здесь шара…бишся, тебя наверно уже давно ищут?!

– Нычево, падаждут, – махнул рукой Качи-вачи, и повернулся к Хасану: – Хасан, насыпь чая, я пацанам отвэзу.

– Заеб…ли вы уже! Здесь вам че, чайхана? – возмутился Хасан.

– Да ладно, не пантуйса. Пацаны абижятса будут.

Грузина от кайфа слегка покачивало, «плыл» он капитально. Я сидя наблюдал за грузином и думал, «интересно, как он поедет за рулем в таком состоянии, или кому-то из нас придется его везти до блока на его же БТРе. В общем, надо его сбагрить отсюда, пока он еще на ногах держится». Видя, что Хасан упорно не хочет удовлетворять просьбу грузина, я встрял в их разговор:

– Хасан, да насыпь ты ему заварки, че жмешься, свои же пацаны.

– А-а, ладно, – Хасан махнул рукой и направился за заваркой, бормоча на ходу:

– Свои, не свои, тут все свои, на всех х…й не напасешься.

Качи-вачи, немного постояв, отправился вслед за Хасаном.

– Бля, а где Сапог? Где он сука лазит? Не хватало еще его искать по кишлаку, – забеспокоился Туркмен.

– Давно он свалил? – спросил я Туркмена.

– Да не так давно, но пора бы уже и вернутся, – ответил Туркмен, вглядываясь в сторону кишлака.

Раскинув руки, я завалился на спину со словами:

– Хасан его послал, пусть сам теперь и ищет, я лично не пойду, и так уже налазился.