Последняя инстанция - Том Клэнси

— Ребята, вы должны быть наготове, — сказал он. — Это была попытка дать нам время, пока не прибудут спасатели. Ничего еще не кончилось.

— Могу гарантировать, что они попытаются снова, — ответил Кларк. — Им понадобится немного времени, чтобы перегруппироваться и обсудить случившееся, но они поймут, что авиация была просто блефом и атакуют еще жестче, чтобы покончить с нами.

— Ты говоришь как человек, уже попадавший в такие ситуации.

Кларк просто пожал плечами, ничего не сказав.

«Мидас» поднял рацию.

— Всем перезарядиться и занять наилучшие позиции. До прибытия спасателей еще сорок пять минут. Это дерьмо еще не кончилось.

«Чумазый» оказался над морем через две минуты после ухода из неба над Севастополем. Он взял курс на юг и снизил скорость для экономии быстро тающего запаса топлива.

Три других самолета звена доложили о том, что все нормально, и «Чумазый» немного расслабился.

Но ненадолго.

Руководитель полетов вышел на связь сразу же после того, как «Чумазый» направил звено на новый курс, ведущий к КС-135 у побережья Турции.

— «Воин-первый», четыре русских «Фланкера», идут на перехват, курс ноль-пять-ноль, ангел-5 в наборе.[51]

Коул пробормотал:

— Су-27. Вот черт.

Инджирлик отозвался через мгновение.

— «Воин-первый», имей в виду, что «Фланкеры» ясно выразили свои намерения. Они собираются сблизиться с вами и сопровождать над Черным морем до воздушного пространства Турции.

«Умник», слышавший передачу, сказал:

— Суду все ясно.

Коул ответил:

— Точно. Это дерьмо покажут по российскому телевидению. Они будут рассказывать, как прогнали американские орды.

Пабло сказал:

— Нам не хватит топлива на ближний бой. Если они просто собираются красиво пролететь рядом, это не самое худшее, что могло случиться.

— Хороший подход, — признал «Чумазый».

Коул морально подготовился к напряженному получасу слежения за топливом под пристальным взглядом в спину сердитых российских пилотов, которые будут искать повод показать силу. Он сказал своим ведомым не беспокоиться о «Фланкерах» и напомнил сам себе, что если они не будут делать резких движений, ничего не случится. Напряженность облета базы ЦРУ была позади. Теперь пришло время лететь прямо, медленно и скучно.

И он лишь надеялся, что дал тем ребятам в Севастополе немного времени.

Минометный обстрел «Маяка» возобновился через пятнадцать минут после ухода самолетов. Кларк отметил, что минометные расчеты — а, судя по темпу и интенсивности стрельбы, «Маяк» обстреливало два — побросали все и залегли во время прохода F-16, и только теперь вернулись к орудиям.

Обороняющиеся присели на корточки, и перешли в режим выживания.

«Мидас» приказал всем спуститься в холл и другие помещения на первом этаже, так как снайперский, минометный и гранатометный обстрел делал нахождение на двух верхних этажах слишком опасным. У них осталось всего девять боеспособных, и «Мидас» решил сконцентрировать их на первом этаже. Он расположил их по периметру здания, оставив у входа Чавеса и Карузо.

Хотя на первом этаже они были в большей безопасности, в результате оставления верхних этажей они лишились обзора.

Минометы продолжали стрельбу. Два взрыва грохотали каждую минуту, но затем внезапно остановились. Вскоре появился грузовик, въехавший в разбитые ворота, и направился к стоянке.

Чавес, Карузо и «Мидас», расположившиеся у парадного входа, перевели автоматы на режим автоматического огня.

Пара гранат из РПГ ударила в здание над ними, но они открыли огонь, выпуская очередь за очередью по грузовику. Они разбили лобовое стекло, убив водителя, и начали обстреливать капот, пока машина не загорелась. Грузовик съехал с дороги и врезался в забор.

Вооруженные люди начали выпрыгивать из кузова горящего грузовика, как только тот остановился. Дом, Динг и «Мидас» открыли по ним огонь, но грузовик взорвался шаром огня, уничтожив нескольких атакующих прежде, чем они смогли направиться к «Маяку».

Горящие люди бросились врассыпную, катаясь по земле и пытаясь сбить пламя.

Собравшиеся в портике сменили магазины как раз в тот момент, когда возобновился минометный обстрел. Они бросились обратно в здание.

— Скоро они поймут, что все, что им нужно — это продолжать долбить минометами, пока они не подберутся к воротам. Мы вынуждены будем залегать вместо того, чтобы следить за ними, и не сможем сделать такой же салют из следующей машины.

Рация «Мидаса» слабо затрещала. Он поднес ее к уху.

— Вас не понял, повторите.

— «Маяк», «Маяк», я «Стойкий четыре-один», направляюсь к вам, две минуты до точки. Как слышите, прием?

«Мидас» посмотрел на низкий потолок вестибюля и пробормотал: «слава богу».

— Слышу зашибись, морпехи!

Дом и Динг подняли пальцы в знак одобрения, но человек у одного из окон холла крикнул, что атакующие лезут через северную стену, так что радость была недолгой.

Глава 45

Пилоты V-22 «Оспри» любили говорить, что могли летать в два раза быстрее и в пять раз дальше вертолета. Хотя они были сложны в управлении, те, кто летал на них, гордились своими машинами.

Два конвертоплана, пролетевших над Севастополем, несли позывные «Стойкий четыре-один» и «Стойкий четыре-два». Они входили в состав 263-й конвертопланной эскадрильи 2-го авиакрыла Корпуса морской пехоты. Эскадрилья носила запоминающееся прозвище «Громовые цыплята», в честь эскадрильи транспортных вертолетов эпохи Корейской войны, и оно оставалось с ними после перехода на конвертопланы. «Громовые цыплята» были оснащены конвертопланами в 2006 году и с тех пор перевозили личный состав и технику по всему Ираку и Афганистану.

В этом срочном вылете на Крымский полуостров, «Стойкий четыре-один» нес восемнадцать морских пехотинцев и собственный экипаж из двух пилотов, двух стрелков и командира экипажа. «Стойкий четыре-два» нес шестерых солдат и пятерых членов экипажа.

Солдатам, сидящим в хвостах конвертопланов, было, в среднем, двадцать один год, и никто не сказал им, что их задача состояла в эвакуации секретной базы ЦРУ. Им вообще мало что сказали помимо того, что им предстоит высадиться в боевой обстановке у какого-то дипломатического объекта США и эвакуировать пятнадцать-двадцать американцев, находящихся под огнем со всех направлений.

И они знали кое-что еще. В ходе вылета они были проинформированы о том, что на объекте разрешается огонь по усмотрению, и это было хорошо, так как они знали, что сами попадут под обстрел.

Большую часть пути два пузатых конвертоплана проделали в самолетном режиме. Большие винты на крыльях были направлены вперед и работали как пропеллеры. «Четыре-один» и «четыре-два» промчались над городом на высоте триста метров со скоростью пятьсот двадцать километров в час. Атакующие внизу почти что ограничились тем, что повернулись в их сторону. Большинство заколебалось: они не видели «Оспри» и пытались рассмотреть вражеские самолеты. Это говорило о том, что пролет самолетов над нами дал мало эффекта, так как большая часть атакующих не испугалась появления этих новых странных машин.

Турельные установки под брюхом машин развернулись. Стрелки припали к инфракрасным мониторам, выискивая цели, о которых им сообщали с земли по рации.

Эти орудия назывались Переходная система самообороны. Это было позднейшее дополнение к конструкции «Оспри», дававшее этим крупным транспортным машинам возможность вести заградительный огонь в круговом секторе. До установки системы, V-22 приходилось полагаться только на вертолеты сопровождения и пулемет калибра 12,7 у десантной аппарели в задней части машины, что значительно снижало выживаемость машины в боевой обстановке.

Пулеметчик у десантного люка стоял на коленях за своим массивным пулеметом, поддерживая связь с оператором турели, стрелками во втором «Оспри» и человеком с позывным «Мидас» на земле в искомом объекте. «Мидас» провел последнюю минуту, объясняя стрелкам, откуда велся минометный огонь. Теперь все четверо старались обнаружить цели.

Бортстрелки знали, что должны были подавить минометы перед посадкой. «Оспри» были большими, толстыми и медлительными, и на земле оказывались совершенно беспомощны, особенно когда место посадки находилось в пределах досягаемости минометов, засыпающих его градом снарядов. Так что стрелки не могли дать пилотам добро на посадку, пока минометы не будут подавлены.

Бортстрелок «Стойкого четыре-один» управлял турелью при помощи джойстика, словно играя в компьютерную игру. ИК-камера турели двигалась вместе с орудием, так что поворачивая его при помощи джойстика вправо и влево, вверх и вниз, он сразу видел на экране точку, куда были направлены три ствола в виде перекрестья на маленьком мониторе. Он искал место, где, как предполагал «Мидас», находилась одна из позиций минометов. Почти сразу же он увидел расчет из двух человек на крыше здания к востоку от разбившегося посреди парка Ми-8.