Последняя инстанция - Том Клэнси

Чавес от расстройства ударил кулаком по рулю.

Карузо крикнул по рации:

— Гэвин! Цель первая. Машина движется?

Последовала пауза:

— Да. Идет на запад через парк.

Чавес посмотрел на кордон впереди. Внедорожник уже прошел его, и пока они сами преодолеют его, машина будет уже далеко.

— Черт. Ушли.

Дом ответил:

— Я не понял. Глеб Резаный работает на русских, так?

— Чертовски в этом уверен. Они работают как теневая сила ФСБ.

— Но ведь эта женщина была главным пророссийским политиком на Украине. На кой черт России убивать ее?

Динг ответил бы, но Дом сам его опередил.

— Конечно. Если ведущий пророссийский политик будет убит, вся вина падет на националистов.

— Точно, — ответил Чавес. — Это усилит столкновения между сторонами. И кто встрянет, если вы придете и наведете порядок?

Карузо присвистнул:

— Черт, Динг. Если Кремль убивает своего же политика в Киеве, это довольно хладнокровно.

Они выбрались из потока машин и двинулись в противоположном направлении. Не было никакого смысла пытаться догнать машину. И они могли отследить ее в любой момент.

Глава 48

Аналитик ЦРУ Джек Райан вновь оказался в роскошно обставленном кабинете директора МИ-6 сэра Бэзила Чарльстона. Был поздний вечер следующего дня после того, как Джек позвонил Дэвиду Пенрайту в Цуг и сообщил, что ЦРУ не удалось найти какой-либо мотив для убийства Тобиаса Габлера. Райан полагал, что сегодня с Чарльстоном разговаривал непосредственно глава ЦРУ судья Артур Мур, так как Грир накануне упоминал, что ЦРУ намеревалось официально просить SIS о предоставлении доступа к их источнику в Швейцарии.

Теперь, когда Бэзил вызвал его, официального представителя ЦРУ в свой кабинет, Джек предположил, что он намерен определить, насколько Соединенные Штаты будут вовлечены в дело с «Рицманн Приватбанкирс».

— Ну что же, — сказал Чарльстон. — Я говорил с вашим начальством в Лэнгли, и он весьма настойчиво просил активного участия в ситуации в Швейцарии. Я согласился.

Прежде, чем Джек успел что-либо ответить, Бэзил продолжил:

— Наш агент в «Рицманн Приватбанкирс» носит позывной «Моргенштерн». Это служащий банка, и, соответственно, он имеет широкий доступ к информации о клиентах и их счетах.

Ну что же, подумал Джек. День обещал стать небезынтересным.

Бэзил принялся рассказывать то же самое, что Райан узнал от Пенрайта несколькими днями ранее. Выходило, что КГБ несколько опрометчиво вел охоту за крупной суммой украденных денег, спрятанных на кодированном счету в РПБ.

Выслушав Бэзила, Джек сказал:

— Я полагаю, что ЦРУ предложит вам что-либо в обмен на столь ценные сведения.

Чарльстон поднял бровь.

— Они не сказали?

— Не сказали что? — покачал головой Джек.

— Они предоставили нам тебя.

— Меня?

— Именно. И мы безотлагательно направляем вас в Швейцарию.

Джек сел прямо:

— А вообще, зачем?

— Мы хотели бы, чтобы вы отправились в Цуг и помогли Пенрайту. Он получает много сведений о счетах от нашего источника в банке: номера и другую информацию. О банковских переводах, трестах и общественных фондах, созданных для прикрытия средств крупных корпораций… Очевидно, что эти сведения должны быть самым тщательным образом проанализированы, и я согласился, что там нужен представитель ЦРУ, чтобы немедленно отправить что-либо интересное в Лэнгли. В свою очередь, ЦРУ окажет нам поддержку своими средствами.

— Это очень неожиданно, — сказал Джек.

— Согласен. Ситуация крайне неустойчива.

— «Неустойчива» в том смысле, что ваш источник недолго сможет оказывать нам помощь?

— К сожалению да, хотя Дэвид работает над тем, чтобы обеспечить ему безопасность.

— Как давно вы работаете с «Моргенштерном»?

— Он обратился к нам на следующий день после того, как КГБ-шники пришли к нему в кабинет и начали угрожать.

— Вот просто взял и пришел?

— Да. Ему не нравится, что его банк работает с русскими, и личных угроз оказалось достаточно, чтобы заставить его переметнуться на другую сторону.

— То есть он для вас новый человек и еще не мог засветиться как ваш агент.

— Мы получили от него только список клиентов и сотрудников, с которым вы уже ознакомились. Как я уже говорил, он может предоставить больше сведений о счетах. Мы надеемся, что как-то сможем оградить его от происходящего, чтобы продолжать получать от него информацию. Но сейчас он нуждается в нашей помощи.

Бэзил положил руку на колено Джеку.

— Ну так что?

Джек ответил не сразу. Пару секунд он смотрел в окно на Темзу.

Поколебавшись, Чарльстон добавил:

— Я понимаю, что ты не банкир.

— Дело не в том, что я не банкир, а в том, что я не полевой оперативник.

— Джек, ты великолепно проявил себя в Риме, а в прошлом году великолепно проявил себя в деле с ирландскими террористами. Ты аналитик, но ты более чем способен. Кроме того, ты будешь работать на нашей конспиративной квартире. Я не видел ее лично, но уверен, что она вполне безопасна и вполне комфортна.

Джек знал, что ответит «да». Он всегда так отвечал в таких ситуациях.

— Когда отправляться?

— Я бы хотел, чтобы прямо сейчас. Я дам водителя, чтобы он отвез тебя домой за вещами.

— Но… Кэти. Мне нужно поговорить с Кэти.

Сэр Бэзил поморщился.

— Конечно. Мои извинения. Я привык командовать такими полевиками как Пенрайт, которые могут отправиться куда угодно по щелчку пальцами.

— Да, я не такой. Я командный игрок, но дома у меня тоже есть команда.

Чарльстон кивнул.

— Конечно. Пошлем вас завтра. Поговорите вечером с леди Кэролайн[52] и завтра приходите на работу с вещами.

Джек понял, что раз завтра утром ему предстояло явиться на работу с собранной сумкой, этим вечером он не будет просить Кэти ни о чем.

Мистер и миссис Райан встретились на вокзале «Виктория» и сели на уходящий в 18.10 поезд до Чатэма. Джек не сказал о предстоящей командировке в Швейцарию, даже когда Кэти спросила его, как прошел день. Он подумал, что ему за это влетит, когда они все же прибудут домой. Но, тем не менее, поезд был не тем местом, где стоило бы рассказывать жене о том, что его отправляют на совестную секретную операцию ЦРУ и МИ-6.

По дороге домой, Джек предложил зайти в китайский ресторан. Кэти эта идея понравилась. Сегодня она несколько часов проводила операции и мысль о том, что можно прийти домой и поужинать уже приготовленным привела ее в хорошее расположение духа.

Джек, конечно, на это и рассчитывал.

Они поужинали, провели время с детьми, и только когда Салли и Джек-младший крепко заснули, Джек попросил Кэти сесть на диван в гостиной.

Кэти увидела два бокала красного вина на журнальном столике перед диваном и мгновенно напряглась.

— Ну и куда ты и насколько?

— Я…

— Можешь не говорить, куда. Я понимаю. Но насколько?

— Не знаю, милая. Как минимум, на несколько дней.

Кэти села на диван, и Джек заметил, как она изменилась. Она могла быть игривой, могла быть страстной, могла быть солидной. Но когда ситуация становилась серьезной, Кэти словно нажимала на какую-то кнопку и становилась очень деловой, почти бесстрастной. Джек был уверен, что это ее профессиональное качество хирурга. Она дистанцировалась от проблемы, чтобы если не решить, то хотя бы пережить ее.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— У нас своего рода ЧП. Я должен был бы рассказать больше, но…

— То есть завтра? Я права?

Иногда Джеку казалось, что порой ему было достаточно о чем-то подумать, чтобы Кэти об этом узнала. Такой интуиции он не встречал еще никогда.

— Да. Меня направляют как Грир, так и Чарльстон.

Ее глаза расширились.

— Но это же и ЦРУ и SIS! Это будет опасно?

— Нет. Совсем нет.

— Последний раз ты ушел на пару дней и сказал то же самое, — сказала Кэти. — Когда ты вернулся, ты признался, что получил больше, чем ожидал. Ты, или Грир с Чарльстоном что, забыли, что у тебя в резюме было написано «аналитик»?

— Я и буду аналитиком. Мне нужно будет побыть в дружественной западной стране и поработать с отчетами.

— Почему нельзя это сделать на Сенчури-хаус?

Джек пожал плечами, не зная, что сказать. Несколько мгновений спустя он добавил:

— Нужна оперативность. Нужно, чтобы кто-то был на месте, чтобы просмотреть сведения, сделать выводы и отправить их в Лондон или Лэнгли.

— А зачем такая спешка?

По ее глазам Джек понял, что Кэти вытянула из него больше, чем он собирался сказать, и теперь жаждала большего.

У его жены были некоторые черты хорошего шпиона.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Так нужно, но я обещаю, что не пробуду там ни одной лишней минуты.