За точкой невозврата - Александр Борисович Михайловский

за стенами Кремля народ праздновал День Победы и гадал об истинном смысле сегодняшних событий, в глубине Сенатского дворца состоялась встреча глав государств Большой Тройки двух миров: товарища Си, президента Путина и товарища Сталина, а также их министров иностранных дел: Ван И и Сергея Лаврова (и только Андрей Андреевич Громыко имел статус исполняющего обязанности). Но и в таком положении присутствующие (кроме его собственного шефа) относились к нему с величайшим почтением. Впрочем, и лучший друг советских физкультурников тоже признает, что товарищ Громыко – это лучшее, что можно найти в советском НКИДе, вдоль и поперек обсиженном литвиновскими выкормышами.

С теми, кто после его смерти отправил страну и идею по пути развоплощения, он намеревался быть суровым и беспощадным, но, положа руку на сердце, следовало признать, что начинать следует с себя. Это именно он, умирая, оставил Советский Союз без ясной и интуитивно понятной теории, без правильного большинства в ЦК и Политбюро, а также без проверенного преемника, который твердой рукой повел бы страну и партию курсом Ленина-Сталина. Такие люди в Советском Союзе есть, но они не в ЦК и не в Политбюро, где сидят либо старые соратники, годящиеся лишь в музей под стекло, либо прожженные карьеристы, либо люди с такими идейными вывертами, что их и на пушечный выстрел нельзя подпускать к высшей власти.

И если с карьеристом и балаболом Никиткой Верховный расстался легко, то с Лаврентием так не получалось. Нужен стране Лучший Менеджер всех времен и народов, еще как нужен. Так что как с Никиткой с ним нельзя, и в то же время подпускать к государственному штурвалу его просто страшно. Развалит все своей коренизацией, вытопчет дотла, ничего не построив взамен. Да и невозможно так ничего построить, ибо гипотетическая конструкция должна даже не покоиться на песке, а повиснуть в воздухе, подобно выдуманной Джонатаном Свифтом Лапуте. Основа любой коренизации – буржуазный национализм окраинных «советских» элит и ничем другим это явление быть не может. А чем такое кончается, уже доложили верные люди, которые по заданию Партии ходили на ту сторону Врат. Вождь уже знает, что надо сделать, просто пока не знает как.

По этой причине Верховный в настоящий момент мучился сомнениями: убрать Лаврентия прямо сейчас, в разгар освоения наследия потомков, или выждать некоторое время, до тех пор, пока не спадет основная горячка, и только потом устроить негодному соратнику какой-нибудь несчастный случай, авиакатастрофу или банку соленых грибов с ботулизмом. Или, может, не надо так жестоко, просто назначить на должность, которая будет непроходной в смысле назначения на самый высокий в стране пост. Но сейчас все это – детали, за которые стоит браться, только решив задачи глобального масштаба.

– Итак, товарищи, – на правах старшего из присутствующих начал разговор Сталин, – в первую очередь нам следует констатировать, что с недавних пор нет никаких двух отдельных миров, а есть жестко сцепленная пунктами перехода двуединая система, которая в обозримом будущем и не собирается расцепляться. Товарищ Путин говорил, что в среднесрочной, а может, краткосрочной перспективе количество Врат будет увеличиваться, и скорость этого увеличения зависит только от того, с какой интенсивностью общается между собой другая пара миров, имеющая на вооружении настоящие техногенные Врата.

– Да, – сказал президент Путин, – так и есть. Мы уже составили детальную карту напряженности вторичного Ку-поля на территории Российской Федерации, Белоруссии и подконтрольной нашим войскам территории Украины. Самопроизвольное образование Врат – такой подарок не нужен никому. Если Китайская Народная Республика обратится к нам с соответствующим запросом, то подобная карта может быть составлена и для ее территории.

– Китайская Народная Республика обратится, – сказал товарищ Си. – Мы очень хотим наладить прямую коммуникацию с нашими предками, которые прямо сейчас сражаются с японскими оккупантами и предателями дела революции из гоминдана.

– Прямой дипломатический контакт со своими товарищами вы сможете наладить, если пришлете в нашу Москву товарища, облеченного полномочиями вести соответствующие переговоры, – сказал Сталин. – Там сейчас представителем китайской коммунистической партии при Коминтерне служит товарищ Линь Бяо. Мы знаем, что в будущем он не сойдется с товарищем Мао характерами и будет репрессирован как враг народа, но пока он верный и надежный сын партии, который трудится на ответственном посту, а товарищ Мао – один из трехсот членов ЦК КПК, а отнюдь не солнцеликий непогрешимый вождь.

– Вы настаиваете, чтобы мы заменили товарища Мао на более приемлемую для вас фигуру? – не меняясь в лице, спросил китайский лидер.

– Вы нас неправильно понимаете, товарищ Си Цзиньпин, – ответил Сталин. – Ваша партия в ее нынешнем виде от нас абсолютно независима, и даже не состоит в Коминтерне. Это вам решать, что вы будете рекомендовать своим предкам, но автора Большого Скачка, Культурной Революции и Войны с Воробьями я бы посоветовал засунуть куда-нибудь подальше мелким уездным секретарем, безотносительно к личным качествам этого человека. Мы тоже совершали множество ошибок и испытывали головокружение от успехов, но никогда результат наших усилий не был столь гротескным и бессмысленным, как частенько случалось у вашего товарища Мао.

Наверное, с минуту в зале для совещаний стояла звенящая тишина, потом в черных глазах председателя Си мелькнуло понимание.

– Товарищ Хрущев, как мы понимаем, совсем не случайно покинул этот бренный мир… – сказал он.

– Без комментариев, товарищ Си Цзиньпин, – ответил лучший друг советских физкультурников. – Если мы не будем заботиться о будущем, то оно нас проклянет. А теперь давайте поговорим о делах. Война на европейском направлении там у нас закончилась, и теперь по плану нам следует развернуться на восток, чтобы после нацистской Германии устранить с карты мира такую же бессмысленно жестокую императорскую Японию. И в то же время здесь, в двадцать первом веке, обстановка складывается крайне тяжелым образом. То, что мы говорили на параде, обещая российскому народу прийти на помощь в тяжелый час, было сказано не из пустой бравады и не из одной лишь благодарности. Если Российская Федерация здесь, в этом мире, потерпит поражение, то тогда под ударом будут и СССР в середине двадцатого века, и Китай века двадцать первого. Товарищ Си, у вас есть уверенность, что Китай в одиночку выдержит натиск мирового империализма, которому и стараться не понадобится, просто он натравит на вас всех внешних соседей и внутренних врагов, давно мечтающих разодрать вашу страну на части?

– Нет, – с невозмутимым видом ответил товарищ Си, – такой уверенности у нас нет, точнее, мы уверены в прямо противоположном. Пока мы, несмотря на национальные и идеологические различия, выступаем спина