Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

— Сделали мы уксус, — буркнула Ленка. — Думала, ты не спросишь… Яблочный, правда…

— Спросил, и что тако… — я внимательно посмотрел на неё. — И бухло забодяжили?

— Какие слова… — вздохнула она. — Тоже надеялась — не сообразишь… Яблочную наливку поставили. Не очень много, так, по глотку… Ну Олег, Новый Год же!

— Ладно, ладно, — отмахнулся я. — Что там ещё у тебя?

— Копчения — рыбка-птичка… Мёд — в чистом виде подадим, и в пряники… Ты не знаешь, как там, в древние времена, напиток тот, мёд, делали?

— Не знаю, — признался я. — Читал много, а как делали — не в курсе.

— Ладно… Тесто сделаем на закваске, уже поставили… Салатик — рыбка солёная, капуста квашеная, свёкла, солёные огурцы. И всё, наверное?.. А, нет, грибов ещё нажарим! Вот теперь всё.

— Ну что, получится вполне приличный праздничный вечер, — одобрил я. Помолчал. Ленка тоже молчала, закрыв блокнот. Я спросил: — Лен, а как ты Новый Год встречала?

— Дома, — тихо ответила она и, резко встав, сказала: — Я правда, наверное, пойду спать. Скажи Олегу… нет, я потом сама.

Она как-то очень быстро легла, а я взялся за гуляш — если честно, не ощущая его вкуса, хотя он был с жареным луком и каким-то очень вкусным соусом. Потом лениво потянулся к котелку с чаем — тот настоялся и был вмеру горячим, но мне и пить-то как-то расхотелось, я заставил себя сделать несколько глотков и, поднявшись, накинул на плечи один из меховых плащей. Потом взял котелок и вышел наружу.

Ещё не рассвело толком. Голубой свет лежал на сугробах, призрачно синели снежные шапки, устроившиеся на ветках. Особая зимняя тишина замерла над замороженным миром. Через проход в скалах я видел волка — он сидел в снегу на хвосте,

159.

подняв лобастую морду и хмуро рассматривал меня янтарно-жёлтыми глазами. К волку подошёл, низко опустив голову, второй — зевнул, нервно дёрнув головой и, быстро повернув голову в мою сторону, замер.

Игорь подошёл сбоку, похрустывая снегом. Я подал ему котелок.

— Мне ночью сон снился, — Игорь отпил брусничного настоя, помолчал и продолжал: — Тараканы взобрались на кухонную подставку и хором поют. Да ведь на три голоса! — он дёрнул плечами и добавил: — Приснится же такое…

— Что пели? — спросил я. Игорь удивлённо поднял подбородок: — Что пели? — повторил я.

— А чёрт его знает, — пожал плечами Игорь, снова отпив чаю. — Помню, что — пели, и всё… Ты, как Иришка встанет, скажи, чтоб пришла, скучно же стоять.

— Скажу, — пообещал я, направляясь обратно к пещере и плотнее запахивая плащ. Но навстречу мне вышли двое парней — позёвывая и потягиваясь. Одного я узнал с ходу — это был Ян. Второй — смуглый синеглазый парнишка с золотистыми кудрями — нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и начал вытирать лицо, пофыркивая и сплёвывая.

— Доброе утро, — Ян пожал мне руку. — С наступающим — так у вас говорят?

— Рождество-то отметили? — осведомился я.

— А то… Ну, пойдёте к нам на Новый Год?

— Вы что, сейчас обратно? — уточнил я. — Подождите, пока солнце взойдёт… Князю и Юлии передай привет и наилучшие пожелания с благодарностью, но мы в своём кругу как-нибудь… И вообще, — я понизил голос и, опершись ладонью о камень, слегка прижал чеха корпусом, — не надо меня убеждать, что вы отмахали сорок силометров, чтобы довезтит нам милое приглашение и муку.

— Ладно, — охотно пожал плечами Ян. — Но сорок километров — это плевок… Люди и больше проходят… Георгий, иди сюда.

Золотоволосый подошёл. Пожал мне руку и на очень плохом английском — как раз достаточно плохом, чтобы я понял — заговорил:

— Мы живём на Скадаре, это озеро. Десять дней назад я был там.

Начало мне показалось очень интересным. Если я правильно помнил — до Скадарского озера на албанско-югославской границе было около восьмисот километров.

— Мы живём там третий год — двадцать пять человек, в основном — греки. Две недели назад с юга к нам прибыли ребята, тоже греки — они живут на островах. Они предупредили нас, что идут негры — много, около полутысячи. Одеты по-зимнему, идут медленно, специально ни на кого не нападают. Когда негры пришли на наши земли, мы отступили, но взяли двух пленных. Одного — не из простых… из этих, странных, которые знают языки… — я кивнул, вспомнив свой плен и допрос с невольной дрожью. — Он рассказал перед смертью, что его отряд идёт специально на князя Шверду. Один из наших раньше жил на севере, он венгр — он знал, где живёт Шверда. Мы пошли на север, чтобы предупредить. На берегу залива, километрах в ста отсюда, на нас напал отряд негров — другой отряд. Ференци убили толлой. Я был ранен, но легко, сумел оторваться и найти их… — он кивнул на чеха.

— Через неделю после Нового Года они будут здесь, — Ян вздохнул. — Поможете? Австрийцы с запада ещё обещавли подойти…

— Мы с тыла резанём, — добавил Георгий.

— Конечно, — кивнул я. — Через денёк после праздника я подскочу к вам, всё как следует обговорим.

— Тогда мы пойдём, — Ян оглянулся. — Борислав нас ещё ночью ждал, но ваши девчонки тебя разбудить не дали.

— Вы собирайтесь, а я кое-что сделаю, — с этими словами я вошёл внутрь.

* * *

— Вообще-то я очень люблю Новый Год, но ради общего дела готов рискнуть, — Саня потянулся и зевнул.

160.

Мальчишек я поднял и выгнал по насущным делам — большинство на тренировку, но Андрей Альхимович с Колькой и Валькой ушли на охоту, пообещав вернуться засветло. Большинство девчонок спали, только Ирка ушла к Игорю, да Ленка Рудь и Наташка Крючкова поднялись и занимались делами по хозяйству.

— Ничем не надо рисковать, — отмахнулся я. — Отпразднуем. Бери Сморча. Бери Щуся. Бери Севера. Пойдёшь искать негров, про которых грек рассказывал. Не воевать с ними, а искать и контролировать передвижения. Помнишь, как тогда с бугровскими пацанами? — Саня кивнул, его лицо, обычно насмешливое и живое, построжало, глаза были внимательны. — Когда войдут в предгорья — пошлёшь кого-нибудь ко мне.

— Походе, ты всерьёз собираешься воевать со Злом, — заметил Саня.

— Тебя это не устраивает? — осведомился я. Саня пожал плечами:

— Ты — князь…

… - Иди, разомнёмся! — окликнул меня Сергей. Голый по пояс, он пританцовывал на снегу. Я махнул ему и, скидывая куртку, в которой вышел из пещеры, направился к поджидающему в боевой стойке другу. Через несколько минут от нас повалил пар, и Сергей теснил меня ко входу. В какой-то момент я подался в сторону, захватил его запястье и швырнул Земцова через себя, но он не упал, а встал на ноги и, засмеявшись, обнял меня за плечи мокрой от пота рукой:

— Отлично!

— Неплохо, — я нагнулся за курткой. — Слушай… Когда разберёмся с неграми, пойдёшь на юг?

— Пойду, — пожал он плечами. — Зачем?

Я засмеялся — ответ был вполне в его духе.

— Понимаешь, я весной хочу идти в Грецию. Надо бы заранее разузнать, что там к чему. Возьми Баса, Олега Крыгина — и посмотри. Йенс на карте ничего не показал, они там не были.

— Сделаю, — кивнул Сергей. — Давай-ка ещё!

— Позже, — я поймал брошенные Щусём клинки. — Ну, есть желающие?..

…Санёк, как и все остальные, многому научился. Пожалуй, он даже ловчей меня владел двумя руками. Я замахнулся для рубящего удара сверху в голову палашом — Саня мгновенно вскинул дагу, но я не ударил, в самый последний миг дёрнув палаш назад и вниз — так, что он образовал с моей же дагой букву Х. В её развилку попала выброшенная мне в грудь валлонка сани, и я, сделав дагой такое движение, словно что-то соскребал со своего палаша, отбросил её в сторону. Одновременно моя рука с палашом дёрнулась назад, вперёд — и кончик клинка замер в сантиметре от груди сани, который даже не успел опустить вскинутую над головой дагу.

— Если сделать это быстро, — я отвёл клинки в стороны, — то такой удар неотразим… Коль, займись со всеми самбо, — я вонзил клинки в снег и, достав из перевязи два метательных ножа, отошёл к мишени. Тут же через куртку пробрался холод.

Последнее время я усиленно тренировался в метании и делал успехи. С кистенём — что-то не получалось, а вот ножи слушались меня всё лучше и лучше. Но сейчас, ьросив все три (и попав в цель!), я оставил тренировку и, подобрав оружие, пошёл в пещеру, успокоительно махнув рукой в ответ на полетевшие в спину вопросы.

Девчонки поднялись, но вели себя достаточно вяло, как-то неактивно готовили завтрак и вообще больше делали вид, что занимаются делами по хозяйству. Лично Танюшка вообще ничего не делала — если не считать того, что с вдумчивым видом играла с Ленкой Чередниченко в самодельные шахматы, недавно сделанные Колькой.

— Кто выигрывает? — спросил я, подходя и присаживаясь рядом.

— Первую играем, — ответила Ленка. Танюшка мельком посмотрела на меня и, зевнув, уставилась в доску, расчерченную на плоском камне.